Волхв-самозванец - Алексей Зубко Страница 58

Я послушно полез в сундук. Чего тут только нет! Ложки тоже не видно. А это что? Из-под грязных сапог, стоптанных, со сбитыми носками, выглядывает уголок журнала. Осторожно достаю его.

Это надо же!

«Penthouse»!!!

На обложке длинноногая красотка, разметавшаяся среди цветущих ромашек. Что-то знакомое в ее чертах. Словно... Читаю подпись под фотографией и едва не сажусь на пол.

«Ягнешка Костеногова. Девушка года. Дитя природы покоряет сердца миллионов мужчин всего мира».

– Чавой это ты там делаешь? – Яга отложила бадью с тестом и заглянула через мое плечо. – Ой!

– Бабушка... вы такая!

– Хочешь сказать срамница?

– У-у... красивая.

– Правда? – залилась краской Яга.

– Истинная.

– Давно это было. Ныне от былой красы и следа не осталось.

– Да бросьте вы, скажете тоже... мы вам еще такого жениха найдем. Кстати, на шабаше один леший вам все глазки строил, заигрывал...

– Ну будя... иди лучше за стол. А журнал на место полож. Молод еще.

Вооружившись обыкновенной деревянной ложкой, я вернулся за стол, где предался насыщению организма посредством поглощения различной вкуснятины. Не забывая сдабривать ее обильным количеством слабого, кисловатого вина.

– Йо-хо! – донесся со двора веселый крик. Заржала лошадь, и тут же в сенях возник взъерошенный кот-баюн. Он прыгнул мне на колени и что было мочи заорал:

– Аркаша!!!

Я почесал его за ухом. Ему это понравилось, хотя вида он не подал. Куда ж там – ПОЭТ!

Тут как раз и блинчики поспели. С пылу с жару. Вкуснотища! Да со сметанкой.

Кот Василий мигом сориентировался в ситуации и присоединился к трапезе, из-за врожденной рассеянности выбрав самую большую плошку, которую и наполнил сметаной по самые края. Куда только в него столько влезает? Впрочем, пускай кушает – не жалко. Лишь бы на пользу.

Да я и сам, признаться... Хвать дымящийся блинчик, сверну его в трубочку, макну в сметану – и в рот. Чав-чав! И где только культуре учили? Хотя вообще-то я ужас какой воспитанный. Даже руки перед едой не забываю мыть. В большинстве случаев.

– А где Прокоп?

– На разведке, – пояснила Яга, добродушно наблюдая за тем, как мы поедаем ее кулинарные шедевры. – Побродит по Царьграду, узнает, что слышно, чаво видно.

– Давно ушел?

– Аиньки?

– Спрашиваю: давно ушел?

– Да почитай уж третий день как нетути. К завтряму обещал оборотиться.

– Подождем, – решил я. – А что о войске Кощеевом слышно?

– Стоят как будто у границы царства, ультиматории присылают. Требуют царевну – ироды! – да тебя. Ее под венец, тебя – на кол.

– Да как он мог узнать, что я выжил?

– Того не ведаю. Да и не Кощей над войском стоит, а помощник евонный Чудо-Юдо.

– Это хуже.

– Отчего же, соколик? – удивилась Яга.

– Яринт с Владигором ведь рассказали, куда я летал?

– Вестимо. И, знамо дело, безуспешно. Иначе смерть настигла бы супостата.

– Успешно, Яга. Успешно...

– Как? Неужто одолел злодея?

– Пока нет. Но смерть его со мной.

– Чего ж ты ждешь? – вспылил кот-баюн. – Круши бессмертного!

– Не время. Сгинь Кощей, и кто знает, что с царевной случится. А ну как прихвостни решат спрятать концы в воду? – О том, что иголка действует только в зоне прямой видимости, я решил пока не говорить.

– Да пускай прячут, – махнула рукой бабка, – токмо бы Аленушку не забижали.

– О том и толкую.

– Что же делать собираешься? – поинтересовалась бабка. – Как Аленушку из полона выручать?

– Нужно сперва ее спасти, а уж опосля думать.

– Чего тут думать? – удивился кот.

– Бабушка, скажи: есть способ отвадить Кощея, не убивая?

– Догадался? – печально усмехнулась старая карга, отчего ее некрасивое лицо с уродливой бородавкой на носу стало не таким отталкивающим. Даже добродушным. – По надписи?

– Трудно было не догадаться.

– Это дело прошлое.

– Но так ли уж забытое?

– Даже быльем поросло. Не тревожься. А остановит его только смерть. В полоне его долго не удержишь. А вырвется, еще злее и коварнее станет.

– Значит, мне нужно попасть в Кощеев замок и освободить Аленушку. Только это осуществить в одиночку не удастся. Наверняка после моей попытки они охрану усилили. Хотя... Меня-то они уже не ждут. Поскольку я вроде бы погиб от рук Кощея. Эх... Вот бы где Змей Горыныч пригодился!

– А где он?

– Драконочку встретил.

– Как же, сыщешь ты его нонче.

– Придется своими силами управляться.

– Правильно, – поддержал меня Василий. – Нечего с разными там славой делиться. Сами спасем. А я такую балладу накропаю, – в веках прославимся. Гимном пионеров станет. У костра на шабашах петь будут, в местах людных, на парадах.

– Спасибо за трапезу. – Я чмокнул старушку в щеку, отчего она просто-таки расцвела как маков цвет. – Пойду со своими ребятами пообщаюсь. Узнаю, как дела, настроение...

– Иди, соколик. А я тем временем баньку истоплю, веничек дубовый приготовлю.

– Я посижу, – решил кот-баюн. – Блинчики еще остались.

– Не лопни, обжора, – сказал я и поднялся, прихватив со стола кусочек сахара.

Выйдя на крыльцо, я потянулся, подмигнул рогатому черепу, украшавшему козырек избы, и направился к костру, вокруг которого расположился временный лагерь. Многие лица мне были знакомы по совместному походу в Кощеево царство. Некоторые до сих пор носили следы тех битв.

Радостно заржал Ураган. Я его похлопал по холке и угостил сахаром, который он осторожно снял с ладони своими мягкими губами.

– Скучал без меня?

Конь ткнулся мокрым носом в щеку и фыркнул.

– Молодец.

– Присаживайтесь, волхв, – окликнули меня от костра.

Я опустился на деревянную чушку между юной ведьмой, играющей с прутиком, и молоденьким чародеем, не сводящим с нее восторженного взгляда. С этим чародеем, чье лицо пересекает шрам, я знаком по походу: в царство Кощеево, а вот девушку раньше не встречал.

Ведьмочка изобразила прутиком, оставлявшим сияющий след, замысловатую восьмерку, затем ткнула поочередно в верхнее и нижнее кольца. Хлоп! Верхнее кольцо стало зеленым. Хлоп! Нижнее – красным.

Эх, девочка, тебе бы не в войнах участвовать, а летать на шабаши, изобретать светофоры да флиртовать с такими вот безусыми юнцами.