Fly by Night. Хроники Расколотого королевства - Фрэнсис Хардинг Страница 58

— А ты запомнила, как выглядела невеста?

— Я ее особо не рассматривала. У нее чепец закрывал пол-лица. Ну, явно не леди. Кожа загорелая. Желтое шерстяное платье, сверху кремовая накидка с голубой вышивкой по воротнику и краю рукавов. Да, и запястье кривое. Мне ее стало жалко. Наверное, пила от одиночества, упала спьяну и руку сломала. А потом кость не так срослась. Я за нее так радовалась, когда думала, вот она проснется утром — и уже замужем!

Пирожок совсем забыла, что не разговаривает с Мошкой. Она вся сияла, глядя прямо на бывшую подружку.

— А жених? — спросила Мошка. — Ты его запомнила?

Пирожок нахмурилась и пожала плечами.

— Я тогда подумала, слишком хорош для нее, — сказала она. — Гладко выбрит, держится как джентльмен, носит шелковый галстук. Я запомнила его имя, уж больно странным оно показалось. Дуплимор Гвид.

— Дуплимор? — переспросила Мошка, наморщив лоб.

— Да. Я потом нашла его в книге имен. — Пирожок приосанилась и начала увлеченно рассказывать: — Оно посвящено Добрячке Юдин, покровительнице двуличности. Если младенец рождается в день Добряка Серослава до полудня, это дитя Добрячки Юдин.

— Пирожок, — сказала Мошка тихо, — ты знаешь кого-нибудь еще с именем Дуплимор?

— Нет… Но рождаются же люди и в этот день?

— Дело не в этом. Просто… Юдин ведь — одна из самых несчастливых Почтенных. Никто не станет давать ребенку имя в ее честь. Подумай сама, Пирожок. Родители просто объявят, что ребенок родился после полудня, и назовут его в честь Серослава. Когда я родилась, горничная предлагала отцу назвать меня в честь Добряка Бонифация, как если бы я родилась до заката. Чтобы не посвящать меня Мухобойщику. Только мой отец… Он был не такой, как все.

— Неужели ты думаешь… что человек может назваться не своим именем?

Девушки уставились друг на друга, словно укладывали в голове немыслимое. Это все равно что снять кожу с лица и прилепить другую. Имя ребенку давалось раз и навсегда, точно клеймо… и никто, никто в целом свете, даже такой отъявленный лжец, как Эпонимий Клент, не стал бы называть себя другим именем…

— Все возможно, — медленно произнесла Мошка. — А ты видела, откуда пришли эти двое?

— От реки, я думаю. Да, так и было, я кормила кур и видела, как они выходят из лодки старьевщика. Наверное, тот их подвез по доброте душевной.

Пирожок вдруг вспомнила, что не разговаривает с Мошкой, мигом стерла с лица улыбку и подобралась.

— Буду разбираться дальше, — сказала Мошка уверенно, хотя совсем не представляла, что делать. — Где найти старьевщика?

— Эта братия торгует на западе острова.

Пирожок вновь сделала бесстрастное лицо, всем своим видом показывая, что больше не скажет ни слова. Но Мошка уже узнала все, что нужно. Она оставила девушку и двинулась в указанном направлении.

Пока ее внезапное озарение подтверждается. Почему она раньше не задумалась, как Куропат проник в брачный дом? Теперь Мошка все поняла.

Куропат вошел в дом переодетый женщиной, в платье и чепце, закрывавшем пол-лица. Его затащили в часовню, провели над ним брачный обряд, расписались его рукой и отволокли в одну из комнат. Куропат не сопротивлялся. Потому что уже был мертв.

Кем же был кошмарный жених, истинный убийца Куропата? Кем был человек в шелковом галстуке, назвавший чужое имя? В его жилах, должно быть, течет ледяная вода, раз он смог убить человека, переодеть в женщину и пройти с ним по улице. У него железные нервы, ведь он спокойно отстоял брачную церемонию, хотя его могли разоблачить в любой момент, просто заглянув «невесте» в лицо или тронув за ледяную руку. Но главное — у этого человека больная, извращенная фантазия.

По крайней мере одно Мошка знала наверняка: убийцей никак не мог быть Эпонимий Клент. Хотя бы потому, что во время «свадьбы» они были вместе в таверне «Серый мастиф». Кроме того, Пирожок бы его непременно узнала.

Раньше Мошка жила в постоянном страхе перед Клентом, уверенная, что он попробует отомстить ей. Теперь она представляла, как люди с мушкетами выслеживают его, точно гончие псы, а он, спотыкаясь и дрожа щедрыми телесами, прячется от них. Разумеется, он виновен в сотнях преступлений — бессчетных кражах, подлогах, аферах, — а потому достоин виселицы. Но сердце Мошки не могло принять, что его казнят за убийство, которого он не совершал. Она чувствовала, что должна спасти его, и видела единственный способ — найти настоящего убийцу.

На лотках у старьевщиков продавался всевозможный хлам, сваленный в пестрые кучи: видавшая виды домашняя утварь, посуда, оборванные кружева и даже целые платья. Большинство старьевщиков прибыли на паромах, но избранные счастливчики приплыли на собственных крошечных баржах с матерчатыми навесами, защищающими от дождя. Служанки, белошвейки и прочие домохозяйки рылись в грудах барахла, точно курицы в навозе.

Покрутившись немного, Мошка заговорила с парой пожилых теток, перебирающих тряпки. Похоже, они обожали портняжное дело, потому что их одежда была сшита из лоскутков и оборок.

— Простите, что отвлекаю вас, — сказала Мошка, — но мой дядя сел в лодку к старьевщику неделю назад и до сих пор не вернулся домой… Мне надо выяснить, куда он мог уплыть.

— Ты что-то путаешь, дорогуша, — ответила тетка с горбатым носом, похожим на согнутый палец. — Старьевщики не берут пассажиров. Речники запрещают. Правду я говорю, Бутербара?

— Правду, правду, — подтвердила ее товарка. — Скажи, Тар?

Таром звали молодого старьевщика, сидящего за прилавком в маленькой лодке. Тот решительно кивнул. Прочие старьевщики подтвердили, что не берут пассажиров.

— Может, то был не старьевщик, — предположила Бутербара. — А просто лодка у него грязнющая такая.

Мошке оставалось только согласиться с ней. Рыночный час подходил к концу, старьевщики один за другим отвязывали свои лодки и отчаливали. Мошка уже собралась уходить, как вдруг кое-что привлекло ее внимание.

На ближайшем пароме у самой палубы под ворохом дамского белья она заметила кремовый рукав с голубой вышивкой по краю. Она перебралась с баржи на паром и притаилась за одной из множества громадных куч тряпья. Услышав, как ворочается Сарацин, она сняла ремешок с плеча и поставила коробку с гусем рядом с собой.

Осторожно, чтобы не обрушить всю кучу в реку, Мошка потянула за рукав, но тщетно. Тогда она дернула сильнее — с тем же результатом. Просунув руку вглубь, Мошка поняла, в чем дело, — край одежды застрял между досками. Девочка сообразила, что там есть люк, ведущий в трюм.

Она нащупала кольцо и, приподняв люк, вытащила одежду. У нее в руках оказалась женская накидка с короткими рукавами, такую носят поверх платья. Расправив накидку, Мошка оценила, что та рассчитана на очень крупную женщину. По воротнику и рукавам шла голубая вышивка в цветочек, а в районе живота темнело непонятное пятно — то ли пролитая подливка, то ли… Сомнений не оставалось — именно в эту накидку неизвестный маньяк обрядил мертвого капитана Куропата, когда тащил его в брачный дом.