Слёзы Шороша - Братья Бри Страница 58

Мэтью и Дэниел снова удержались от просившегося на язык вопроса. Вместо вопроса, Дэниел сказал Семимесу:

– Не унывай, друг.

Лицо Семимеса налилось жизнью так же легко, как мгновением раньше потускнело.

– Дэн, Мэт, я вижу, что вам нужно подкрепиться, очень нужно подкрепиться, – Семимес достал из своей походной сумки хлеб, отломил и дал по большому куску своим новым друзьям, потом отломил кусок себе. – Нам всем очень нужно подкрепиться перед дорогой. А вот чай – попейте. А я пить не буду, не хочу. Доброго вам голода, друзья мои.

Мэтью и Дэниел после небольшого замешательства разом сказали:

– Доброго тебе голода, Семимес.

Дэниел и Мэтью ели дорлифский хлеб с таким аппетитом, с каким давно ничего не ели, чем доставили Семимесу огромное удовольствие. «И Семимес может порадовать людей, – подумал он. – И Семимес может быть другом».

– Головы воинов Шороша походят на какие-то орехи, Семимес? Мы тут с Дэном гадали, чем может поделиться с нами этот лес.

– Это – лес Садорн. Жаль, у меня нет с собой хотя бы одного баринтового ореха. Он бы ответил на твой вопрос, Мэт. А потом вы с Дэном отведали бы его.

Дожевав свой хлеб, Семимес снова взял свою палку, стоявшую рядом, у камня, и несколько раз коснулся ею земли.

– Хорошо, что покушать успели. А вот дорога домой нам сегодня заказана, – проговорился он.

– Почему, Семимес? – поинтересовался Мэтью, заметив, что он сказал это сразу после того, как проверил грунт палкой. – Ещё довольно светло.

– Сейчас-сейчас, Мэт. Не торопись – попей чайку, – прежде чем сообщить что-то Мэтью и Дэниелу, Семимес дал им время спокойно насладиться чаем.

– Чай изумительный, – с чувством сказал Мэтью, возвращая флягу её владельцу.

– Мэт, ты поймал мою мысль и присвоил её себе, – сказал Дэниел.

Семимес засмеялся скрипучим смехом.

– Во всём Дорлифе только мы с отцом такой завариваем, паратовый. Я поутру как раз листья парата собирал, на обратном пути прихватим их… и грибы заодно. Я их в лесу оставил. Но это только завтра, а на ночь придётся искать убежище в горах.

– Почему же, Семимес? Я так и не понял, – повторил свой вопрос Мэтью.

– А я ещё не сказал, вот ты и не понял. Выгляни-ка украдкой – сам увидишь почему.

Мэтью сделал шаг, чтобы выйти из-за камня.

– Украдкой! – твёрдо повторил Семимес. – На стрелу нарвёшься, коли заметят.

Мэтью прижался к камню и осторожно выглянул.

– Сюда направляются? – спросил Семимес затаившего дыхание Мэтью.

– Мэт, что там? – прошептал Дэниел.

– Ореховые головы. Их не меньше десяти. Уже близко, – ответил Мэтью.

Дэниел даже разозлился на себя, когда рука его потянулась к ремню. От взгляда Семимеса не ускользнуло ни его движение, ни то, что кошель его, покоившийся на ремне, распирало так, будто за кожаной щекой его прятался баринтовый орех или что-то поменьше… но поценнее… что-то очень ценное.

– Не паникуй, Мэт, они не видят нас. И ты, Дэн, верни ум в голову… Было двое, стало десять – бой не примешь. Так что придётся с горами дружбу водить. Следуйте за мной, друзья мои. На тропе ступайте туда, куда нога Семимеса ступает, цепляйтесь за то, за что рука Семимеса цепляется.

Семимес засунул палку за пояс и тронулся в путь.

– Если бы Семимес был целым человеком, он бы сказал, что в горах есть близкие расстояния, но нет быстрых путей, – услышали Дэниел и Мэтью, последовавшие за ним.

Немногим более года назад.

В трактир «У Кнанка», что в Нефенлифе, вошёл человек. Любой, кто узнал бы его настоящее имя, сказал бы или, по крайней мере, подумал (и не ошибся бы), что он издалека. Другие признаки этого были сродни лишь сомнительным догадкам. Человек сел за свободный стол в углу и поманил рукой прислужника, который и без того направлялся к нему.

– Позови-ка мне хозяина, – сказал он, как только взгляд прислужника завис над ним.

Через минуту появился трактирщик.

– Приветствую тебя. Я Кнанк. Будешь что-нибудь заказывать? Снимешь у нас комнату или спальное место?

– У меня нет с собой денег: поиздержался в дороге, – сказал незнакомец, вынул из кармана куртки коробочку и открыл её. – Возьмёшь это за еду и комнату?

Хозяин взял брошь.

– Как же тебя зовут, пришлый человек? Ответь, если можешь?

– Тронорт, – не задумываясь, сказал незнакомец: он заучил своё новое имя задолго до прихода сюда и в своих грёзах уже не раз назывался им.

Оценив брошь долгим взглядом, Кнанк спросил:

– На сколько дней намерен остаться у нас, Тронорт?

– На ночь. Поесть сейчас и утром.

– Идёт, – не скрывая удовольствия от удачной сделки, решил Кнанк. – Что закажешь?

– Вино, мясо и овощи, какие есть.

– Есть рагу из баранины. Есть кролик жареный, подадим с овощами.

– Рагу, пожалуй.

– Чаю отведаешь? Хочешь – со сметанными лепёшками, хочешь – с яблочным пирогом.

– Чаю утром. Лучше с пирогом. Сейчас только вино. Ещё утром – отварного мяса, побольше. А в дорогу приготовь жареных цыплят и пирогов с капустой, если можно…

– Можно, сделаем.

– …и вина флягу. Я тебе ещё вещицу дам – не пожалеешь.

– Я распоряжусь обо всём, Тронорт, не беспокойся.

– Постой, Кнанк. Попросить тебя хочу. Мне в Нэтлиф надо. Найдёшь мне проводника?

– В Нэтлиф? – трактирщик покачал головой. – Что же тебя туда позвало?.. Я не дознаюсь. Просто неспокойно в тех краях. Больше, чем неспокойно… О проводнике справлюсь и сразу дам знать. К нам всякий народ ходит.

…Тронорт уже засыпал, когда в его комнату постучались. Он подошёл к двери и открыл её. Кнанк поднялся к нему сам.

– Вынужден нарушить твой покой… по твоей же просьбе. Лесовик, по имени Лавуан, сопроводит тебя до Нэтлифа. У него два коня, взятых в Дорлифе.

– Передай ему: выезжаем на рассвете.

– Ты не спустишься к нему? – не смог скрыть удивления Кнанк.

– Насмотримся друг на друга в пути. Сейчас хочу отдохнуть. Будь добр, распорядись, чтобы меня разбудили.

– Я сам тебя разбужу. И всё приготовлю в дорогу, как договорились.

– Я помню уговор, Кнанк.

– Хочу предупредить тебя, Тронорт. Лесовику плату не предлагай: они люди странные, за так водят, – Кнанк усмехнулся. – На Новый Свет всех одаривают красивыми вещицами, а сами в дар берут коз. Странные люди… За наём лошадей заплатишь в Дорлифе хозяину. Лавуан скажет кому. Ну, покойной тебе ночи.