Река Снов - Сергей Сезин Страница 59

Револьвер будет в кобуре на бедре, а рабочий кольт – в кобуре под левой рукой. Запасной кольт – в наспинной сухарной сумке. Далее я раскладывал магазины и патроны, оба медных «гвоздя»… В общем, работы хватило до обеда. Пристраивал, закреплял, убирал, пристраивал по-иному.

В обед отправился к портье и спросил, с кем можно договориться о хранении вещей. Портье направил к хозяину, с которым я и согласовал, что я вещи упакую и помещу к ним в подвал, где они и будут храниться две недели. Если я не появлюсь, то вещи следует отправить пароходом в Тверь. Адрес я дал, заплатил за хранение и пересылку. Теперь я куплю мешок, поставлю туда саквояж, другие вещи, зашью его и сдам портье. Ну и адрес напишу еще раз на мешке.

Отправившись обедать, я еще и купил мешок, вернулся в номер, довольно быстро уложил вещи, зашил мешок и маркером написал адрес. После чего отнес мешок на стойку.

Далее я надолго покинул гостиницу. Сначала был арсенал, где я забирал карабин. Дальше я заказал в оружейном магазине две серебряные пули (увы, пуль с зажигательной «начинкой» не было) и подождал, когда снарядят ими патроны. Далее был книжный магазин, где я купил две книжки карманного формата. И почитаю их, и для других целей они сойдут. Да и выкинуть при нужде их можно.

Вернулся я уже к ужину. Портье сказал, что господин из полиции опять приходил ко мне. Ждал, ждал. Устал ждать и ушел. Ну и ладно. Только бы он не приперся утром и не оборвал путешествие в самом начале. В номере попробовал надеть сразу уже подготовленные жилет, ранец, кольчугу и взять мешок – получилось тяжеловато. Ну что ж, «учись дышать в петле». На этой бравурной ноте я снял с себя все это и отправился ужинать.

Поглощая запеканку, я поймал себя на мысли, что гуляй-польское отвращение к кислому, скорее всего, было чем-то временным. Ведь здесь я ел томатный соус, ел солянку в Нижнем, пил морс и даже квас – и ничего. Прошло. Ложная тревога случилась.

Возвратившись, я попросил портье разбудить меня в восемь и поднялся в номер. Купленные на завтрак пирожки и молоко положил на подоконник. Неуложенными остались только туалетные принадлежности и мелочи. Это и остается единственным делом на завтра. Далее я решил почитать одну из купленных книг. Она оказалась скучной, и я решил ее забыть в номере – на радость нашедшим. На туалет и растопку мне хватит второй. Стало клонить в сон, и я лег спать.

Проснулся я от стука в дверь. Голос портье из-за нее сообщил, что уже пора. Я поблагодарил его, встал и в хорошем темпе умылся и оделся. Далее настал час молока и трех пирожков. Вчерашнюю книгу я закинул на шкаф – пусть повезет кому-то.

Начал сносить вещи вниз. При этом карабин выскользнул из рук и произвел изрядный грохот. Сойдет за барабанный бой. Отловил извозчика и поехал на пристань.

Погрузка на паром (в народе его называли «лаптем») уже шла. Я прошел в носовую часть и пристроил вещи и себя на сиденье. По моим расчетам, здесь не будет так дуть, ибо с утра на Великой ветерок бывает весьма приличный. А плыть через реку долго.

Паром постепенно загружался. На корму уже приняли два «полевика». Матрос с сумкой начал обходить пассажиров, собирая плату. Прозвучал гудок. Я думал, что мы сейчас отвалим, но мы все стояли и стояли. На борт забежали трое взмыленных пассажиров. Прозвучал второй гудок. Ага, первый был предварительным, дескать, поторопитесь.

Палуба сильнее завибрировала под ногами, паром отвалил и направился к противоположному берегу. Ветер меня не беспокоил, ибо сел правильно, поэтому я мог в течение долгой переправы подумать о разных мелочах. Например о том, что в Самаре к досмотрам на въезде-выезде относятся проще, чем в Твери. Часто обходятся воротцами с вделанным амулетом, и все. То есть нечисть с нежитью сильно жителей не пугают. Ну и правильно. Дурных болот тут немного, и все далеко от Самары.

