Ключ от всех дверей - Яна Смородина Страница 59

—Ты ошибаешься. Я любил её. Очень. И моё снисходительное отношение к её желаниям и поведению всё испортило. Машу я пытался убедить и был слишком мягок с ней, поэтому ей удалось сбежать. Снова я этой ошибки не совершу.

Довольно на сегодня, иди к себе.

* * *

Артём тихой тенью материализовался следующим вечером. За день я ни разу не спустилась в столовую (сказалась больной, а еду мне исправно приносили в комнату), только набрала в библиотеке кучу книг и развлекала себя чтением. Естественно, после того, как проверила все доступные двери на первом этаже, была изгнана экономкой в спальню и попыталась открыть окно в библиотеке. Безуспешно, естественно.

—Куда мы идём?— ненавязчиво поинтересовалась я у конвоира.

Ответом меня не удостоили. Оставалось только тащиться за ним. Артём долго вёл меня тёмными коридорами, затем мы спустились вниз по лестнице в подвальное помещение, тускло освещённое множеством свечей. Здесь нас ждал Ярослав. Он жестом отправил Артёма вон и повернулся ко мне.

—Мне жаль, но будет немного неприятно,— он указал глазами на пол, где была начертана пентаграмма, испещрённая огромным количеством непонятных знаков. Прямо к каменному полу на четырех концах лучей звезды были прикреплены кожаные ремни. Я поёжилась. Он что, меня собирается здесь распнуть?

—Зачем? За что?..— попятилась от него я.

—Придётся сегодня открыть главную твою дверь.

—Что? Я не понимаю…

На лестнице послышались шаги, и я обернулась на звук.

В помещение вошёл Артём, за собой он вёл Фёдора со связанными перед собой руками! Я сдавленно пискнула. Друг поднял на меня глаза и взволнованно спросил:

—Ты в порядке?

Я неопределённо повела плечами. Да, вряд ли в моём положении можно сказать, что я в порядке.

—Что ты здесь делаешь?— шепнула ему я.

Он недоумённо на меня посмотрел, явно не понимая вопроса. За него ответил Ярослав:

—Фёдор Дрегович любезно согласился помочь открыть для тебя дверь в Навь.

Я удивлённо вытаращилась на друга. Он сделал мне страшные глаза, мол, так надо. Ярослав поочередно зажёг ещё несколько свечей в массивных канделябрах, подвел меня к пентаграмме и приказал:

—Ложись.

—Не буду.

Он с раздражением окинул взглядом с ног до головы и вдруг размашисто влепил мне хлёсткую пощёчину. От удара я рухнула на колени, а из глаз брызнули слёзы. Прижала холодную ладонь к полыхающей щеке. Сволочь! Федька дёрнулся было в нашу сторону, но его взмахом руки остановил Ярослав — друг повалился на пол и, прижав связанные на запястьях руки к животу, скорчился от боли.

—Федечка!— испуганно мяукнула я и метнулась в его сторону. Ярослав поймал меня за шиворот и, тряхнув так, что моя толстовка затрещала по швам, швырнул меня на прежнее место.

—Я сказал, ложись!— рявкнул он.

Всхлипнув, я подползла к рисунку и легла спиной на его середину. Ярослав, присев на корточки, поочередно пристегнул мои руки и ноги ремнями. Меня колотило от холода и страха. Он обратился к Артёму, который стоял с непроницаемым лицом, наблюдая за происходящим:

—Освободи ему руки и оставь нас.

Тот наклонился к лежащему на полу Федьке, лицо которого было белым как простыня, и развязал ему руки, после чего ушёл. Ярослав медленно подошёл к резному комоду, стоявшему у стены и, выдвинув верхний ящик, достал из него что-то вроде стилета. Также неспешно он вернулся ко мне и опустился на одно колено. От страха меня парализовало.

—Не бойся, больно не будет,— наклонившись к лицу и погладив по щеке, ласково шепнул он,— только слушайся меня.

Положив мне руку на лоб, он стал бормотать что-то на неизвестном языке с интонациями сатаниста из дешёвого фильма ужасов. Мое сознание стало мутиться, словно я находилась между сном и явью.

