Богами не рождаются - Татьяна Устименко Страница 57

Он осторожно отстранился, с доброй улыбкой заглядывая в мои заплаканные глаза. Я поспешно отвернулась:

– Не смотри на меня! Я сейчас страшная: нос распух и покраснел, глаза как щелочки...

– Дурочка! – восхищенно хохотнул наследник.– Самая умная, самая красивая, самая храбрая девушка в мире, но такая дурочка…

Я вытерла слезы рукавом его и так уже насквозь промокшей рубашки и несмело заулыбалась:

– Много ты в женщинах понимаешь! Настоящая женщина если и показывает свои недостатки, то делает это с достоинством!

Алехандро возмущенно округлил глаза:

– Я мало в женщинах понимаю? Да ты вообще еще не женщина, а девчонка! А я, я… – Он неожиданно замолчал, посмотрел как-то странно, а потом вдруг обхватил меня за талию, притянул к себе и впился страстным поцелуем в мои удивленно раскрывшиеся губы…

Я возмущенно пискнула, замычала, но потом почти против собственного желания крепко обвила руками его смуглую шею. Поцелуй длился и длился… А когда юноша резко разорвал наше пьянящее прикосновение, я так и осталась стоять в той же самой позе – закрыв глаза и приоткрыв рот.

– Я же говорил,– нежно шепнул виконт, зарываясь лицом в золотистые завитки волос у меня на виске.– Ты совсем еще девочка, даже целоваться не умеешь!

– Это плохо? – чуть слышно спросила я, млея в его объятиях.

– Это прекрасно! – Теплые губы переместились на шею, даря непривычные, упоительные ощущения.– Это чудесно, замечательно! Знаешь, я сотни раз принимал святое причастие из рук его преосвященства Кардинала, покрывая страстными поцелуями холодные пальчики твоего мраморного двойника… Боюсь, что уже тогда я вел себя недостаточно почтительно... Но сегодня, клянусь жизнью,– он осторожно коснулся смуглым мизинцем моих припухших губ,– я познал самое упоительное священнодействие…

«Ах, если бы он поцеловал меня еще раз!» – мечтательно подумала я, стыдливо опуская ресницы.

Мужские губы приблизились…

Заходящее солнце погружалось в море. Мы так и сидели на пирсе, опершись на ящик с припасами, провожая прощальным взглядом последний луч дневного света. Погрузка шла полным ходом. «Черная катрана» оказалась именно тем самым величавым фрегатом, которым я упоенно любовалась в порту пару дней назад. Точеный, идеально очерченный корпус, гордо несущий белопенную громаду распущенных парусов. Великолепный корабль! Утром мы отплываем…

Прощай, прекрасный Никополис! Прощайте, рощи и башни, дворцы и статуи. Увидимся ли мы еще когда-нибудь? Кто знает, чем обернется наше долгое опасное путешествие? Найдем ли мы «Ковчег»? В каком состоянии находятся его навигационные системы, возможно, давно вышедшие из строя? Какую тайну хранят Небесные врата? Что значат предостережения шамана Порфирия, вскользь упомянувшего об опасных ловушках, оберегающих подступы к усыпальнице ангелов? Да и кем, наконец, являются эти самые легендарные ангелы? Я старательно морщила лоб, мысленно выдвигая теории одна несуразнее другой, но в итоге сдалась и махнула рукой: чего гадать заранее? Все равно моя интуиция подсказывает, что ожидающая нас действительность окажется фантастичнее любого, даже самого смелого, предположения. Мне не давал покоя и секрет Рея, тщательно оберегаемый мною до поры до времени. И надо полагать, что Верховный Навигатор, сумевший ускользнуть от живущего во мне огня, тоже не отступится так просто. Он будет мстить, не считаясь с жертвами и потерями…

– Мы должны найти ключ от Врат,– напомнила я Алехандро, державшему меня на коленях и не выпускающему из своих надежных объятий.