Паром пересекал Великую. Предстоял последний этап путешествия. И что ждет впереди – сложно представить. Я вспомнил свой сон в Твери, где мне был явлен список ожидаемого мной. Что сейчас будет из списка? Портал? Нехорошее место? Неверный союзник?

«Темна вода во облацех»…

Где их следы, где твои следы?

Кто их найдет, кто найдет тебя?

Х. Филдинг-Холл

Паром, развернувшись кормой, пришвартовался. Народ дружно сорвался с мест и стал давиться в проходе, стараясь покинуть паром побыстрее. Звенели бидоны, ругались женщины и мужчины…

Я решил переждать этот бардак и не спешить. Теоретически мой будущий проводник мог куда-то смыться, пока я жду конца этой толкотни, но тут не угадаешь. Он мог смыться и раньше, даже если бы я выскочил с парома первым. Поэтому я наблюдал толкотню с перебранкой и пришел к выводу, что эта давка и перебранка участникам нравится и входит в некий ритуал. Ведь они в Самару ездят почти каждый день, знают, кому срочно, а кому не очень, могли и очередность выхода установить…

Постепенно большая часть пассажиров уже удалилась. Выехал один «полевик», второй задержался, ибо его хозяин полез под капот, сочетая попытки исправить с попытками ругаться со своей женой, сидящей в кабине. Под аккомпанемент ее воплей, зачем она за такого неудачника замуж вышла, я покинул паром.

Информатор из узилища сказал про то место, где живет мой будущий проводник, только приблизительно, так что еще надо было уточнять. Матрос на пристани о чем-то беседовал с матросами парома, поэтому я обратился к деду, который стоял рядом, опираясь на клюку, и, поздоровавшись, спросил, где можно найти Демьяна Филина по прозвищу Мельник.

Дед степенно ответил:

– И вам здравствовать!

Подозвал стоявшую в стороне девчонку лет десяти в синем платьице и сказал, что это недалеко, вот Танька и покажет туда дорогу.

Девчонка сказала мне:

– Идемте, дядя.

И пошла к выходу с пристани. Дежурный на воротах внимания на меня не обратил. Спокойно живет село. Идти пришлось недалеко, дед не обманул. Пока мы шли, я вспомнил, что мне Федор Михайлович про Демьяна рассказывал и о чем предупреждал. Демьян раньше работал на мельнице в Самаре, отчего носил такое прозвище. Далее с ним случилось то, что Федор Михайлович назвал «его пыльным мешком ушибло». С мельницы он уволился и стал пробавляться охотой и рыбалкой. И сам, и в качестве проводника для заезжих охотников и рыболовов. Как охотник, рыбак и проводник он был безупречен при соблюдении некоторых мер предосторожности.

Тесное знакомство Демьяна «с пыльным мешком» требовало не делать следующих вещей:

1. Не упоминать про муку (про хлеб и зерно можно было). Иначе Демьян впадал в ступор и долго лежал на полу, свернувшись клубочком.

2. Не давать ему спиртного, даже если попросит (не знаю, как изворачивались любители охоты, которые без спиртного на охоту не ездили). В зависимости от того, сколько ему поднесли, картина была следующая: от малых доз Демьян мог вообразить себя Птицей – Филином-С-Ядовитым-Клювом и кричать: «Я ужас, летящий на крыльях ночи!», «Бойся, бойся меня!» и тому подобное. От полбутылки он влезал на конек крыши и кукарекал (что он Филин-Ядоклюв при этом как-то забывалось). Когда довольный охотой купец оставил ему всю невыпитую водку, Демьян так надемьянился, что пошел в птичник, согнал кур с яиц и стал их высиживать, распевая при этом арию «Люди гибнут за металл!». Жена это безобразие не смогла прекратить, ибо рожала. Но потом супруга взяла его под жесткий контроль и пить практически не давала. Только на большие праздники ему доставалось немного браги, от которой он впадал в некоторую задумчивость, но ничего выдающегося не творил. Поэтому меня ясно предупредили, чтобы я Филину водки не давал. И мне проводник, который яйца высиживает, не нужен, и жена может за это и сковородником огреть.