Долина Прокопиев - Пирс Энтони Страница 59

И стрелы уже готовы были полететь ей в спину…

Склон становился все круче и круче, но Чекс как-то удалось взобраться. А по ту сторону крутой горы ревел и пенился бурный поток. Как же через него перебраться? Сделав попытку, она тут же разобьется о камни. Чекс замерла на берегу. Ужасная ловушка…

– Но это всего лишь видение! – раздался голос Эхса. – Не бойся! Это всего лишь страшный сон!

И Чекс расслышала его голос.., и тут же вновь оказалась рядом с друзьями. Сон растаял без следа.

Кентаврица-зомби тоже заняла свое место за воротами, которые по-прежнему оставались запертыми.

– Ты видел, что там было? – тяжело дыша, спросила у Эхса кентаврица Чекс.

– Видел, – ответил Эхс. – Кентавры наступали тебе на пятки.

– Они хотели расправиться со мной.., из-за крыльев, – сказала Чекс. – Я для них ничто.

– Как в жизни, – согласился Эхс.

– В этом и заключается твой глубочайший страх и стыд, – сказал Косто. – Какой самый страшный твой сон? Это сон о кентаврах, о твоих соплеменниках, закрывших перед тобой вход в сообщество кентавров.

– Да, – с тоской в голосе согласилась Чекс. – Я пытаюсь это отогнать, но оно возвращается и ранит. Я хочу, чтобы кентавры меня приняли, но добиться этого не могу.

– Ты должна встретиться с кентаврами лицом к лицу, – сказал скелет.

– Но как же? Ведь только я остановлюсь, они тут же изрешетят меня стрелами.

– Смерть во сне – это не настоящая смерть, – напомнил Эхс.

– Тогда полагаюсь на твои слова, – по-прежнему мрачно сказала Чекс. – В этот раз не прерывайте мой сон.

И Чекс вновь пошла к своему двойнику. Обе исчезли друг в друге и вновь появилась картина.

Опять лес, опять Чекс спасается от преследователей, но вдруг останавливается и поворачивается навстречу разъяренным кентаврам.

– Не смейте меня преследовать! – отчаянно выкрикивает она. – Я есть такая, как есть! И это не моя вина!

– Уродина! Уродина! – хором вопят кентавры, – Смерть уродам!

И начинают колоть ее копьями, протыкать стрелами, резать ножами… До крови! До смерти!

Чекс очнулась с воплем ужаса. Второй сон оказался еще страшнее первого.

Эхс метнулся к ней на помощь и оттащил от решетки.

– Ужасно! – рыдала Чекс. – Я умерла? Они убили меня!

– В самом деле ужасно, – согласился Эхс. Он пытался ласково обнимать Чекс, хотя это выглядело смешно, потому что ростом он был ей по грудь.

– Значит, и этот способ не годится, – сказал Косто.

– Сначала я убегала от преследователей, потом не убегала! – чуть не плача, выкрикнула Чекс. – И то, и это не удалось. Так что же мне делать?!

– Надо подумать, – подал голос и копуша. – В одном фне ты убегала, в другом не убегала. Это так называемые крайнофти. А что лежит пофредине? Ведь что-то там лежит?

– И в первом, и во втором сне я вела себя как глупая девчонка, – приободрившись, начала рассуждать Чекс. – То убегала во все лопатки, то вдруг обратилась к собственным убийцам с речью. Есть же что-то третье. Не белое, и не черное, а.., среднее. Но поймите, сон так захватил меня, оказался таким жизне правдоподобным, что я…

– Каким, каким? – переспросил Эхс, ошеломленный этим безразмерным словом.

– То есть очень реалистическим, – пояснила Чекс. – Я даже стала сомневаться, а сон ли это?

– Знаешь, я тоже засомневался, – признался Эхс.

– И поэтому ты пришел ко мне на помощь? Я тебе очень благодарна. Ты поступил, как настоящий друг.

– Ефли Эхв фмог во фне прийти к тебе на помощь, то давай и мы проникнем в твой фон и будем там фражатьфя вмефте? – предложил копуша.

– Молодец, копуша! – радостно поддержал его Эхс. – Четверо – это уже сила! А Косто вообще без труда обратит их в бегство!

– Я ценю ваше благородство, – сказала Чекс. – Но не хочу подвергать вас опасности. Там, в моем страшном сне, вас, может, и не убьют, но ранить могут наверняка. Когда стрелы и ножи касались меня, мне, поверьте, было больно. В общем, как бы там ни было, это вызов лично мне. И я должна справиться своими силами.

Друзья не могли не прислушаться к ее доводам.

– Но если ты не в силах ни победить их, ни уговорить, ни спастись бегством, то что же тебе остается? – спросил Эхс.

– Отвергнуть, – с нажимом произнес скелет.

– Ты прав, Косто! – воскликнула Чекс. – До сих пор я относилась к ним слишком серьезно, и это придавало им силы. Я сама наделяла их этой силой! Но теперь я буду действовать иначе. Пожелайте мне удачи, ребята!

– Ни пуха ни пера, – сказал Эхс.

– Ни камешка ни пылинки, – подхватил копуша.

– Ни косточки ни полкосточки, – завершил Косто.

Вдвинувшись друг в друга, Чекс и ее двойник опять исчезли, после чего появилась картина.

…Чекс снова бежит по лесу, потом вдруг останавливается и поворачивается к ватаге преследователей. А те уже готовят ножи и стрелы.

– По какому праву вы здесь хозяйничаете! – кричит Чекс. – Это мой сон! Убирайтесь из него, вы, узколобые, тупые, жестокие! Это мой путь, и вам нет на нем места!

Но кентавры продолжали наступать, бряцая оружием. Слова Чекс их нисколько не впечатлили.

И тогда Чекс расправила крылья и поднялась в воздух и поплыла по воздуху над их головами, медленно, величаво.

Кентавры задрали головы и следили за ней, открыв рты.

– Вы – рабы земли, смотрите, я свободна! – вскричала Чекс. – У вас нет крыльев и вы ненавидите всех крылатых! Эй, вы, навозные жуки…

Один за другим кентавры начали приходить в себя и снова замелькало оружие.., но Чекс сильнее замахала крыльями и поднялась высоко в небо, туда, куда не смогла бы долететь ни одна кентаврская стрела.

– Я не нуждаюсь в вашем одобрении! Я не боюсь вашего проклятия! – с высоты прокричала она. – Что мне нравится, то и буду делать! А вы оставайтесь…

И тут Чекс проснулась. Сон развеялся, но Чекс поняла, что там, во сне, победила.

– Хотя в настоящей жизни я еще не умею летать, но зато теперь я освободилась от власти кентавров, – сказала Чекс. – Мне не нужно ни их прощение, ни их одобрение. У меня есть своя жизнь, и она куда интереснее обычной, кентаврской. Заискивание перед ними лишало меня сил. Я стремилась походить на них, и это меня связывало. Но как только я разрешила себе стать самой собой, эти тетеньки и дяденьки тут же задрали лапки!

И тут Чекс осознала, что все с каким-то непонятным удивлением смотрят на нее.

– Что случилось? Вы мне не верите? – спросила она.

– Ты прошла? – первым обретя дар речи, сказал Эхс.