Отбор для неудачницы - Маргарита Дюжева Страница 6

— Не обращай внимания, милая, — мама ласково обняла меня за плечи, — она избалованный ребёнок, ты же знаешь.

— Знаю, — обняла ее в ответ, потом подошла к отцу.

В отличие от матери, он был не так благодушно настроен, и почти открыто сожалел о том, что в Ралесс еду я.

— Пожалуйста, Ксана, постарайся сразу не сразить их своим…обаянием, — он смялся, — присмотрись хорошенько. Вперед не вылезай.

Как не вылезать? Я за победой еду, а разве можно победить, отсиживаясь в кустах? Вряд ли. Так что я, наоборот, собиралась включить свое обаяние на полную. Чтобы у жениха ни единого шанса увильнуть не было.

— Хорошо, — смиренно опустила глаза, чтобы он не заметил моего решительного настроя.

— Постарайся там задержаться. Вдруг встретишь хорошего парня.

Я за сыном наместника собралась ехать, и на меньшее просто не согласна!

— Хорошо, папочка.

Еще раз с ними попрощалась, поцеловала, обняла и бодрой походкой направилась к экипажу. Мой внушительный чемодан уже покоился на багажной полке, а кучер в последний раз проверял упряжь перед дальней дорогой.

— Удачи! — выкрикнула мама и замахала одной рукой, стирая слезы второй.

Я кивнула. Удача мне не помешает.

На втором этаже почудилось какой-то движение. Вскинув взгляд, я увидела, Илону, стоящую о окна, и смотрящую на меня с такой ненавистью, будто я у нее украла самое ценное. Недолго думая, послала воздушный поцелуй и с удовольствием заметила, как ее передернуло. Сестра отошла от окна, нервно задернув шторы.

Ну и ладно, лучшими подругами мы никогда не были.

По лесенке забралась внутрь экипажа и тут же прильнула к окну, с замиранием сердца наблюдая за тем, как усадьба, а вместе с ней и родители исчезают из виду.

Впереди меня ждало самое большое приключение в жизни, к которому надо было подготовиться, набраться сил и отдохнуть.

Поэтому достала из сумочки заначку — бутерброды с вяленным мясом, плотно перекусила, потом с трудом устроилась на неудобном сиденье и прикрыла глаза, намереваясь хорошенько поспать.

Медленно, но, верно, мы приближались к Ралессу. Чем меньше становилось расстояние, отделяющее меня от мечты, тем сильнее нарастал трепет. Я то и дело подскакивала на сиденье и тревожно вглядывалась вдаль, ожидая увидеть очертания большого города.

Два дня из тех трех, что я провела в пути, погода стояла пасмурная. Хмурый дождь непрерывно моросил, и хорошо укатанные дороги превратились в сплошное месиво. Не хотелось опоздать на отбор, завязнув в грязи, поэтому экипаж катил вперед, аккуратно огибая опасные участки. Стоило приоткрыть окно, как внутрь врывался студеный ветер, совсем неуместный в середине лета. Из прихлопа ощутимо тянуло прохладой и сыростью. Мне оставалось только плотнее кутаться в дорожный плащ и тоскливо смотреть в окно, на унылое серое небо, мечтая о горячей ванне и мягкой постели. 

В последний день пути дождь прекратился. Тяжелые облака растворились в ясной синеве, и солнце ласково гладило землю лучами. С узких проселочных дорог мы, наконец, вырвались на широкий тракт. Стрелой прорезая густые леса и возделанные поля, он убегал до самого горизонта и манил за собой. За окном изредка проплывали указатели: налево пойдешь — в деревню придешь, направо пойдешь — в болото попадешь, и все в том же духе. Общее у указателей было одно — если двигаться прямо, то рано или поздно окажешься в Ралессе, в одном из пяти главных городов Туарии, столице восточного округа.

За всю жизнь мне ни разу не доводилось побывать за пределами Боунса, но я слышала достаточно восторженных рассказов родителей о том, как прекрасна восточная столица, какие там красивые дома, мощеные широкие улицы, магазины, рядом с которыми наши салоны кажутся нищими лавками, а в самом центре города большой парк с ухоженными дорожками и лавочками на ажурных ножках. Не верилось, что совсем скоро увижу все это своими собственными глазами.

К вечеру третьего дня, когда я уже начала изнывать от скуки, и подумывала о том, а не согнать ли мне возничего с облучка и самой погнать лошадей, над темными шапками леса показались острые, словно иглы, шпили Ралесса.

Издалека они напоминали игрушечные башенки. Их позолоченные вершины сияли на солнце, и казалось будто насквозь пронизаны солнечным светом.

Осталось совсем немного. Сердце тут же заметалось в груди, ладони вспотели, а колени начали мелко подрагивать. Я разволновалась, причем до такой степени, что не могла больше усидеть на месте. Открыла маленькую шторку, отделяющую меня от кучера, и громко, срывающимся голосом спросила:

— Можно, побыстрее?

Похоже, он до этого времени он пребывал в блаженной дреме, потому как вздрогнул, встрепенулся и закрутил головой по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

— Сил больше нет в этой табакерке сидеть! — проворчала, снова отодвигая шторку еще больше, — меня, между прочим, жених там ждет. Уже измучился бедный, сидит, в окно смотрит и плачет. Все спрашивает, где же моя Ксаночка? Когда же она приедет. А вот она я! Еле трясусь по ухабам, да выбоинам! Мы же не торопимся, да?

Мое ворчание все-таки подействовало, и экипаж заметно прибавил ходу. Я то и дело смотрела в окно, чуть ли не прижимаясь к нему носом, и с трепетом наблюдала, как башни приближаются, становятся все выше, уже доставая почти до самых небес.

Волнение сменилось предвкушением и азартом. Мне не терпелось оказаться там, в гуще событий, все увидеть своими глазами, попробовать, потрогать, окунуться с головой.

Спустя час, мы миновали защитные столпы и выехали в широкую долину, где полукругом охватывая идеально круглое озеро, раскинулся Ралесс. На одном берегу теснились крестьянские дома, мелкие усадьбы, а на другом — роскошные особняки знати и дворец наместника, с теми самыми высокими шпилями, которые я уже битый час рассматривала в окно. Чуть поодаль на холме, утопая среди зелени, стоял мрачного вида замок. Интересно, что там?

При подъезде к озеру дорога раздваивалась. Левое полотно вело к той части, где высились башни дворца, правое туда, где пестрели невысокие домики. Экипаж на развилке повернул налево, и теперь, размеренно покачиваясь, быстро катил по ровной дороге.

Чем ближе мы подъезжали к восточной столице, чем больше деталей я могла рассмотреть, тем прекрасней казался этот город. Пока мы колесили по чистым улочкам, я не отрываясь смотрела на каменные дома с ажурными террасами, разноцветными крышами, витыми колоннами и маленькими симпатичными балкончиками. Мы проезжали мимо резных оград, местами увитых диким виноградом и цветущей лозой, миновали невесомый, словно сотканный из кружева мост через тихую речушку, и вскоре добрались до высокой арки, украшенной причудливыми барельефами. Перед ней нас остановил стражник и осведомился о цели визита:

— Везу невесту из Боунса, — хрипло отозвался возничий, а я прижалась спиной к сиденью и зажмурилась, набираясь храбрости.