Солдат - всегда солдат - Ерофей Трофимов Страница 58

— Уже легче, — вздохнула Настя.

— Может, объяснишься? — насупился Димка, всё ещё недоумевая.

— А чего тут объяснять? — ответил женщина, бессильно уронив руки. — Ты их нашёл и теперь будешь заботиться только о них. А на нас у тебя времени не будет. Да и желания тоже.

— Ты правда дура или так талантливо прикидываешься? — иронично усмехнулся Димка. — Родители — это родители, а вы — это вы. У них комната в бараке нормальная. С продуктами я им помогу, так что мы можем жить, как жили.

— А что они про меня скажут? — не унималась Настя.

— Ничего. Это уже я решать буду, — отрезал Димка.

— Что именно? — уточнила женщина.

— Быть нам вместе или нет.

— А моё мнение тебя не интересует?

— Откровенно говоря, не очень. Ты из категории упёртых, которые назло маме готовы уши отморозить. Так что твоё мнение только твои проблемы. Будешь делать, что говорю. Или так, или вообще никак. Демократии не будет. Не нравится, отправляйся туда, куда вас поселили, и живи своим умом, — жёстко ответил парень, глядя ей прямо в глаза.

— Может, так оно и правильно, — тихо всхлипнула Настя, всем телом прижимаясь к нему. — Решай всё сам. А я просто жить буду.

— Договорились. И не смей больше со мной спорить или гадости про моих родителей говорить. Башку отшибу, — пообещал Димка, прижимая её к себе.

Следующие три месяца пролетели для парня в хлопотах и заботах как один день. Благодаря усилиям врача комендатуры раны его почти зажили, а умение управлять трактором вошло в местные легенды. Отлично чувствуя габариты машины, Димка умудрялся влезать на нём в места, куда не рисковали соваться гражданские трактористы. Пользуясь своим положением, парень не стеснялся требовать от работников администрации всё нужное его семье.

Глядя на лоснящиеся морды, роскошные машины и костюмы, он не чувствовал ни малейших угрызений совести. Умеют жировать, пусть с народом делятся, говорил он, когда Настя начинала выговаривать ему за ненужный риск и откровенное нахальство. Комендант, которому чиновники пытались жаловаться на парня, только пожимал плечами и, пряча усмешку в уголках губ, отвечал:

— А у меня нет на него рычагов давления. Он у меня по штату рядовым солдатом значится. А трактор этот — его собственность. Начнём напирать, так он его просто спалит, и все ваши планы так планами и останутся.

Понимая, что переспорить упрямого майора не удастся, чиновники, скрипя зубами, отступались и уступали требованиям солдата. Впрочем, ничего особенного Димка не требовал. Отлично зная, что на отдельных складах для особ, облечённых властью, есть всё, что душе угодно, он просто заказывал у них очередные пару банок консервированных фруктов для Нюськи или джем. Всё добытое он честно делил пополам, относя половину добытого родителям. К его собственному удивлению, старики приняли Настю очень тепло, разом привязавшись к неугомонной девчушке.

Ещё через месяц Настя нашла работу в какой-то канцелярии, и теперь Нюська почти все дни проводила у них. Благотворное влияние бабушки и дедушки проявилось уже через неделю. Ребёнок перестал использовать жаргонные выражения, стал аккуратным, вежливым и здорово продвинулся в изучении азбуки. Вскоре все рисунки девочки были подписаны. Глядя на листы с её картинами, Настя не могла поверить собственным глазам. То, что у неё не получалось в течение года, старики сумели сделать за несколько недель.

Ещё через месяц у Димки попытались отнять его трактор. Это было первое столкновение парня с полицией со времён его ухода в армию. Не говоря уже о случившемся катаклизме, когда за всю дорогу он не встретил ни одного представителя власти. Из-за внезапно случившихся разрушений многие полицейские просто погибли, погребённые под руинами собственных домов. Те же, кто выжил, были озабочены больше спасением собственных семей, чем защитой гражданского населения. Отбросив эмоции, Димка вынужден был признать, что в деле наведения общественного порядка основная нагрузка ложилась на плечи армии. Как выяснилось, больше всего выжило военных из числа рядового состава. Офицеров не хватало, и на не особо ответственные участки назначали командовать сержантов.

В тот день Димка выполнял очередную просьбу администрации города и уже почти закончил работу, когда к трактору вдруг подошли четверо полицейских и, не обращая внимания на его форму, потребовали документы. Не понимая, что происходит, солдат демонстративно переложил автомат на колени и заблокировал дверь, приоткрыв окно.

— Мужики, вы глаза разуйте, — ответил он, убедившись, что не ослышался.

— Форма ещё ничего не значит. Документы, — решительно потребовал полицейский.

— Значит так, господа жандармы. Все вопросы в администрацию города или комендатуру. Я вас не знаю и подчиняться не буду. К тому же дела военнослужащих вас не касаются. Хотите посмотреть на мои документы, зовите сюда военный патруль, — жёстко отрезал парень, на всякий случай снимая автомат с предохранителя.

— А ну вылезай оттуда! Быстро! Вышел на землю и руки за голову! — заорал один из полицейских, пытаясь взять парня на мушку.

Не долго думая Димка дёрнул рычаг управления, стрелой экскаватора сбивая стрелка на землю ковшом. Матерясь и судорожно сдёргивая автоматы, полицейские разбежались в стороны. На месте остался только сбитый парнем стрелок. Удар ковша пришёлся ему в бок, отбросив болвана в сторону и, очевидно, сломав ему рёбра. Понимая, что добром дело не кончится, Димка двумя руками хлопнул по кнопкам убирания опор, локтем продолжая двигать ковш из стороны в сторону.

Не ожидавшие такого фокуса полицейские пытались взять его на прицел, но было уже поздно. Задрав отвал и включив передачу, Димка развернул трактор едва ли не на одном месте и направил машину прямо на них. Вырвавшись из окружения, он включил повышенную передачу и втопил педаль газа в пол. По трактору застучали пули, и Димка пригнулся. Он уже вписывался в поворот, когда раздалась ещё одна длинная очередь, и парень невольно охнул от боли, качнувшись в кресле. Пуля ударила его в правое плечо, и рука моментально онемела. Потом накатила боль.

Понимая, что, остановившись, погибнет, Димка продолжал гнать машину к комендатуре. Сигналить он начал едва не за квартал от ворот и вкатился во двор, едва не снеся их с петель. Резко ударив по тормозам, парень заглушил двигатель и попросту выпал из кабины. Впустившие его караульные, заметив окровавленную куртку парня, схватились за оружие, но воевать уже было не с кем. Стрелявшие в него полицейские не рискнули лезть к комендатуре. Ведь сделанное ими являлось преступлением.

Попытка арестовать военнослужащего, имеющего при себе оружие и не сделавшего ничего противозаконного, по законам военного времени было преступлением. Не говоря уже о том, чтобы стрелять в него. Но спускать это дело на тормозах Димка тоже не собирался. Едва только военврач вытащил из его плеча пулю и наложил повязку, парень прямым ходом отправился к коменданту и настрочил рапорт о происшествии.

Внимательно ознакомившийся с документом майор отложил бумагу и, скривившись, спросил: