Эрлин из Красного Дома. Книга 1 - Екатерина Бакулина Страница 6

Хёнрир молча и даже почти равнодушно забирает ребенка у Свельга из рук.

— Ты ничего не решаешь, — говорит он. — И еще, хочу предупредить, Свельг. Как твой лорд, я должен наказать тебя, ты нарушил закон. Ты отправишься в Черную Башню Альвенрона, и останешься там до тех пор, пока не будешь готов стать мужчиной.

Лицо Свельга вытягивается и белеет на глазах.

— Ты не можешь так поступить со мной! Ты не можешь заставить меня выйти на арену!

— Не могу, — соглашается Хёнрир. — Но если не хочешь, думаю, твоя смерть так же устроит Совет. Я не вижу смысла тратить силы и дальше возиться с тобой. Один, без поддержки, ты никто, Золотой Змей. Можешь идти отдыхать.

Свельг поджимает губы, сжимает пальцы. Эрлит видит, как буря кипит в нем, но ему действительно нечего сказать, он обязан подчиняться. Он ничего не может с этим поделать. Но если бы он вышел на арену и доказал свое право…

— Идем, Эрлин! — зовет Свельг.

Эрлин качает головой.

Она не уйдет, пока её не прогонят силой, еще так многое нужно понять. её ребенок у Хёнрира на руках затихает, начинает дышать ровнее, и даже тихонько причмокивает во сне.

— А его не нужно покормить? — спрашивает Эрлин осторожно. — Он ведь ничего не ел с самого утра.

Чувствует себя наивной курицей.

А Хёнрир вдруг улыбается. Нет, на самом деле, это сложно назвать улыбкой, лишь чуть вздрагивают уголки губ, но так отчетливо теплеют его глаза.

— Пока не нужно, — говорит он. — Сейчас достаточно Силы, но завтра к утру, думаю, понадобится и ваша помощь, леди Эрлин. Я принесу его, чтобы вы покормили.

Хорошо…

Эрлин немного страшно, но она все равно подходит ближе, совсем близко, даже чуть-чуть привстает на цыпочки, и Хёнрир сам опускает руки, поворачивая ребенка к ней, чтобы было легче видеть. Снова попросить взять на руки Эрлин не решается, только, быстро глянув на Хёнрира: «можно?» осторожно гладит ребенка по лбу, по щечке, кончиками пальцев. Ей так важно почувствовать, что он еще жив.

— Как вы назовете его, леди Эрлин?

Она не знает. С самого начала была уверена, что её сын, как и она сама, обречен.

— Придумайте ему имя, — говорит Хёнрир. — Это поможет зацепиться, хоть как-то. Чем больше будет его держать здесь, тем лучше.

— Да, я подумаю, — говорит она.

Поднимает голову, заглядывая ему в глаза. Немного страшно… Глаза у Хёнрира темно-серые, почти черные, и длинные черные ресницы… уже заметные синеватые круги под глазами. На самом деле, если бы столько Силы, сколько Хёнрир уже отдал её сыну, вытянуть из нее самой, Эрлин бы умерла, это выжало бы её досуха.

— Он останется без руки, да? — тихо спрашивает она. Ей важно знать.

Хёнрир едва заметно вздыхает.

— Вам нужно понимать, леди Эрлин, я могу попытаться восстановить все сразу, не пытаясь сосредоточиться на самом важном, но сеть плетения придется усилить… больше и глубже. И на это понадобится куда больше времени. В разы. За это время мои нити успеют прорасти в него, я и даже сам не уверен, что смогу полностью отпустить и вытащить все. Если прорастет слишком глубоко, то выдрать можно только снова ломая руку, возможно, ломая даже больше, чем сейчас. И тогда в этом никакого смысла. И раз уж стоит выбор между тем, чтобы потерять руку или потерять собственную волю, то я, пожалуй, предпочел бы остаться без руки.

Смотрит ей в глаза, очень внимательно, словно ждет ответа.

Она имеет право что-то решать? Хёнрир позволит решить ей?

А ведь все, что он говорит, касается и его самого. Кому знать, как ни ему.

— Да, — тихо говорит Эрлин, хотя в горле встает ком. — Вы правы, лорд Хёнрир.

Он чуть заметно облизывает губы. Эрлин стоит так близко, что чувствует его тепло, его дыхание. Запах дубленой кожи, лошади и пота… у него волосы на висках мокрые, мелкие капельки на лбу — нелегко пришлось, и нужно отдать еще очень много.

— Знаете, — говорит Хенрир, — возможно, когда ваш сын подрастет, он справится и сам. Хель как-то отрастила себе новое ухо, которое отгрызла тварь. И даже два пальца на левой руке, которые потеряла в бою… правда пальцы почти не гнутся. Но, возможно, вашему сыну удастся большее.

Слезы наворачиваются на глаза, и Эрлин ничего не может с этим сделать.

— Спасибо вам, — говорит она.

— Пока рано благодарить, леди Эрлин, — говорит он. — Еще ничего не решилось. Вы идете, отдохните пока. Вон там, у костра, уже готовят ужин. Поешьте и поспите хорошенько, силы вам понадобятся.

‍ ‌‌  ‌‌‌  ‌ ‌‌ ‌   ‌ ‌‌‌ ‌‌   ‌‌  ‌‌ ‌ ‌   ‌ ‌‌‍

— Эрлин… прости… — Свельг тихо подходит, обнимает её сзади за плечи, пытается прижаться подбородком к её щеке.

Она вытягивается в его руках, напрягаясь, отворачиваясь.

Не стоит.

— Эрлин? — зовет он.

Она качает головой. Это не обида, но она не может и не хочет говорить сейчас.

Свельг не отпускает, только нежно поглаживая её, прося прощения.

— Я думаю, Хёнрир прав, — говорит он. — Мне действительно давно пора пройти ритуал, получить все права. Тогда я смог бы жениться на тебе.

Целует её у виска.

Она зажмуривается, губы дрожат.

— Ну что ты, Эрлин? Плачешь, да? Ну, не надо… Все будет хорошо.

Не сейчас.

— Эрлин?

Свельг касается губами её скулы, так безумно нежно, и потом еще, чуть ниже. Его руки обнимают её.

Нет… сжимается сердце.

— Я назову его Бьярни, — говорит Эрлин, — он вырастет большой и сильный, как медведь.

Чувствует, как Свельг качает головой.

— Мы поженимся, и у нас будет много детей.

Эрлин не хочет много, она хочет этого.

— Отпусти, — говорит тихо, пытается освободиться из его объятий.

Он не отпускает.

— Что не так, маленькая? Ты обижаешься на меня? Но я только сказал правду. То, что делает Хёнрир — не очень правильно и даже опасно. Иногда лучше позволить человеку умереть, чем опутать его своей сетью и подчинить волю. Это лишние страдания и для него и для окружающих. Хёнрир и сам должен бы понимать это.