Запределье - Джеффри Форд Страница 58

«… и мы рука об руку пошли за здание мэрии, и звуки скрипки летели нам вслед в темноте. Мы укрылись под плакучей ивой, что росла у бронзовой статуи грозного рогатого бога, Белиуса, и там Кристоф, твой отец, в первый раз поцеловал меня», – закончила Вилия. Закрыв пустой книжный переплет, она сидела, уставившись в огонь. Ночи становились все холоднее, а одиночество – все мучительней. Вилия подумала о Клэе и решила, что если он не вернется, весной она попытается выбраться к морю сама.

Чтобы окончательно не захлебнуться отчаянием, Вилия принялась мысленно составлять список дел на завтра: постирать белье, наколоть дров, принести воды, подмести пол, сварить обед… Она прислушалась к шумной возне старой вороны, поселившейся в щели под крышей. Птица дышала хрипло и тяжело, по ночам этот звук походил на чей-то далекий свист. Когда Вилия заснула, шумное воронье дыхание превратилось в ее сне в напев скрипки.

В своих снах Клэй гулял с Арлой Битон по ночным улочкам Анамасобии. На перекрестке им приветственно махнул рукой Батальдо, и они зашли в распахнутые двери трактира, где Фрод Гибл разливал за стойкой пойло.

– Я слышала, вас убили в Запределье, – сказала ему Арла.

– Всего лишь слухи, сударыня, – ответил Клэй. Лицо девушки скрывала зеленая вуаль.

– Что же с вами произошло? – спросила она.

– Я был заперт в трюме корабля, в кубе нетающего льда, – объяснил Клэй. – Нет, постойте, это был не я. – Когда он обернулся, перед ним была Анотина. – Это была ты!

– Нет, Клэй, это была я, – сказала Вилия Олсен, беря его за руку, и повела прочь из города – в луга, где возле озера стоял маленький бревенчатый дом.

Шкчл добрался наконец до внутреннего океана, где его встретили соплеменники.

– Есть надежда? – спросил их предводитель. Усталый путник пожал плечами и взглянул вверх, туда где в полумиле над ними катились волны.

– Давайте-ка лучше поедим, – предложил он.

Пошел снег – легкая белая пудра, присыпавшая луг и выбелившая голые ветви деревьев на краю леса. Зрелище было чудесное, но оно парализовало сердце Вилии ужасом, словно это был знак, что Смерть уже в пути.

С крупными проплешинами в побуревшей листве, сквозь которые просвечивали голые прутья, Васташа, согнувшись в три погибели, шагал по ледяной пустыне – последней преграде на своем пути.

* * *

Сиримон прополз сквозь отверстие, где прежде всегда была голубая мембрана, и обернулся вокруг озера кольцом. По прошествии трех дней змея погрузилась в спячку – до самой весны.

Запасшись впрок ягодами и личинками, ворона съежилась в дыре под крышей, в своем гнезде из сухой травы. Из-за болезни мысли у вороны путались, и ей казалось, будто маленький резной человечек, которого она нашла на лугу – ее птенец.

Васташа, хромая, плелся по Райской долине, что в самом сердце Запределья. Его правая нога усохла, левая рука и вовсе отвалилась и осталась валяться на окружавшей это сказочное место ледяной равнине. Среди совершенных по форме деревьев порхали бестелесные огоньки. Больше всего на свете Васташе хотелось лечь и заснуть вечным сном, но, прошагав по зачарованной долине всю ночь напролет, с первым светом утра он завидел вдали Истинный цветок. Ослепительные лепестки широким кругом расходились из центра – средоточия абсолютного мрака. Под тяжестью цветка стебель сгибался к земле под правильным углом, а зияющая сердцевина казалась широким тоннелем.

Древесный человек из последних сил устремился к цели. Теряя на бегу сухие ветки, Васташа мчался к цветку. Но вот огоньки его глаз потухли – лишь две тонкие струйки дыма из пустых глазниц повисли в воздухе. В миг, когда жизнь ушла из него, он прыгнул и, взвившись в воздух, распался на шуршание сухих ветвей и мертвых листьев. Голова вместе с шеей влетела прямо в разверстую сердцевину цветка, и крошечный пузырек с душой Клэя погрузился в растительное лоно.

Когда раздался стук в дверь, Вилия вскрикнула от неожиданности. Положив ребенка, она схватила заряженный пистолет, который всегда держала наготове.

– Клэй? – окликнула она. – Это ты?

– Гость, – отозвался незнакомый голос. Оставив Приза, Вуд подошел к двери и принюхался. Потом замахал хвостом и дружелюбно гавкнул.

– Кто ты? – спросила женщина.

– Друг, – ответил голос. Вилия решилась.

– Входи, – сказала она, взводя курок.

Дверь отворилась, и в дом вошел татуировщик.

Запределье заснуло в скорлупе из снега и льда. Спали и гигантская змея, и ворона, и демоны в лесу, и Клэй. Даже бешанти теперь спали спокойно. В последние часы осени, во время грибной церемонии, Миснутишул явился в последний раз, и пока его дух витал под потолком хижины, разговаривал исключительно на родном языке. Наконец-то племя вздохнуло спокойно: им удалось спасти его душу.

Увидав старика, Вилия с первой минуты поняла, что бояться нечего. Он оказался отличной нянькой для Приза и, несмотря на сгорбленную спину и неторопливость движений, мог охотиться, даже невзирая на колючий ветер и глубокий снег. К удивлению Вилии, он прекрасно знал ее родной язык, но еще удивительнее было другое: старик, похоже, умел разговаривать и с ребенком – понятным ему лепетом, и с собакой – негромко и тоненько подвывая. Временами, когда он стоял посреди кружащейся снежной крупы, Вилии казалось, он беседует с самой землей.

Каждый вечер после ужина он уговаривал ее взять пустую книгу и прочесть несколько страниц из повести ее жизни. Иногда старик сам развлекал хозяев, бросая в огонь щепоть какого-то порошка из мешочка на поясе. Восставая из пламени, в комнате оживали дымные картины. Однажды вечером старик вызвал из огня розовую пантеру: прежде чем растаять в воздухе, хищница сцепилась с Вудом в неравной схватке. Он заставил ребенка в первый раз по-настоящему рассмеяться. Вилии ужасно хотелось спросить у него про Клэя, но было страшно услышать ответ.

Старик долго уговаривал Вилию позволить ему сделать Призу татуировку. Это, объяснял он, исключительно для блага малыша. Когда мать наконец кивнула в ответ, он вытащил свои инструменты и принялся за работу. Кровь ручейками сбегала по лицу ребенка, но он улыбался на протяжении всей процедуры. Когда все было закончено, над левой бровью Приза появился силуэт летящей вороны.

– Мальчик будет знать язык птиц, – объяснил старик, складывая инструменты.

Порывы холодного ветра заметали снегом широкий луг. Снег покрыл обугленные развалины форта Вордор и засыпал вход в пещеру, где спала гигантская змея. Уныние безбрежной белизны, усиливаемое подвыванием ветра, прерывалась лишь искоркой Истинного цветка в самом сердце Запределья.

…Потом снова белое, еще и еще – пока видение чуть не прервалось, когда охранник в коридоре кашлянул и прочистил горло. Когда я вернулся, снег перестал, ветер перешел в еле слышный шепот, а из-под ледяной корки выпростались островки земли. Вот уже сквозь ребра капитана Курасвани прорастает лезвие травинки, и я знаю: пришла весна.