Дьявол может плакать [= Син и Катра ] - Шеррилин Кеньон Страница 58

Затем Син посмотрел на Китару, которая стояла радом с постелью Кэт.

— Что ты знаешь о превращении в галлу?

Она пожала плечами.

— Мне совсем немногое известно. Я из другого пантеона, помнишь? А зачем тебе?

— Я думаю, что Кэт укусили. — Он снова подошел к Кэт. Она дрожала так сильно, что у нее стучали зубы. Но как он ни старался ее разбудить, она так и не проснулась. — Мне нужно, чтобы ты побыла здесь, пока я найду того, кто сможет ей помочь.

Лицо Китары побелело, когда она поняла, что произошло с Кэт.

— Этому не поможешь. Ты ведь знаешь.

Он помотал головой. Он не позволит Кэт умереть. Только не от укуса галлу.

И тем более сам не убьет ее. Должно быть что-то, что можно сделать в такой ситуации. Он был готов на все, готов был даже поменять землю и небо местами, лишь бы её спасти.

— Я отказываюсь в это верить. — Он поднял Кэт с кровати и посмотрел на Китару. — Присмотри за Закаром в мое отсутствие. Не позволяй ему выбраться из твоего поля зрения, и, чтобы он не делал, не убивай его.

Она негодующе хмыкнула.

— Ты шутишь? Я что, нянька?

Он подарил ей свой самый милый взгляд.

— Нет, я не шучу. Я не хочу, чтобы мой брат умер. Ты же сказала, что он сломан. Если это так, то мы его приведем в норму. Но сначала я должен спасти Кэт.

— Это невозможно, Син, и ты это знаешь. Ты ненормальный и только впустую тратишь время.

— Хорошо, посмотрим. — Он замер, прежде чем покинуть комнату. — И вот еще что, Китара, если мой брат не будет дышать, когда я вернусь, то Онирои станут наименьшей твоей проблемой.

Она негодующе зарычала в ответ.

Не обращая на нее внимания, Син закрыл глаза и перенес себя и Кэт в то место, куда никогда бы не вернулся по своей воле…

Калосис.

Он приземлился прямо перед шаронте, который тут же облизнулся, думая, что получил десерт к обеду. Но Сину сейчас было не до этого. Он просто игнорировал чудовище.

— Аполлимия! — Прокричал Син в пустой и узкий коридор, ибо не имел понятия, где её искать. — Ты нужна мне.

В следующий миг богиня появилась из ниоткуда прямо перед ним, и, завидев Сина, ее лицо исказилось от ярости.

Но затем она увидела Кэт у него на руках.

— Что случилось? — спросила Аполлимия.

По какой-то причине, этот единственный вопрос бабушки Кэт полоснул Сина по натянутым нервам и позволил вырваться его тщательно сдерживаемым эмоциям наружу. Его горло сжалось от страха за Кэт.

Но было что-то еще… Если Кэт умрет…

Он не может потерять её. Не может.

Сглотнув комок в горле, он заговорил спокойным тоном.

— Я думаю, что её укусили галлу, и теперь она превращается в одного из них. Мне нужно, чтобы ты её излечила… Пожалуйста.

Слезы наполнили глаза Аполлимии, когда она встретилась с ним взглядом, и он увидел безнадежность, которая обожгла его, подобно огню.

— Я не могу вылечить такое, — ответила она.

Сина охватила ярость.

— Я видел, как ты лечила её раны. Ты сможешь излечить и это. Я знаю.

Она покачала головой.

— Я могу вылечить обычные раны, но это… Это её кровь. Яд галлу распространяется по крови. Я не могу это остановить. Это выше моих сил.

Он почувствовал себя так, будто его только что ударили тараном в грудь. Он прижал Кэт к себе покрепче и склонил голову, чтобы прижаться губами к ее трясущейся из-за лихорадки голове. Каждая улыбка, которую она ему подарила… Каждое прикосновение… Воспоминания об этом пронзили его сердце.

Мысль о том, что он больше никогда не услышит её саркастическое подшучивание…

Нет, он не прекратит за нее бороться. Он не может потерять её из-за такой мелочи, как укус галлу, который они не успели прижечь. Если бы она не пришла ему на помощь тогда, то не попала бы в эту ситуацию.

Должно быть что-то, что он может предпринять для ее спасения.

Он посмотрел на Аполлимию, чувствуя, как на его глаза тоже наворачиваются слезы.

— Я не позволю ей уйти просто так, Аполлимия. Ты меня слышишь? Мы должны найти какой-то способ вылечить ее. И не говори мне, что два пантеона богов не смогу найти решение.

Она с нежностью погладила Кэт по белым волосам.

— Может, её отец сможет что-то сделать. Он лучше меня разбирается в демонах.

От её слов по спине Сина побежала дрожь, так как последний известный ему адрес Ашерона — это постель Артемиды.

— Что? — переспросил он.

Аполлимия подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты должен отнести её на Олимп. Апостолос единственный, кто может найти решение или лечение.

Лично он с радостью дал бы выколоть себе оба глаза, лишь бы снова не оказаться на Олимпе. Последний раз, когда он отважился на это, стоил ему всего, включая его чувство собственного достоинства. Но одного взгляда на искаженное от боли лицо Кэт было достаточно, чтобы он был готов пройти сквозь огонь ради нее.

— Где именно он на Олимпе?

— В храме Артемиды.

Ну, конечно! Где еще быть Ашерону, когда он так нужен Сину?

Как это несправедливо. Но сейчас его прошлое не важно. Только жизнь Кэт имела значение.

— Хорошо, — вздохнул он, — но я не могу пойти туда сам. Артемида забрала у меня эту возможность, чтобы я не смог убить её.

— О, с этим я могу помочь, — сказала Аполлимия.

Затем богиня дотронулась до его плеча:

— Не подведи меня, — прошептала она. Затем, уже громче, она позвала сына. — Апостолос?

Эш ответил почти мгновенно.

— Да, матера?

— Здесь Син с Катрой. Она больна и ты нужен ей, но я не могу отправить их туда без твоей помощи.

Син не успел и глазом моргнуть, как оказался на балконе в храме Артемиды.

Слева отворились большие балконные двери, и из храма вышел Эш в черных кожаных штанах и длинной шелковой атлантской тунике, которая доставала ему до ботинок.

— Что случилось?

Син сделал несколько шагов ему навстречу.

— Её укусили галлу.

Лицо Эша побелело.

— Где это произошло?

— Я не знаю и на самом деле я не уверен, что это на самом деле так. Мы пошли в пещеру, чтобы освободить моего брата, и они атаковали нас там. Это единственный случай, когда её могли укусить, но она мне ничего не говорила. — Он посмотрел на неё, гадая, почему же она молчала. — С ней все было в порядке до недавнего времени. Она сказала, что у нее болит голова, потом у нее поднялась температура. Я думал, что она просто заболела, пока Закар не сказал, что она превращается в галлу.