Виконт, занятый увлекательной игрой эротичных касаний, сплетавших наши пальцы в одно неразрывное целое, поднял на меня шоколадные глаза:

– Обещаю, мы обязательно его найдем! Мы ведь хотим выжить, не так ли? Хотя свой ключ к небесному блаженству я уже нашел!

Я счастливо улыбнулась. Любовь ворвалась в наши жизни так стремительно и непредсказуемо, возможно значительно ослабив два сумасшедших сердца, но отменно закалив тела и души. Мы обязаны выжить! Выжить сами и спасти всех других: наших друзей и близких, племя ламий и отважных охотников, обитающих в лесах Урала, сапожников и плотников, монахов и солдат, сопливых малышей, беззаботно плещущихся в фонтане «имени меня». Под силу ли нам это деяние? Ведь даже боги нашего ушедшего мира оказались неспособны совершить подобное чудо. По плечу ли мне, обычному человеку, такие подвиги?

А может быть, именно в этом и состоит путь бога? Путь обретения себя! Каждый бог приходит в наш земной мир, еще будучи практически никем,– всего лишь простым смертным человеком... Богами не рождаются! Богами – становятся. Трудно быть богом, потому что прозрению предшествуют испытания, а цена прозрения измеряется болью и кровью, жизнью и смертью, любовью и ненавистью, ответственностью и милосердием. И все это мне предстояло постичь в самом ближайшем будущем...

Каким богом я стану?

Ровно в полночь заболела —

Поднялась температура.

Боль внезапно налетела:

Ты никак простыла, дура?

Меж лопаток заломило —

То бросает в жар, то в холод.

Что любила – все немило,

То тошнит, то гложет голод.

Наливалась язва жаром —

На спине, где позвонок.

Тело ноет, дышит паром —

Хоть залазь на потолок.

Материлась я безбожно:

Мне болеть не по нутру.

Примостилась осторожно,

Задремала лишь к утру…

Как они ко мне свалились —

Я их в небе не брала:

Язва лопнула – раскрылись

Белоснежные крыла…

Любовь правит миром!

Спорная истина, в которую всем хочется верить

Море – одна из величайших природных стихий, колыбель всего живого и сущего. По теории Дарвина, до того, как стать обезьянами, наши далекие предки выползли на сушу именно из морских и океанических глубин, откусили себе хвосты и зачем-то полезли на деревья. Наверное, за бананами. Или за орхидеями – кто же их поймет, примитивных. Ума не приложу – как они умудрялись выполнять подобные каскадерские трюки. Пальма – она ведь высокая и гладкая, почти как мачта…

Я подняла голову, опасливо придерживая рукой постоянно так и норовившую улететь шляпу. Сразу же надо мной начинались всевозможные бимсы, реи, такелаж, паруса… Помню, еще во времена знаменитого похода на «Аллигаторе» я категорически отказалась карабкаться до хлипкой бочки, прибитой на конец грот-мачты, и заполошно вопить оттуда: «Земля, вижу на горизонте землю!» Для подобных акробатических этюдов нужно иметь не только совершенно нездоровый энтузиазм, но и воистину стальные нервы. Как только представлю, во что это выливается на практике: под ногами поскрипывает тонкое бревнышко, руки нервно цепляются за что-то хилое парусиново-веревочное, и все это качается, норовит выскользнуть или уклониться,– так сразу же испытываю неожиданный приступ морской болезни. Я резко метнулась в сторону и рискованно перегнулась через борт, принимая на лицо охотно плеснувшую мне навстречу зеленую, причудливо рассыпающуюся на брызги соленую волну. Штормило. Ну да ничего – качка мне даже полезна, а то привыкла я что-то к амортизаторам и стабилизаторам невесомости на «Нике», вот и воспользуюсь этим весьма кстати подвернувшимся случаем – потренирую свой легкомысленно расслабившийся вестибулярный аппарат.