Альянс - Марк Фрост Страница 58

Непстед закрыл глаза, боль от воспоминаний перекосила его лицо.

– По плану начинался последний этап. Требовалось, чтобы на время двухнедельных процедур мы никому не показывались на глаза, находясь где-нибудь в укромном месте.

– Как они этого добились? – спросил Ник.

– Они сочинили легенду для нашего отсутствия. По традиции «Рыцари» на второй год отправлялись в поездку. В тот раз мы якобы направлялись в Европу, а доктор Абельсон нас сопровождал. Мы разыграли все так, чтобы окружающие купились.

– И ужин был частью представления?

– Да, в память о поездке. Мы упаковали сумки и напоследок устроили прощальную вечеринку. Проводить нас пришли больше двухсот учеников. На следующее утро мы сели на самолет. Через час полета мы вернулись обратно, приземлились на аэродроме неподалеку и в ночи прокрались назад с нашими сумками. Тогда мы в первый раз попали в этот госпиталь.

– На том огромном лифте? – спросил Уилл.

– Да. В начале он предназначался для обустройства, была обставлена даже приемная, чтобы все выглядело, как положено, и мы чувствовали себя поспокойнее. Но не все пошло по плану. Фрэнк так и не попал на наш самолет, – сказал Непстед, его лицо расплылось, но тут же вернуло прежнюю форму. – Он заболел, как сказал доктор Абельсон.

– Но он солгал? – уточнил Уилл.

– Нет. Таким образом они спрятали Фрэнка от Абельсона. Мы больше никогда его не видели.

– Ты думаешь, что это подстроил Уоллес?

Непстед кивнул.

– Генри Уоллес помог Томасу Гринвуду спасти сына. Вот для чего он приехал в Центр. Но Абельсон, похоже, совсем об этом не волновался. Позднее он сказал нам, что Фрэнку дали более важное задание.

– Если его отец знал, что к чему, почему он не вытащил остальных? – спросил Ник.

– Не могу сказать. Может, потому что он ничего не знал. А может, потому что мы не были его сыновьями. Большинство из нас так и не видели Фрэнка с тех пор.

– Большинство из вас так и не покинули тот госпиталь, – сказал Уилл.

– Рэймонд, что же там произошло? – мягко спросил Ник.

Непстед помолчал, после чего заговорил довольно сбивчиво.

– Мы находились в госпитале всего несколько дней, каждый был заперт в своей комнате. Новые процедуры оказались гораздо болезненнее. Нам становилось все хуже, и поэтому кололи обезболивающее… а потом все пошло не так. Сперва это случилось с Джорджем Гэйджем из Балтимора. Однажды мы проснулись, а он исчез. Потом и остальными стало твориться что-то странное. Все изменились меньше, чем за месяц. – Непстед часто заморгал, его глаза наполнились печалью. – Уилл, я видел их.

Уиллу пришлось до боли сжать кулаки, чтобы сдержать ярость.

– Мы тоже их видели. Они все еще там.

– Я знаю, – прошептал Непстед.

– Что мы видели? – непонимающе переспросил Аджай. – Как мы могли их видеть, Уилл?

– Так это они были в той комнате с огромными баками? – спросил Ник.

– Я объясню позже, – Уилл убедился, что Ник понял намек, и опять повернулся к Непстеду: – Продолжай, Рэймонд.

– Мы жили вместе в бараках, но после того, как начались исчезновения, нас изолировали в палатах, больше похожих на тюремные камеры.

– Их мы тоже видели, – вставил Ник.

– Они забирали парней по одному, всего девять человек. Никто не говорил, что происходит или куда их забирают. Но я видел Джорджа, точнее то, во что он превратился.

– Пока не остались лишь двое, – сказал Уилл. – Ты и Эдгар Сноу.

– Верно, – проговорил Непстед. – Наши палаты были рядом. Мы могли перешептываться через решетку. Нас держали там несколько месяцев, наблюдали и регулярно брали анализы, но ни он, ни я не заболели и не изменились, как остальные. Гораздо позже я узнал, что они сымитировали авиакатастрофу, чтобы объяснить наше исчезновение. Они сбросили исправный самолет в озеро Верхнее и сказали, что он упал на обратном пути из Европы. Тела, разумеется, не подняли.

«Как знакомо это звучит», – подумал Уилл.

– Они поставили тот памятник, – произнес он вслух, – и все ваши родственники решили, что вы мертвы.

– Да. Мы с Эдгаром поняли, что теперь мы заключенные. На двери повесили замки. А потом они забрали и Эдгара тоже. Я подумал, что он заболел так же, как остальные, а если он еще жив, то думает то же самое обо мне.

– Но ты был здоров, – сказал Аджай. – Ничего не произошло.

– О да, абсолютно здоров. Как по учебнику. – Непстед поднял руки с саркастичным смешком. – Я продолжал жить, стараясь приспособиться к одиночному заключению. Я был единственным ребенком у родителей, почти без друзей, так что привык к одиночеству. Медсестры приносили мне книги и газеты, включали кино и в целом обращались со мной хорошо. Но скоро я понял, что Рэймонду никто не позволит жить спокойно. После «катастрофы» в этом не было сомнений, о чем я узнал через год, когда Эдгар пришел навестить меня.

– Для чего?

– Чтобы склонить меня к сотрудничеству и показать, что эксперимент все же окончился успехом. Потому что в конце концов Эдгар изменился, и процедуры не убили и не изуродовали его. Он облысел, стал намного больше и сильнее, но, не считая этого, остался прежним. Он показал мне свои способности – например, что может сделать одним лишь взглядом, – а кроме того, свою силу и физическую неуязвимость, устойчивость к боли, болезням, жаре и холоду. Он показал, как научился контролировать себя. Больше всего поражало, что Эдгар мог выглядеть абсолютно обычно, стоило ему только захотеть.

– Он стал одним из них, – сказал Уилл. – «Рыцарем».

Непстед кивнул.

– У Эдгара в глазах всегда горели огоньки, но теперь они стали еще ярче. А почему бы и нет? Его существование подтверждало, что Абельсон способен претворить свой план в жизнь и создать армию Святого Воинства.

– Но с какой целью? – спросил Уилл.

– Служить «Рыцарям». Понимаешь, они знали обо всем лучше, чем страны или правительства. Они думали, что начинается война, которая уничтожит весь мир. И «Рыцари» стали бы той единственной силой, которая бы смогла выжить и построить новую цивилизацию на пепле старой.

– Так Эдгар Сноу стал первым современным Паладином, – резюмировал Аджай. – Это оправдало все их ошибки.

– А раз он смог выжить, они надеялись, что и ты сможешь, – произнес Уилл.

– Да, поэтому меня там и держали, – согласился Непстед.

– А главным все еще был Абельсон? – задал вопрос Ник.

– Нет, через несколько месяцев после начала финальной стадии он перестал появляться в госпитале. Больше я его никогда не видел.

– Когда примерно это было? – спросил Уилл.

– В начале весны 1939 года. С тех пор я видел только Эдгара и пришел к выводу, что он и стал главным. Он сказал, что Томас Гринвуд уволил доктора Абельсона тогда же, когда запретил «Рыцарей». Через несколько месяцев после того, как спас своего сына. Я не знаю, что случилось с Абельсоном.