Воины Нав - Виталий Дубовский Страница 58

Беспута, надув губки, обиженно отвернулась и принялась мыть посуду. Долго ожидать ей не пришлось, испуганная кухарка подошла со спины, зашептав:

— Чем докажешь, что не врешь?

Колдунья пожала плечами, едва заметно улыбнувшись уголками губ.

— Сама все увидишь, только поздно будет причитать. Хочешь, скажу, что с тобой будет, когда воевода князю голову снесет?

Беспута обернулась, вглядываясь Марфе в глаза. Та испуганно замахала руками, отступая от нее.

— Чур, меня, чур! Не гляди ты на меня, и знать не хочу! Что ж делать-то? — она устало села на лавку, ее живую суетливость будто корова языком слизала. — Что делать, я тебя спрашиваю? На кой ляд воеводе князя губить, чего им делить-то?

Беспута присела подле нее на лавку, задумчиво накручивая косу на палец.

— То-то и оно, что делить воевода с князем ничего не хочет. Сам хочет князем стать. Видела я его мысли, спит и видит, как бы власти княжьей вкусить. А что тут поделаешь? Или воевода князя, или князь воеводу. Ты должна рассказать ему, Марфа, все как есть рассказать.

Бабка вскочила с лавки, возмущенно разводя руки в стороны.

— Как, девонька, как я ему скажу такое? В своем ли ты уме, кто ж мне поверит?

— Не кричи, стража услышит. Как же сказать ему? — девушка на мгновенье задумалась, уставившись в грязный пол. — Не поверит он тебе, Марфа, верно говоришь, не поверит. Как же его уберечь от воеводы? Защитить князя надобно. Есть один способ, только…

— Что только? Говори, Неждана, не томи!

Беспута неторопливо поднялась с лавки, прошлась по кухне, будто разыскивая что-то.

— Сварю я ему киселю на молоке, да слова нужные наговорю. Как старейшины разойдутся, отнесешь, напоишь им князя. Только смотри, Марфа, если не выпьет, тогда уж ничем мы с тобой ему не поможем.

— Вари, вари, милая. Выпьет, голубчик, куда он денется. Чтоб из моих рук, да не выпил? Выпьет, как миленький.

Беспута взяла в руки крынку с молоком и, не оборачиваясь, бросила через плечо:

— А теперь ступай, да смотри, чтоб сюда никто не заходил. И сама не смей подслушивать, испортишь все, слова эти тайно сказать надобно.

Марфа опрометью бросилась вон из кухни, лишь на миг задержавшись в дверях и прошептав:

— Вари, милая, уж я покараулю.

Воевода держал речь перед старейшинами. Уверенно глядя им в глаза, не кривя душой, он говорил только правду.

— Нравятся вам слова, кои князь молвил, али нет, не мое то дело. Я скажу вам так — прав князь Богумир. Древлянского войска, пришедшего в Междорожье, никто не считал. Гонцы, мною отправленные, словно сквозь землю провалились, ни следа, ни духу от них. Стало быть — все зрит враг наш, не дремлет. А потому и опасно лезть в воду, не ведая броду. Я так думаю, бой принимать надо здесь, на стенах града. Чтобы город наш приступом взять да одолеть наше воинство немалое, даже не знаю, какая армия потребуется. Потому считаю правильным врата города закрыть, заняться заготовкой припасов на случай осады и ждать. Утро вечера мудренее, пусть враг сделает первый шаг, тогда мы ему подножку и поставим. А покуда дело до сечи не дошло, предлагаю отправить гонца в Асгард за подмогой.

Старейшины загомонили, обсуждая его слова, кто кивал, соглашаясь, кто осуждал за трусость. Руку поднял все тот же жрец, призывая вече к тишине:

— Любомир, а как же с междорожцами быть? Бросить их на погибель? У полян так не принято, испокон веку брат за брата кровь проливал. Наша сила в единстве. Дань они нам справно платили, никогда задержек не было. А теперь что будет? Не придем междорожцам на подмогу, так они и платить перестанут.

Князь в сердцах ударил кулаком по столу, и старейшины испуганно замолчали, повернув к нему головы.

— Да сколько ж ты, жрец, будешь о деньгах печься! Междорожцев спасать собрался? Монету звонкую потерять боишься!

Жрец вскочил на ноги, позабыв о своей мнимой немощи.

— А ты, князь, кулаком по столу не стучи! Молод еще, чтобы на горло нас брать! Мы — старейшины рода полянского, и тебе уважать нас должно. А на монеты плевать, коли люди наши гибнут!

Губы его задрожали от обиды, морщинистые пальцы судорожно сжимали посох, будто он им оборониться хотел. Князь вздохнул, опуская глаза и пытаясь погасить в себе ярость.

— Не серчай, жрец, на слова мои. Враг у ворот стоит, а мы промеж собой сваримся. Негоже так. — Он взглянул на воеводу. — А гонца в Асгард можешь не посылать. Нет, Любомир, не дождаться нам оттуда помощи. В народе говорят, древляне на Асгард войной пошли, да что-то никто их встретить не торопится. Видать, силен враг, коли Правитель его у собственных стен дожидается. А посему, и нам надобно борониться за стенами. А междорожцам помочь — боюсь, мы не сможем. Их не спасем и войско свое погубим. А без воинов наших будет, жрец, гореть твой храм синим пламенем. А к осаде надо хорошо подготовиться, вон, Древград, сказывают, за два дня пал. Я все сказал, решайте, старейшины.

Князь вновь сел за стол, прислушиваясь к их переговорам. Жрец долго думал, давая остальным высказаться. Наконец, видимо, придя к какому-то решению, подал голос:

— Я согласен с князем. Готовьте город к осаде. Каждый день в нашем храме станут приносить жертву Великому Велесу. Ходят слухи, что Древград пал не просто так. Не обошлось там без колдовства, носом чую. Волхвов бы нам на подмогу призвать, да где их сейчас сыщешь в один день. Решено — примем бой у стен града!

Старейшины закивали головами, наконец, обретя единство. Поднявшись из-за стола, они двинулись к выходу, благодаря князя за оказанное гостеприимство. Воевода же уходить не торопился, задумчиво ожидая, пока все покинут залу. Князь удивленно вскинул бровь:

— Хотел чего, Любомир?

Воевода, нерешительно потоптавшись на месте, кивнул:

— Это… Припасов в городе маловато, но я так думаю, раз они на Асгард идут, может, нас стороной и обойдут?

— Может, Любомир, может. Поживем — увидим. Гонцов рассылай по всем полянским селениям. Пускай бьют набат да ополчение собирают. Собери мне всех, кто к ратному делу способен, и приведи их сюда.

Князь, добившись желаемого решения на вече, успокоился. Мысли вмиг вернулись к молодой красивой кухарке. Недовольно покосившись на воеводу, он пробурчал:

— Ну чего ты стал столбом, иди, готовь воинство к осаде. Не до тебя мне сейчас, устал я, отдохнуть хочу.

Воевода подошел к дверям, остановился, задумавшись:

— Богумир, там я видел, у тебя кухарка новая, Нежданой зовут.

Князь нахмурился, поднимаясь из-за стола.

— И чего?

— Да нет, ничего. Ты это, осторожней с ней, что-то в ней есть такое…

Князь расхохотался, хлопнув воеводу по плечу.

— Иди уж, воздыхатель. На чужой каравай рот не разевай!