Скорость Тьмы - Валентин Леженда Страница 58

То была последняя мысль майора в новом доноре.

Карела выбросило дальше по цепочке.

— Сейчас полезут... — предупредил старик, кладя перед собой ППШ.

Хотя нет, не старик, а молодой парень лет двадцати, вот только... весь седой.

Майор огляделся.

По земле полз неприятный холодный туман, клубящийся в окопах. Немногочисленные солдаты, приготовив оружие, всматривались в белесое марево, однако разглядеть там что-либо казалось невозможным.

— Они всегда нападают, когда туман приходит, — добавил сосед. — Мы уже с мужиками думали, может, у фрицев машина какая специальная есть... ну, чтобы туман устраивать...

Солдат усмехнулся, поудобней прилаживая автомат.

Спрашивать, где они находятся, было глупо: еще подумают, что свихнулся. В руках снайперская винтовка, значит, донор — стрелок. Но кого бить в этаком молоке? Тут не видишь, кто в полуметре от тебя в окопе сидит.

М-да, переделка.

— На, Михалыч, держи... — Седой протянул майору несколько заостренных деревянных кольев. — У меня еще с прошлого раза остались, а винтовку лучше побереги, мало ли там оно как повернется...

Не задавая лишних вопросов, Карел заткнул колья за пояс.

Куда же его все-таки занесло?

Земля рядом с окопами зашевелилась. Из тумана донесся странный протяжный стон.

— Вот они, родимые, — усмехнулся солдатик, демонстрируя отсутствие передних зубов. — Ну, с Богом, Михалыч...

— С Богом... — непривычным хриплым голосом ответил майор.

Только сейчас он догадался, что его донор ранен. Голова перевязана грязной тряпкой, и то, что он поначалу принял за пот, было струящейся по виску кровью.

Болевые ощущения, как всегда, блокировались.

Сколько же ему удастся здесь продержаться?

Из тумана медленно выступили проклятые солдаты. Карел сразу их узнал.

Дивизия «Тотенхерц» выглядела довольно потрепанной. Форма на многих эсэсовцах изшматована пулями, кое у кого перебиты ноги, но мертвецы как-то ухитрялись передвигаться. У шедшего впереди офицера отсутствовала нижняя часть лица.

Седой выстрелил. Товарищи по окопу отозвались короткими очередями.

— Бить только по ногам... — прокричал кто-то с левого фланга. — Беречь патроны!

Карел быстро уяснил избранную тактику. Автоматные пули легко пробивали ноги эсэсовцев. Упавшие не могли подняться и лишь тупо ползли к огрызающейся огнем цели.

Над землей рядом с окопом появилась черная скрюченная рука.

Седой стремительно выхватил откуда-то из рукава заостренный кол, с силой вонзил его в грудь мертвеца. Уже по пояс поднявшийся над бруствером эсэсовец конвульсивно задергался, лицо его почернело, глаза ввалились, и немец рассыпался, превращаясь в комья грязной земли.

— Ребята, в рукопашную! — закричал кто-то, и, подхватив дружное «ура», солдаты стали выскакивать из окопов.

Перехватив винтовку прикладом вверх, Карел ударил первого попавшегося на пути немца.

Удар был настолько силен, что свернул эсэсовцу шею. Но такая мелочь врага не смутила, длинный блестящий нож устремился в живот майора. Карел увернулся, всаживая врагу деревянный кол прямо в правый глаз...

Вокруг кипело сражение.

Мертвецы лезли и лезли. У многих отсутствовало огнестрельное оружие. Но оно им и не особо-то было нужно. Майор видел, как потусторонние твари голыми руками разорвали одного из русских.

Но у живых было преимущество.

Эсэсовцы оказались довольно неповоротливы, видимо, сказывались многочисленные сквозные ранения.

Кто-то крепко ухватил Карела за ногу.

Майор машинально ударил вниз. Но выскочившая из земли рука не отпускала. Тратить кол не хотелось, и Карел просто отстрелил вцепившуюся в лодыжку конечность.

Несмотря на огромные потери, русские солдаты шли вперед, прорываясь лишь к одной им ведомой цели.

Майор понятия не имел, какое перед ними стояло боевое задание: удержать укрепленные позиции или захватить невидимый в тумане вражеский объект.

Ни танков, ни авиации не было слышно. Лишь где-то далеко методично гремела артиллерия, словно сказочный великан бил в гигантский барабан.

К брошенной фашистской базе из тумана выбрались только двое, Карел и тот самый седой солдат, назвавший его в окопах Михалычем.

— Что, все остальные погибли? — первым делом спросил его майор, перезаряжая винтовку.

— Да нет, наверное, — усмехнулся солдатик, сплевывая в сторону, — разбрелись в разные стороны, разве в этой кисее что-нибудь найдешь. Нам повезло, Михалыч, мы отыскали лежбище...

Туман странным образом обходил базу стороною, окружая его клубящейся, постоянно меняющей форму, стеной. Это наводило на определенные мысли. А что, если у немцев действительно есть некая специальная установка? Чем черт не шутит!

Глубокие траншеи были обтянуты колючей проволокой. Во многих местах заграждение повреждено. Судя по всему, здесь здорово порезвилась артиллерия.

— Что за странное место?! — удивился майор, спрыгивая в траншею следом за Седым. Не зная имени, он так для себя решил его называть.

— Лежбище тварей... — ответил солдат, меняя диск ППШ. — То место, куда они отступают на ночлег. Если его уничтожить, они сдохнут. Сила этой земли питает их. Многие уничтоженные нами в сегодняшнем бою снова воскреснут под утро и попрут по новой.

Брошенная техника была совершенно негодной.

Наполовину разобранные грузовики, сгоревшие мотоциклы, смятые обугленные цистерны. Скорее всего, здесь раньше заправляли бронетехнику, но база давно сгорела. Именно тут и окопались солдаты дивизии «Тотенхерц». Вряд ли кому-нибудь придет в голову вторично утюжить бомбами уже раз уничтоженный, обезлюдевший вражеский объект.

— Все, кто тут был, убиты... — продолжал рассказывать Седой. — Они наверняка примкнули к бессмертным. Я видел среди атаковавших нас тварей нескольких танкистов.

— А что, у воскресших какая-то особая форма? — поинтересовался майор, вспоминая свою первую встречу с неуязвимыми солдатами на заброшенной железнодорожной станции.

Тогда он не понял, с чем столкнулся. Но теперь уяснил: Германия получала неиссякаемый резерв «живой» силы. Тысячелетний рейх рассчитывал еще долго продержаться, а там уже не за горами обещанная помощь.

Придут истинные Хозяева.

— Форма, говоришь? — присев на металлический ящик, брошенный рядом с заляпанным грязью «мерседесом», Седой не спеша раскурил самокрутку. — Я думал, ты давно заметил... Впрочем, не важно. У мертвецов особые знаки различия, на петлицах перевернутые кресты, так что их легко отличить от живых не только по запаху...