Арвиальская канва - Елена Ахметова Страница 57

Потом был первобытный страх, дезориентация, невозможность вздохнуть и беспокойные волны. Морская вода больно щипала глаза, залила уши, поселилась неизбывной горечью в глотке — так, что, когда мне наконец-то удалось вздохнуть, даже воздух показался соленым.

— Лави! Помоги его вытащить!

Легко сказать. Стоило открыть глаза, как они начинали болеть еще сильнее, да и вокруг почему-то было так темно, что поднятые веки не делали вообще никакой погоды. Но потом я все-таки сумела проморгаться и кое-как различить в сыром полумраке Марка, всплывшего спиной вверх, несмотря на близкое дно. Ланс почему-то пытался перевернуть его при помощи ног — и сам едва держался на воде, словно вдруг разучился плавать.

— Марк! — испуганно пискнула я и поволокла его на сушу.

Сначала вода существенно облегчала задачу, но потом стало совсем мелко — так что мне удалось вытащить талбота ровно по пояс, оставив ноги в прибое. Впрочем, мы все равно были мокрыми целиком и полностью, так что это вряд ли имело значение…

Зато Марк после первого же удара по груди судорожно закашлялся и рывком перевернулся набок, выплевывая соленую воду. Ланс рухнул с другой стороны — и едва не ударился головой, будто вдруг разучился пользоваться руками.

— Дай хотя бы отдышаться, — хмыкнул он, заметив выражение моего лица.

— Три секунды, — щедро позволила я и безуспешно огляделась.

Зрение адаптировалось, и из темноты постепенно выплывали очертания влажных стен пещеры, обкатанных прибоем до мягких округлых форм. Под ногами хрустели ракушки. Пахло сыростью, йодом и водорослями — почти как дома.

— Мы что, в пещерах под Алдеаном? — сообразила я.

— Где смог, там и вылетел, — пробурчал Ланс и принялся закатывать рукава. Пальцы слушались его неохотно, то и дело выпуская отсыревшую ткань, и заметно тряслись от перенапряжения — а потому он вскоре сдался и протянул мне руку. — Там, на запястье… уберешь?

Подслеповато сощурившись — все же уровень освещения был не тот — я подошла ближе и все-таки закатала Лансу рукав. А на запястье у него оказалась широкая гобеленная полоса, сплетенная из чистейшего червонного золота волос.

Прокашлявшийся Марк выразил наше общее мнение о происходящем — исключительно непечатно и многоэтажно.

— Кажется, я окончательно перестала понимать, что происходит, — призналась я, развязав заклинание.

— Что-что… — устало поморщился Ланс, тотчас уронив руку, будто она весила втрое больше, чем Марк, которого он так легко тащил. — Я несколько переоценил свои возможности. Князья засекли меня почти сразу, как только я спустился под Холмы. Мы несколько повздорили, прояснили положение вещей… там, под Холмами, невозможно кого-либо убить. Волшебная страна, чтоб ее… зато заточить зарвавшегося юнца — запросто.

Спохватившись, я закатала ему еще и штанины. Ожоги на щиколотках были симметричными — и выглядели страшновато, словно на зарвавшегося юнца не погнушались надеть раскаленные кандалы.

— Тебе нужно к врачу.

— Только если вы меня поднимете, — мрачно хмыкнул Ланс. — В ближайшие часы я и с места толком сдвинуться не смогу.

— Дай мне пару минут, — хрипло сказал Марк. — А сейчас можешь начинать рассказывать, пока Лави не загрызла нас обоих.

Ланс белозубо усмехнулся, глянув на меня из-под отросшей челки.

— Страшная угроза!

— Ты не представляешь, — мрачно сообщила я ему, отжимая волосы.

— Зато представляю кое-что другое, — поддразнил Ланс, усмехнувшись еще шире, и почему-то покосился на Марка. Я тоже обернулась — но он просто лежал на полу пещеры, раскинув руки и ноги. А Ланс тут же предпочел переключить мое внимание на себя. — Должен признаться, так эффектно меня на место еще не ставили. Но убить меня не смог ни один фейри, и ни у одного князя не было надо мной полной власти. Тогда Хикаи-Токалль вызвал в свой дворец мою тетушку, с которой я вас так и не познакомил, и по его приказу она сплела эту дрянь. — Ланс коротко кивнул в сторону обожженных щиколоток. — Ты, наверное, уже поняла, что ослушаться своего покровителя невозможно, даже если хочется?

Я кивнула, едва справившись с нервной дрожью. О да, вот это я поняла, прочувствовала всей шкурой и оценила. Теперь срок в пять месяцев, на который я не смела и надеяться какой-то день назад, казался пугающе коротким.

— Она была вынуждена подчиниться. Но, признав родную кровь, дала пару полезных советов, — усмешка Ланса вдруг стала какой-то кривой и невеселой. — Например, не пытаться примерять человеческую психологию на разумную горку углей и прекратить драться. У фейри, на самом деле, не так много развлечений. Балы, охота и битвы рано или поздно приедаются — и князьям они, на самом деле, смертельно наскучили. То ли дело пари — например, что за мной придут смертные, и им хватит ума справиться с попытками оставить их под Холмами, во власти Хикаи-Токалль…

— Тогда почему «два — один»? — все еще хрипло поинтересовался Марк. — Мы не остались развлекаться в своих покоях, не стали пить вино, а Лави не пошла танцевать с фейри…

— Не по своей воле, — напомнил Ланс. — И, кстати, помнишь, что я говорил про Лави и руки?

Поленившись вставать, Марк запрокинул голову и насмешливо изогнул бровь.

— Спасибо, что пропустил это мимо ушей, — серьезно сказал ему Ланс, проигнорировав насмешку. — Правда, я надеялся, что тебе хватит ума не только справиться с обманом, но и взять с собой кого-нибудь другого.

Тут Марк, не выдержав, нервно расхохотался. Смех быстро смешался с кашлем, но остановиться талбот не мог до тех пор, пока я не призналась:

— Это я его с собой взяла. Не наоборот.

Ланс ничего не ответил. Черные зубцы подкожных узоров выглянули из-под его штанины в тишине, нарушенной только прибоем; прокрались по щиколотке, чуть исказившись на ожоге. А когда я справилась с собой и подняла взгляд, такой же узор хищно оскалился еще и с его лица.

Я могла бы сказать, что наверху все значительно усложнилось, пока его не было. Что заговор оказался куда масштабней и многогранней, чем казалось поначалу. Рассказать, что вынудило меня связаться с герцогиней и как она потребовала с меня долг. Признаться, что без Ланса все валилось из рук и выходило из-под контроля, что без него дни смазывались в бесконечную вереницу рутины, сорванных сроков и безумных требований.

Вместо этого я крепко сжала губы и бестрепетно встретила его потемневший взгляд.

Да, ты ушел, и мне пришлось самой разбираться с проблемами, к которым я не должна была иметь никакого отношения. Из-за твоих раскрытых тайн и моей излишней просвещенности я едва не осталась под Холмами, чуть не сгорела заживо и чудом не утонула — это если опустить то, какая опасность грозит мне со стороны заговорщиков и простых недоброжелателей. Будем грызться из-за того, что я не отошла в сторонку, как это сделал ты, или все-таки перейдем к конструктивному диалогу?