Наконец Ярослав закончил завывания на латыни и, убрав руку со лба, легко полоснул стилетом по моему запястью — от неожиданности и острой боли я вскрикнула. Затем хладнокровно и методично он проделал то же самое со второй рукой. Я начала извиваться.

—Тише, моя хорошая, потерпи немного,— он поправил мои растрепавшиеся волосы, нежно поцеловал в висок и шепнул: — Ничего не бойся, я всегда буду с тобой.— Потом он провел рукой по моему запястью, из которого сочилась кровь, и с наслаждением облизал пальцы, прикрыв глаза. Меня замутило.— Извини, не удержался,— окровавленными губами улыбнулся он и… безвольно повалился на меня. Тут я заметила Федьку, стоявшего позади Ярослава с канделябром в руках. Это он его вырубил. Гениально!

—Федька!— от радости я снова заизвивалась под Ярославом.

Друг молча стащил его с меня и, взяв стилет из рук Ярослава, быстро перерезал ремни, и я отметила про себя, что тоже уже избавился и от своих пут. Ловко. Я встала, пошатываясь — немного кружилась голова. Федька взял меня за плечи и встревоженно заглянул в глаза.

—Как себя чувствуешь?

—Да нормально всё.

—Надо перевязать тебе раны,— он отстранился, снял свою футболку, ловко порвал её на два лоскута и быстро перевязал мне запястья,— уходим, пока он не очнулся.

Мы взялись за руки и побежали вверх по лестнице, по возможности стараясь не шуметь. Голова все ещё немного кружилась — видимо, крови я потеряла прилично, но об этом старалась не думать.

Почти у выхода, когда я уже видела дверь в конце холла, нас нагнали. Федя резко тормознул и, повернувшись к врагу лицом, толкнул меня к себе за спину. Меня затрясло — что же сейчас будет? Сможем ли мы дать им отпор? Я — вряд ли… Даже если получится сосредоточиться…

Они неминуемо приближались. Друг пристально уставился на одного из преследовавших нас людей, того самого, который заталкивал меня в машину — на нём вспыхнул рукав куртки — тот душераздирающе крича, бестолково заметался, а второй в ужасе остановился и попятился.

«Ого. Это ведь «адово пламя»! А друг-то у меня не промах! И когда только так насобачился людей поджигать?» — отрешённо отметила про себя я, удивляясь собственной циничности. Кошмарное зрелище, ещё воняет горелым… надеюсь, не мясом! Я испугалась, что меня сейчас стошнит и прижала руку ко рту — это было бы очень не вовремя. Но, как ни странно, жаль мне его не было — получил по заслугам — и моё подсознание отказывалось причислить отцовского прихвостня к людям. «Они первые напали, а это мера необходимой обороны»,— успокаивала я себя.

Мы рванули к входной двери. За нашими спинами снова послышался топот. Открыв дверь, Федька вытолкнул меня наружу и крикнул:

—Я их задержу, беги отсюда и не при каких обстоятельствах не смей возвращаться или ждать меня! Я сам выберусь, а ты только помешаешь! Будь у Ангелины,— и захлопнул перед моим носом дверь.

Я нерешительно потопталась на месте — как я оставлю его одного здесь? Но от меня, опять же, какой толк — у меня даже увидеть ауру едва сил хватит… Заполошно метнулась с крыльца, потом взбежала обратно, и только в этот момент с удивлением обнаружила, что здание, из которого я только что выбралась… старая полуразвалившаяся заброшка. Судя по висевшей на одном гвозде обшарпанной синей вывеске — «Почта». Вернее, когда-то была ею: двухэтажный дореволюционный особняк с полуразобранными кирпичными стенами, тёмные провалы окон, рамы без стёкол, крыша имеется местами, всюду колосятся трава и мох, тут и там, прямо в полу и перекрытиях, пустили корни клёны. Поместить в эту «Почту» замок, в котором меня держал Лютич, было решительно невозможно! Даже сточки зрения одарённого — такой масштаб работ с пространством впечатлял, а до этого момента и вообразить подобное было сложно.