Осенние руны - Марина Клингенберг Страница 59

Они какое-то время помолчали, неотрывно глядя друг на друга. За эти минуты ярко светившая луна скрылась за темными тучами.

– Что ж, – Эдель легонько коснулся щеки королевны. – Мне пора.

Он повернулся, чтобы уйти, но королевна, дрогнув, сделала странный, нерешительный жест, словно бы пыталась задержать его. Ангел заметил это, обернулся и увидел в ее глазах волнение и тоску.

Эдель сделал шаг вперед, взял руки королевны в свои, и, склонившись, поцеловал ее. Как раз в этот момент подул ветер, и ледяные колокольчики заиграли свою переливчатую мелодию. Порыв поддерживал их некоторое время, но когда звон смолк, Эдель и королевна отстранились друг от друга.

Луна снова осветила окрестности замка, однако ее свет не нашел ни Ангела, ни королевны Кристаллиона. Лишь заснеженные деревья мирно спали во тьме, да слабо покачивался то один, то другой ледяной колокольчик.

Пробуждение пришло к Каю с дикой болью во всем теле. Он далеко не сразу понял, где он, что произошло и почему он так скверно себя чувствует. Ему казалось, что голова раскалывается от боли, онемевшие руки и ноги никогда не будут двигаться вновь, дыхание не сможет стать прежним, безболезненным.

Если бы только Кай знал, что последует дальше, он бы так и остался лежать, не предприняв ни одной попытки спасти свое существование. Но мальчик ничего толком не помнил, и потому послушался разума, который нашептал ему о том, что он находится в большой опасности и надо действовать. Надо!

Тогда Кай, собрав все ничтожные силы, чуть повернул голову, подставив щеку тяжелым каплям ледяного дождя.

Он лежал в луже крови. В луже своей собственной крови.

На минуту ему подумалось, что над ним возвышается Утес: попытка походить по облакам снова была неудачной, он упал и ему привиделся длинный-длинный сон… Но нет. Вокруг так холодно и мрачно, под спиной не мягкий ковер травы, а жесткая земля. Наверху туман. А над ним, конечно, Глефид.

Воспоминания проносились перед взором Кая одно за другим. Миро узнает страшную правду, люди бросаются к ним, он, Кай, оступается, дух захватывает… Он падает, но Миро спасает его. Спасает и…

Кай сжался в комок от боли и заплакал. Он плакал долго, мучительно, захлебываясь слезами. Ему ничего не хотелось в этой жизни, он искренне жалел, что не умер. Он больше не сделает ни одного шага вперед, он продолжит лежать здесь, один в целом мире. Все его ненавидят, никто не потерпит его рядом с собой. Все хотят его смерти, даже Миро.

Эти мысли были невыносимы, они доставляли адские мучения. Тело отказывалось двигаться от холода и боли. Это был конец. Больше ни шага. Никому больше не врать, никого не разочаровывать, никого не пугать. Просто остаться здесь.

Продолжая плакать, Кай потерял сознание. После он не мог вспомнить, сколько времени пролежал, безвольно бормоча какой-то бред, страдая от душевной и физической боли, разбавляя кровь нескончаемыми потоками слез.

Кай вновь более или менее очнулся, когда в щеку ему ткнулось что-то мягкое и пушистое. Нехотя, с трудом он поднял отяжелевшие веки и увидел перед собой знакомую дикую кошку.

Та громко мяукнула, и Кай слабо улыбнулся. Как она умудрилась найти его! Еще осталось на этом свете существо, которому он не противен.

Будто бы подтверждая эту мысль, кошка замурчала и снова потерлась об его щеку. Потом легла рядом, тесно прижалась к нему и задремала. Ей тоже было очень холодно, но теперь обоим стало немного теплее.

Так прошло около двух дней. Холодный дождь продолжал равнодушно бить израненного мальчика, прикрывающего кошку от ледяных капель. Кай то терял сознание, то снова приходил в себя, но не мог и подумать о том, чтобы встать. Любое движение давалось неимоверным трудом и отзывалось ужасной болью.

На третий день в череде беспорядочных воспоминаний всплыла встреча с Ангелами. Это произошло, когда Кай с тоской подумал, что из-за этого проклятого тумана он даже не может увидеть небес… Ему вдруг так захотелось снова подняться наверх, чтобы увидеть небо, увидеть облака, протянуть к ним руку.

Ему вспомнились Ангелы. Девушка дружелюбно спрашивала его, отдаст ли он руну, Эдель отказывался дать ему шанс. Высокий Ангел с растрепанными светлыми волосами настаивал на том, чтобы Каю позволили пройти путь, и остальные поддержали его. «Верни ему Руны!» – говорили они. И Эдель сказал, что он, Кай, станет одним из них, если сможет пройти путь от Зарасвета до Линдена и не потеряет своей надежды… А что произошло сейчас? Он потерял ее? У него больше не было сил идти вперед? Значит, Эдель был прав, когда пытался забрать у него осенние руны.

Кай стиснул зубы, напряг все свои силы и сел. Было очень больно, но уже не так, как когда он очнулся впервые. Он чувствовал себя опустошенным, исстрадавшимся и лишенным даже самой малой толики надежды закончить начатое в одиночку. Но Кай понимал, что ничего не изменится, если он продолжит лежать здесь. Нужно идти… До самого конца… Каким бы он ни был, этот конец.

Кошка замяукала. Кай повернулся к ней, чуть улыбнулся, благодаря за поддержку, и тут увидел знакомый блеск. На земле, поодаль, лежала осенняя руна.

Кай не меньше тысячи раз рассматривал заветные фигурки, поэтому сразу понял, что это не его руна. Он узнал в ней сокровище Глефида. Как она могла оказаться здесь, чья она?

Кай, часто останавливаясь и глотая слезы боли, пополз вперед. Его сильно тошнило, очень болела голова, но зато руки и ноги кое-как могли двигаться.

Ничтожное расстояние он преодолел минут за пять. Вот руна блестит в его руках… Что ж, раз здесь нет ее хозяина, я могу взять ее, – решил Кай. Если потом ему придется отвечать за это, совесть его будет чиста. Если найдется хозяин и попросит вернуть ее – он, конечно, вернет. А пока она будет при нем.

– Пойдем? – спросил он кошку.

Кошка в ответ замурлыкала. Кай понимал, что «пойдем» – это сильно сказано, но ему хотелось поскорее оставить это мрачное и горькое место.

Он последний раз посмотрел наверх и шепотом пожелал Миро удачи и благополучного возвращения домой. Потом положил руну в карман и пополз вперед.

Это был самый мучительный путь, который ему когда-либо приходилось переживать. Иногда Каю удавалось вставать на колени и продвигаться на четвереньках, но это все еще было слишком больно. Часто он останавливался и лежал, тяжело дыша и собирая силы. При таком холоде это было особенно трудно – промокший насквозь плащ совсем не спасал. Но Кай упрямо, хотя и безвольно продвигался вперед. Он ни о чем думал, просто недвижимым взглядом смотрел на ровную каменистую местность. Потом на высокие деревья – он попал в небольшой лесок. Там кошка принесла ему кролика, но у Кая не было никаких сил на то, чтобы справиться с такой едой. Голодный и холодный, он продолжал ползти.

Однажды ночью, когда Кай отдыхал под большим деревом, ему под руки попалась длинная ветвь. Он обломал ее и смог использовать как опору. С того дня он ходил на ногах, опираясь на этот самодельный посох – состояние его улучшилось, боль отступала. Кошка исправно следовала за ним.