Одной ногой в могиле - Джанин Фрост Страница 58

Вздох перешел в крик, когда его таз потерся о мой искусанныйпульсирующий клитор. Как будто молния ударила меня ниже пояса. Онудовлетворенно застонал:

— Разогрелась, а?

Это было слишком слабо сказано!

— Жжет, жжет! Ох, Кости, как хорошо!

В глубине души я дивилась собственной жадности, но кожа просилабольшего. Требовала большего, и я без стеснения просила его:

— Еще, еще.

Кости задвигался сильнее, быстрее, и я буйствовала вместе сним. Каждый толчок отзывался во мне жарким взрывом, и я обезумела от желания.Его грудь расплющила мои груди, теснила соски, он сжимал руками мои запястья.Под этим давлением я вошла в новый оргазм, но мне все было мало. Междувскриками я молила его продолжать, а потом уже и говорить не могла. Когда онкончил, я кончила вместе с ним с криком, сорвавшим и унесшим мой голос.

Кости поднялся с меня и исчез из постели, но я едва ли этозаметила. Я не могла шевельнуться, а сердце билось так часто, что я несомневалась — это опасно.

Он очень скоро вернулся и перевернул меня на бок. Его пальцыскользнули между бедрами — их покрывала какая-то густая жидкость. Он поцеловалменя в шею и размазал вещество в лощинке между ягодицами.

Я задрожала. О боже. Я знала, что он собирался сделать.Кости приладился к изгибам моего тела:

— Все хорошо, Котенок. Не дергайся. Расслабься.

Я невнятно заворчала, когда он развел мне ягодицы и япочувствовала, как он рвется в меня. У меня вырвался тихий крик, вернее, хрип.Кости застонал, стискивая мне бедра. Следующий толчок взломал препятствие, икончик его скользнул внутрь.

Он пульсировал, а может быть, я. В любом случае новоеощущение было странным, почти пугающим. Кости протянул руку и потер мне клитор,быстро раздувая прежний жар. Потом он медленно продвинулся дальше в глубины,прежде недоступные.

Еще один прерывистый звук вырвался из моего горла. Костисразу остановился:

— Больно?

Его голос был полон страсти, но он не двигался, ожидаяответа. Моя наполненность не была болезненной, а только неописуемо острой. Я незнала, больно мне, или приятно, или то и другое вместе.

Не дождавшись утвердительного ответа, он спросил по-другому:

— Перестать?

Я сумела заговорить, хотя голос царапал горло и звучал елеслышно:

— Нет.

Кости вытянул шею и поцеловал меня. Его пальцыбомбардировали мою кожу, а он начал двигаться, с каждым разом проникая немногоглубже.

Я не знала, была ли страсть в его поцелуе, пламя расходитсяот его пальцев или что-то иное, но когда спина у меня выгнулась, я, к своемуужасу, начала двигаться вместе с ним.

— Да, — прорычал он. — Да…

Мой разум еще возражал против нового способа, но в теле неосталось морали. Кости медленно, неуловимо наращивал движение, создавая нежныйритм, на который я поневоле отзывалась, и при каждом толчке потирал мне клитор.Я вонзила ногти в его предплечья, простонала ему в рот и дала волю потаенныминстинктам.

Я не думала, что такое возможно. Наверное, это бы иоказалось невозможным, задумайся я хоть на миг, но сомнений не оставалось: мойвсплеск был такой же истиной, как мое изумление перед тем, что его вызвало.Кости гортанно застонал и резко вышел из меня. Миг спустя теплая влагапролилась мне на бедро.

— Не шевелись, милая, — шепнул он еще вибрирующимпосле оргазма голосом. — Я нас вытру.

Отдав этот ненужный приказ — в любом случае я едва ли смоглабы шевельнуться, — он достал из стоявшего рядом тазика мыльное полотенце ипровел им по моему бедру. Из-под прикрытых век я смотрела, как он,позаботившись обо мне, вторым полотенцем вытирается сам. Потом он бросилполотенца на пол и обнял меня.

Он целовал меня, покусывая свой язык, так что его рот былсдобрен каплями крови, которые я глотала, словно умирала от жажды. Горлоперестало саднить — это был плюс, но ослабел и пульсировавший в моем теле жар.Я прервала поцелуй и взглянула на свои груди. Проколы на сосках исчезали наглазах. Кровь Кости вернула мне не только голос, и я невольно почувствоваласебя капельку разочарованной.

Он, увидев, куда я смотрю, улыбнулся:

— О Котенок! Пир только начался. Не могу наслушатьсяэтим «поп», с которым лопается твоя кожа. И твоей восхитительной крови мневсегда будет мало…

Он доказал свое утверждение, кусая меня всюду, где кусалпрежде, пока я не поняла, что рискую снова сорвать голос. Правда, меня это неволновало, ведь я качалась на нем, и каждое движение тела отзываласьизысканнейшим наслаждением. Голосовые связки? Кому они нужны?

Кости сел, притянул меня к себе и погрузил клыки в моегорло. Господи, я страшно удивлюсь, если доживу до рассвета. Он затянулпроколы, одновременно поворачивая меня у себя на коленях, так что мои колениобхватили его талию. Первый толчок отозвался новым сладостным чувством, котороеусиливалась с каждым разом, пока я не начала дивиться, как не обугливается кожав охватившем меня огне.

— Кусай меня, Котенок! Пей меня, как я тебя пил.

Я погрузила зубы в его шею куда грубее, чем это делал он.Кожа подалась — верно, «поп»! — и мой рот наполнился кровью. Кровь,недавно согретая моим телом, была еще теплой, но необратимо изменилась, побывавв его теле. Мы пили друг друга — я жаднее, чем он, — и мы были единымцелым: его тело — моим, его кровь — моей, нашей кровью, протекавшей туда иобратно с каждым глотком.

Ноздри мои стали наполняться запахами, цвета проступили ярчеи острее. Сердце, и прежде стучавшее громко, едва не оглушило. Меня уже настигвсепоглощающий голод, когда Кости вывернулся из моих рук:

— Хватит.

Я в ярости вцепилась в него ногтями, стараясь добраться догорла. Он бросил меня навзничь на матрас, терзая с ненасытной яростью, но мнебыло все мало. Кровать со скрипом сломалась под нами.

— Черт побери, Кости, еще! — орала я, сама незная, требую крови, секса или того и другого.

— На большее ты не способна? — подначивал он меня.

Я вспорола ему спину ногтями и хотела слизнуть с рук кровьиз царапин. Он свел мои руки вместе и ушел в меня, дразняще подставив горло.Мне хотелось дотянуться до него зубами, терзать и чувствовать, как льется егокровь, переполняя меня и выплескиваясь. Что-то внутри взяло верх и стремилосьвырваться наружу.

— Лучше трахай без остановки, — прорычала я, и еголицо осветила похотливая улыбка, — потому что, если остановишься, я выпьютебя досуха.

Кости дико, возбужденно захохотал.

— Выпьешь досуха, только не из горла! Ты еще будешьумолять меня остановиться, — пообещал он и целиком отдался битве.