Мертвый кортеж - Олег Бондарев Страница 58

— Да. И, если бы не обещание, данное мной Хардману, клянусь, я бы прикончил тебя сразу же, едва вычислил!.. В общем, когда я снова приехал в поселок и сказал, что выкрал руку твоего дружка Кротовски, Остин просто расцвел. К тому времени он уже управлялся с нитями, точно Кельмет Природный — с выводком змей. Зрелище было поистине завораживающее. Нити сновали по дому, то скрываясь из вида, то выползая из щелей по первому зову хозяина. Складывалось впечатление, что Хардман умудрился наделить их частицей сознания, — до того живыми они казались. Изучив газеты и книги, по его просьбе украденные мной из столичной библиотеки, Хардман составил план, который мне надлежало воплотить в жизнь.

— Ты можешь озвучить пункты этого плана? — попросил я.

— Первым делом — прихлопнуть гоблина-цветочника, дабы выгнать его сородичей из уютных нор, и спрятаться на заброшенной шхуне в нескольких милях от берега, чтобы сбить полицию со следа. Затем отправить на тот свет Кайла Мейси, обставив все так, чтобы люди решили, будто это — гоблинская месть. — Том перечислял своих жертв так непринужденно, словно речь шла о комарах или мухах. Видимо, утратив возможность умереть, гимнаст перестал ценить не только свою жизнь, но и чужие. — После этого я должен был убить еще кого-нибудь в центре. Наплевать кого, главное — оставить на месте преступления отпечатки Кротовски. Громкое убийство должно было привлечь внимание горожан к делу двухлетней давности и скомпрометировать тебя. Затем я сжег похищенную руку, чтобы Кротовски не смог призвать ее обратно, и стал ждать дальнейших инструкций.

— То есть, ты хочешь сказать, что Гейл Шуйц не был вашей целью? — удивился я.

— Нет, не был, — покачал головой Кастор. — Но невольно ею стал, когда выкрал артефакт, предназначенный для Моукера.

— Так этот артефакт — тоже ваших рук дело?

— Затея Хардмана, — отрывисто кивнул Том. — Я даже не представляю, как эта штуковина выглядит. Знаю лишь, что она должна была попасть в руки Моукера.

— Но ему она, по-видимому, так и не досталась?

— Похоже, что нет. Я хотел найти артефакт и все-таки подкинуть его Моукеру, но во время последнего нашего телефонного разговора Остин убедил меня, что необходимость в этом отпала. Сказал, что вроде как установил, где находится посылка, и нынешний владелец его вполне устраивает. Ну а потом ты попал за решетку, и я решил действовать, пока тебя не вывезли за пределы Бокстона. Хардман просил повременить, но я слишком боялся не успеть. Так мы с тобой очутились здесь.

— Выходит, Остин не знает, что ты выкрал меня из тюрьмы?

— Нет. По плану после убийства в центре я должен был встретиться с ним сегодня в восемь вечера.

— Так он что, уже в городе? — удивился я.

— Ну да. Прибыл сегодня утром.

— А как же защитный браслет?

— Остин вроде как выкрал ключ от него у старшего надзирателя поселка, — пожал плечами Том. — Подробностей я не знаю.

— Но зачем он вообще приехал? Ты ведь уже сделал все, что от тебя требуется! Цель практически достигнута: детектив Гиллиган оказался за решеткой, а его зомби разыскивают по всему городу. Что еще нужно Хардману?

— Не знаю, — пожал плечами Том. — Изначально все это действительно затевалось с одной целью: уличить тебя в некромантском промысле. Но Остин конечно же мог не сказать мне всего. После разочарования с Кларой я бы этому ничуть не удивился.

— И где же вы должны встретиться? — спросил я.

— На чердаке седьмого дома по улице Святого Холлинза.

Неужели это тот самый дом, в подвал которого я и Бен проникли через вентиляционную шахту? Выходит, мы с Кротовски, сами того не подозревая, находились в считанных футах от логова негодяя, повинного во всех наших невзгодах? Ясно, как день, что убежище выбрано Хардманом не случайно. Более того, я бы ничуть не удивился, узнав, что именно Остин навел полицию на логово Бена, предварительно заколотив досками выход из шахты.

— Больше тебе нечего мне рассказать? — уточнил я.

— Нет, — ответил Том. — Это все. А теперь давай покончим с этим, Гиллиган. Я слишком устал от людей, устал от обмана. Единственный человек, которому я поверил, и тот солгал мне, чтобы заручиться моей помощью в своих темных делах… Эгоисты. Все вы, все мы — эгоисты. Так было, так есть и так будет. Устал, очень устал…

Качая головой, он забрался в гроб и, скрючившись, прильнул к останкам Клары.

— Сделай это Гиллиган, ради всех пяти богов, — пробормотал Том и закрыл глаза, будто намекая, что разговор окончен.

Дрожащими руками поправляя металлический ободок на его голове, я размышлял, правильно ли поступаю, дозволяя маньяку, хладнокровно отправившему на тот свет пятерых, избежать правосудия. С одной стороны, серийных убийц все равно приговаривали к смертной казни, так что милосердием мой поступок не являлся. С другой же упокоение было вожделенной мечтой Кастора, и потому лучшим наказанием для него стала бы не смерть, а, напротив, вечная жизнь, лишенная Клары, а значит, пустая и бессмысленная.

Однако имелась в этом деле и третья сторона. И именно из-за нее я начал ритуал отзыва в ту злополучную субботу, когда небо, казалось, решило разом вылить на Бокстон всю накопленную влагу.

«Каждый имеет право на смерть», — упрямо вдалбливал мне Ромидаль. И некромант как никто другой должен уважать это право да по возможности следить, чтобы его не нарушали иные, менее совестливые темные маги. Волей-неволей я вернул к жизни самоубийцу и теперь хотел исправить свою досадную оплошность.

Том не издавал ни звука — лишь гладил бледной рукой пожелтевший череп возлюбленной. Умер он с улыбкой, которая показалась бы нелепой любому зрителю, не знавшему трогательной истории любви гимнаста и гимнастки из бродячего цирка мистера Приджиони. Я невольно вспомнил похороны матери, вспомнил свои слезы и поспешно зажмурился, чтобы избежать новых.

«Не время для сантиментов, Гиллиган, — осадил меня внутренний голос. — Хардман все еще на свободе, а ты стоишь посреди кладбища и горюешь о давно ушедшем былом».

Но ведь в былом и кроются причины нынешних потрясений. Все происходящее уходит корнями в прошлое. Корень зла — не Остин Хардман, решивший испоганить тебе всю жизнь, и даже не Том Кастор, помогавший ему в надежде вернуть с того света гимнастку Клару. Это — всего лишь всходы. Не причины, а следствия.

Корень всего зла — это ты сам, семнадцатилетний Тайлер Гиллиган, который непринужденно пропел стих призыва на берегу Серпантинки, даже не вспомнив о заклятье отзыва. Как ни пытался Ромидаль выбить из тебя эту блажь, ты все равно оставался легкомысленным мальчишкой, недостаточно серьезно относящимся к некромантии. Все, что происходит с тобой сейчас, не случилось бы, будь ты чуточку мудрее тогда.

Но это вовсе не значит, что мне следует посыпать голову пеплом и отправиться в паломничество по святыням пяти богов. Взрослый человек отличается от сопливого подростка не только умением признавать свои ошибки; взрослый человек умеет их исправлять.