Запретная стена - Серж Брюссоло Страница 56

С этими словами он преспокойно развернулся и направился ко входу в пещеру.

— Что ж! — хмыкнул гарпунер, попытавшись пожать плечами. — Ты сделал все, что можно, и тебе не в чем себя упрекнуть.

Он уже с трудом шевелил губами, и его речь звучала неразборчиво.

Друзья снова принялись за работу. В полуденный перерыв они присоединились к остальным рабочим для небольшого перекуса. Немного поболтав с ними, Нат выяснил, что все они попали в похожую историю: пережили кораблекрушение и искали спасения на облаке, где их и захватили пираты, превратив в своих рабов.

— А вы никогда не подумывали о побеге? — спросил Нат шепотом.

Остальные работяги растерянно переглянулись.

— Нет, — замотали они головами, — чего ради? Здесь мы в безопасности, да и кормят неплохо. Когда мы жили на равнине, нам не было покою от ящеров, которые то и дело разоряли наши деревни и пожирали детей. Пираты, если на то пошло, не так уж и плохи. По крайней мере, куда лучше ящеров! Бежать? Куда, скажи на милость? Вернуться на равнину? Э, приятель, неужто ты и в самом деле думаешь, что там нам будет лучше? А здесь мы хоть спим в тепле, да и брюхо не пустует.

— Но облако не вечно, — возразил Нат. — Рано или поздно, но оно непременно развалится. Вы же целыми днями латаете в нем трещины, неужели вы сами этого не понимаете? При первом же сильном ударе ваше убежище разлетится на куски!

Но парни в ответ только пожали плечами.

— Вот тогда и поглядим, — беспечно отозвались они. — А вместо того, чтобы болтать всякие глупости, ты бы ел лучше свой суп, а то остынет.

Нат постарался не дать воли своему раздражению. Поистине, эти тупицы не видели дальше собственного носа!

«Да уж, с такими ничтожествами мятежа не поднимешь», — подумал он.

К вечеру состояние Неба Орна заметно ухудшилось. Он уже не мог сгибать пальцы и едва таскал ноги. Разумеется, бригадир это заметил и с недобрым видом направился к нему.

— А, вот и вы, — обратился он к двоим друзьям. — Хорошо, что Мастрацца меня предупредил. И как долго, интересно, ты рассчитывал скрывать от нас болезнь своего приятеля?

Затем, не ожидая ответа от Ната, он быстро ощупал гарпунера.

— Ему крышка, — объявил он. — В пещеру его больше не пустят. Если за ночь он окончательно превратится в каменюку, его ведь оттуда не вытащишь! А правила строго запрещают загромождать трюм всяким бесполезным хламом.

— Я готов ему помочь, — запротестовал юноша.

— И слушать не хочу, — отрезал бригадир. — Зоид не желает, чтобы в пещере появлялись больные, особенно те, которые пострадали от желтой грязи: это подрывает моральный дух матросов. Так что твой приятель останется ночевать здесь, под открытым небом. Можешь составить ему компанию, если уж тебе так неймется. Никто не заставляет тебя отправляться вниз, в постельку.

Нат продолжал настаивать, и тогда бригадир обронил с угрозой:

— Предупреждаю, парень, если он окаменеет прямо в пещере, его придется разбить на куски, чтобы извлечь наружу, и эту работенку я поручу тебе. Ты этого добиваешься?

— Нет, — отступился юноша.

— Тогда спокойной ночи, ребятишки! Постарайтесь не свалиться за борт. Что-то сегодня ветрено.

Ухмыляясь и фыркая, пираты спустились в лаз и закрыли за собой отверстие. Нат и гарпунер переглянулись.

— Тебе стоило бы пойти с ними… — пробормотал великан. — В самом деле, ветер поднимается нешуточный. Наверное, будет шторм. Тебя может унести каким-нибудь шквалом.

— А как же ты?

— Да мне-то уж чего… Я все равно пропал.

Горизонт на западе быстро тускнел. Нат поднял воротник матросской блузы и втянул голову в плечи: у него уже зуб на зуб не попадал от холода. Укрыться от ветра на гладком как мрамор облаке не представлялось возможным. К тому же, когда его смочит дождем, оно тут же станет не менее скользким, чем ледяной каток.

«Любой шквал посильнее снесет меня, — думал юноша, — и я свалюсь за край».

Он решил спросить совета у Ориала.

Человек-пугало уже свернулся в комок, готовясь коротать грозовую ночь. Ураган его не особенно страшил, поскольку он был крепко прикован за лапы; даже сильнейший порыв ветра не смог бы разорвать эти путы.

Монстр только поморщился, когда Нат изложил ему свои опасения.

— Ты просто чокнутый, — сказал он. — Надо было отправляться в убежище. Твой приятель все равно превратится в статую еще до зари, и ты ничем не сможешь ему помочь. Шторм будет сильный. Попробуйте найти какое-нибудь укрытие, забейтесь в любую щель… Удачи!

Больше Нат от него ничего не добился. Он полазил по окрестностям в поисках какой-нибудь щели пошире, где они могли поместиться вместе с Небом, но вокруг быстро темнело, и его глаза с трудом различали, куда поставить ногу. Резкие порывы ветра хлестали его по спине, словно стихия решила во что бы то ни стало сбить его с ног; юноше начинало казаться, что его преследует взбешенный бык, упрямо бодающий его в лопатки.

Так ничего и не найдя, он вернулся к тому месту, где оставил старого гарпунера. Кожа Неба за это время успела сделаться грубой и шершавой, как у слона.

— Послушай, малыш, — с трудом процедил великан. — Я того и гляди закаменею на месте… Я уже и говорю-то с трудом… Челюсти вот-вот застынут… но я… кое-что… придумал…

— Что? — спросил Нат, глядя на друга с болью в сердце.

— Когда я стану истуканом, я буду очень тяжел… Хоть камень и будет пористым из-за мелких пузырьков воздуха, вес мой не изменится… понимаешь? Я превращусь в каменного человека… И если ты за меня уцепишься, ветер тебе не страшен. Я послужу тебе надежным якорем.

— Но у меня нет времени искать веревку. Да и темно уже…

— Не страшно… Подберись ко мне поближе, а я сомкну вокруг тебя руки. Когда они застынут, ты окажешься как будто в замке́, и ветру тебя из него не вырвать.

Слова Неба становились совсем уж неразборчивыми. Застывшая густая борода выглядела так, будто ее вырезали из грубой серой породы. Нат решил послушаться — а что ему еще оставалось делать? Он улегся рядом с гарпунером, и тот обхватил его руками поперек груди, как делают борцы.

— Осталось только ждать… — услышал Нат его приглушенный голос. — Уже недолго осталось. Прощай, малыш… Я был рад повстречать тебя.

Нат хотел ответить, но в этот самый миг на облако налетел шторм, подхватив его, как невидимой волной. Ветер рвал одежду и волосы, не давал дышать. Руки великана, обхватившие его грудную клетку, совсем окаменели, и теперь уже ничто не могло разомкнуть их хватку.

Следующие два часа ураган свирепо трепал облако, швыряя его то влево, то вправо. Нат совсем потерял счет времени: кожу обжигало ледяными шквалами, ребра покрывались новыми синяками всякий раз, когда очередной смерч пытался вырвать его из каменных объятий статуи.