Пан. Книга 1. Указанная пророчеством - Сандра Ренье Страница 57

Уши! Заостренные уши! У Питера Пена или у эльфов из «Властелина колец»! У него эльфийские уши!

— Да, я эльф. Или эльб, альб, как только нас не называют. Вариантов много.

— А я думала, эльфы такие крошечные, со стрекозьи ми крылышками и живут в цветах.

— Ну да, — он тихо засмеялся, — многие эльфы умеют уменьшаться, отчего их и вправду можно спутать со стрекозами. Но вообще-то они большие, не меньше тебя ростом.

У меня подкосились ноги, и я сползла на землю.

Ли элегантно опустился рядом со мной.

— Фей…

— Не называй меня так. — Я подняла руку, как будто защищаясь.

Фея и эльф! Какая встреча! Сам же сказал, что фей не существует.

— Ладно, Фелисити, давай объясню. — Он протянул ко мне руку, я вздрогнула и отшатнулась, он руку убрал.

— Ты нас всех разыгрывал, так ведь? — догадалась я. — Ты с самого начала выдавал себя за другого! Так ведь? Зачем? При чем тут мы? Мы же обыкновенные подростки.

— Только не ты. — Он мученически улыбнулся.

Как это? Что? Почему?

— Ты особенная, — он посмотрел мне в глаза, — я только из-за тебя поступил в колледж.

Мне стало дурно. Но прежде чем он снова успел раскрыть рот, зимнюю тишину пронзил резкий свист. Я испуганно поглядела на него, он не менее испуганно — на меня.

— Это охотники вернулись за нами.

Он схватил меня, не успела я опомниться, и снова взвалил на спину. Выпрыгнул из пещеры и снова пополз по скале вверх, как паук.

— Человек-паук какой-то, — пробормотала я себе под нос.

Он тихо рассмеялся и ответил:

— Нет. Хотя эти нити очень бы помогли. Многие эльфы могут летать, но мне, к сожалению, этого не дано.

Не успела я спросить, почему он не умеет летать, как мы уже «летели» через лес, то есть Ли мчался со скоростью ветра, так что снова все вокруг слилось в одну пелену. Секунд через пять мы достигли опушки леса. Перед нами лежали поля и голые холмы. Ли остановился.

— Ну да, летать он не умеет, как бы не так, — откашливалась я, — я едва не задохнулась от встречного ветра.

Сам же Фитцмор даже не запыхался. И только тихонько усмехнулся в мой адрес.

— Ладно. Вот что, — заговорил он, — нам надо переодеться и выяснить, что тут следует уладить. Тогда сможем вернуться домой.

Что?

Он обернулся ко мне:

— В каком смысле?

— И надолго мы тут застряли? — поинтересовалась я. — Нам шестого января снова в школу.

Снова легкий смешок.

— Не волнуйся, Фей. Ой, извини, Фелисити. До тех пор управимся.

Ну здорово! Дома меня все равно не хватятся. Мать однажды уже продемонстрировала полнейшее равнодушие по этому поводу.

— Откуда ты получаешь информацию? — спросила я. — В смысле откуда ты узнаешь, какое задание должен выполнить на этот раз?

— Обычно я узнаю о моем деле заранее или в первый день после перемещения во времени. Я тебе все объясню, но сначала надо найти одежду и осмотреться. Потерпи немного, пожалуйста.

Мы оторвались от преследователей, но Леандер продолжал нести меня на спине. До ближайшего населенного пункта, как он объяснил. И помчался дальше. Минут десять у меня перед глазами тянулась пелена из белых, черных и коричневых пятен. Один раз он притормозил, чтобы сориентироваться на каком-то перекрестке. Вокруг все было бело, мертво, пусто, покрыто инеем и припорошено снегом.

Я между тем жутко замерзла. А в этой бешеной гонке и вовсе окоченела. Пусть я в пуховой куртке, рук и ног я уже не чувствовала. В Лондоне уже несколько зим подряд не было ни снега, ни мороза. Удалось сэкономить на перчатках. Зря старалась: все мои сбережения все равно теперь в финансовом департаменте!

Остановившись во второй раз, Ли свернул с дороги в рощу под защиту деревьев.

— Теперь спускайся, — сообщил он мне, а я не могла пошевелиться, так замерзла.

— Не могу, — призналась я.

— Не знал, что я тебе так нравлюсь, — с легкой издевкой отозвался он.

— Не нравишься, — быстро возразила я, — я просто закоченела и примерзла к твоей спине.

Он отклеил меня от своей спины, обнял и стал греть.

— Ты сам холодный, — заверещала я, стуча зубами.

— Ну, извини. У эльфов нормальная температура двадцать пять градусов по Цельсию. Я надеялся согреться во время бега.

— Двадцать пять с половиной от силы, больше не натянул, — объявила я.

Он засмеялся и накинул мне на плечи свою куртку:

— Обойдусь. Я закаленный.

— Везет тебе, — отвечала я, кутаясь в его парку.

И у куртки тот же запах. Ни с чем не спутаешь. Кажется, я в темноте или с закрытыми глазами по запаху нашла бы хозяина этой куртки.

Мы прятались в роще, среди ив. Их было штук десять, не больше, они окружали гладкую, замерзшую поверхность, припорошенную снегом. Видимо, маленький пруд. Примерно в километре от нас вился дымок. Там можно было разглядеть несколько хижин, окруженных забором из покосившихся, полусгнивших кольев. Унылая картина. Что это? Цыганский хутор, что ли?

— Нет, — тихо засмеялся Ли, — это просто селение. Даже довольно крупное селение.

— И что мы здесь делаем?

— Перевоплощаемся, — коротко отвечал он, подошел к замерзшему пруду, ногой расколол нетолстый лед у берега, разбросал осколки льда, ладонями плеснул по поверхности воды и позвал: — Милдред! Ты слышишь меня?

Я застыла с открытым ртом и совершенно идиотским видом. Но по-иному и быть не могло. Вода вдруг вспенилась, и из нее показался не то гребень, не то лошадиный хвост, не то корона льняного цвета. Наконец, вслед за этой удивительной прической появилась ее хозяйка — дивной красоты кудрявая блондинка, прошу заметить, совершенно сухая, облаченная в нечто наподобие леопардового бикини. Поднялась она не вся, только до пояса.

— Здравствуй, Ли! Давно не виделись, — заговорила она на диалекте, схожем с кокни, — здорово выглядишь. Прическа тебе идет. Похож на того актера, как его, который вампира играет. Ну, ты знаешь.

— Знаю, знаю, — Ли присел на корточки, и они обнялись, — в последнее время только об этом и слышу. Слушай, Милдред, достань мне и моей подруге какие-нибудь шмотки, нам надо переодеться.

Она заметила меня и засмеялась, видимо, вид у меня был совсем уж дурацкий. Засмеялась так, что вспугнула пару ворон на поле, и те с бранью смылись.

— Не шуми, — предупредил Ли, — нас увидят!

Блондинка тут же посерьезнела.

— Все с вами ясно. Как вы вообще сюда попали? Восьмой век на дворе.