Одиночество жреца. Том II - Александр Якубович Страница 6

В процессе этих раздумий мы и нашли виконта.

Орвист стоял на коленях и почти не двигался. Всегда гигантский, мощный и надежный, сейчас виконт выглядел, как будто из него кто-то вырвал хребет: спина сгорблена, плечи и голова опущены, руки безвольными плетьми висят вдоль тела.

Я не хотел задумываться, какая участь постигла уже немолодого графа, где-то в глубине души надеясь, что он нашел какой-нибудь осколок доски и выплыл к берегу, как и мы. Но реальность оказалась иной. Прозаичной и жестокой.

Орвист стоял на коленях возле тела своего отца. По синюшному лицу Бренарда было понятно, что граф утонул, не сумел выплыть, ему просто не хватило сил. Возможно, если бы рядом с ним был его сын, который смог выбраться из воды не только сам, но и спас Санию, мужчина имел бы шансы добраться до берега, но между сыновьим и долгом королю Орвист выбрал последнее. И спас юную арха-ту. За что его отец заплатил жизнью.

Это осознавала и Сания. Девушка отпустила локоть, за который придерживала меня весь наш путь, и последний десяток шагов я проковылял к гиганту самостоятельно.

— Орвист, — я положил руку на плечо виконта, — мне очень жаль. Твой отец был достойным человеком и преданным слугой престола.

Виконт ничего не ответил, даже плечом не повел, все так же сидел и смотрел в лицо родителя, человека, который был для него абсолютным примером во всем и который еще так многому должен был его научить.

Я опустился рядом с Бренардом на колени и молча стал расстегивать рубашку графа, виконт же только медленно наблюдал за моими действиями. Когда моя рука нащупала графский жетон на холодном безжизненном теле, я аккуратно снял его вместе с цепью и протянул Орвисту.

— Возьми, глава рода де Гранж. Нам надо похоронить твоего отца и отправляться в путь.

Орвист чуть заметно кивнул, медленно забрал качающийся из стороны в сторону серебряно-золотой символ власти рода, надел его через голову на свою мощную шею, положил ладонь на грудь Бренарда, прощаясь,после чего наконец-то встал на ноги.

Когда он проходил мимо Сании, девушка как-то вся аж сжалась, будто ожидала удара, но виконт не осудил ее за то, что она выжила благодаря его помощи, а отец — погиб. Ни словом, ни жестом, ни взглядом. Он просто подошел к ближайшему булыжнику, поднял его и ппотащил к крупному плоскому камню, который выглядывал из-под прибрежной гальки и подходил в качестве плиты, на которую мы положим тело Бренарда. Сжечь труп, как того требовала традиция, у нас сейчас не было никакой возможности.

Орвист сам перенес тело отца, после мы трое, кое-как, собрали достаточное количество камней для того, чтобы надежно укрыть тело графа от падальщиков и птиц. Когда последний камень был уложен, мы еще немного постояли у импровизированной могилы. Орвист внимательно осмотрелся, пытаясь запомнить место, на котором упокоился его отец, чтобы потом вернуться и закончить погребение, как того требовали традиции — если мы выживем, конечно — и мы, все трое, отправили обратно к нашему костру.

Вечер уже вступал в свои права и с моря подул прохладный бриз. Грозовая туча, которая весь день бухла где-то в небесах, была готова вот-вот разразиться дождем. Это было хорошо, потому что дождь даст нам так нужную сейчас пресную воду, от нехватки которой у меня уже давно прилипал язык к нёбу.

Я не стал успокаивать Орвиста силой Лу. Не потому что я не любил виконта и желал ему страданий, совершенно нет. Орвист доказал, что он — мой самый лучший и самый преданный друг, пусть наши отношения и были весьма своеобразны. Нет, не из-за жестокости я не помогал Орвисту справиться с горем.

Сейчас виконт должен был сам переварить его, сам справиться с потерей отца таким трагичным образом. Чтобы это событие оставило на его душе рану и он никогда не забывал, что и как произошло.

Ведь виконт никогда не был дураком и сейчас прекрасно понимал, что за пожаром на корабле стоит Бренн. И теперь в Клерии было уже два человека, близких к королю, которые всей душой жаждали падения Республики. И неизвестно, чья месть — моя, или нового главы рода де Гранж — будет для них страшнее.

Мои спутники нашли еще некоторое количество обломков, и мы заночевали там же — у скалы, на пляже. Ночью у меня серьезно поднялась температура, и жарило капитально, возможно, я даже проваливался в бред. Ожог на лице обработать было нечем, воды не было: дождь так и не начался. Перед самым рассветом Орвист поднял нас с Санией, дремавших у скалы и пытающихся уловить хоть грамм тепла от костра, и объявил, что нам пора двигаться. Если мы задержимся еще хотя бы на полдня тут, у моря, то есть все шансы здесь и остаться навсегда. Во всяком случае — для меня.

Я ощущал, как энергия жреца внутри меня бурлит и клокочет, но никак направить ее не мог. Почему-то вспомнился день, когда Лу только начали пытать. Мы тогда как раз сделали первую выгонку и я учил Орвиста пить самогон… Что тогда делала Энжи? Пыталась меня исцелить? Но ведь она богиня бардов, веселья и путешественников, вообще по природе своей была ближе всех к менталистам. Наводила мороки, меняла настроение, вот это все… Сила исцеления приписывается в Пантеоне только Георе. Или любой бог может исцелять раны смертных, просто у Матери это получается проще всего? Значит, я мог бы использовать силу Лу… Но все мои попытки обратиться к собственной душе, в которую сейчас была впаяна энергия богини, ни к чему не привели. Возможно, если бы я в прошлом активнее пользовался силами, дарованными мне, то смог бы лучше управлять потоком силы, но сейчас это было похоже на попытки поймать смазанную маслом свинью: как только я тянулся к божественной силе, она, выворачиваясь, ускользала.

Перед выходом Орвист еще раз обследовал берег и нашел один полусгоревший тюк с синими тканями, которые мы везли в Пите: пусть судно и было посольским, но гонять порожняком через полмира было бы верхом расточительства. Так что мы сумели разжиться запасом неприлично дорогих портянок, которые сразу же повязали на ноги, и своеобразных пончо. Просто, не долго думая, отрезали по пять-шесть метров ткани, сложили в несколько раз и на одном из концов проделали мечом подходящие для головы отверстия. Таким же образом сделали и простейшее подобие рубашек под эти самые пончо, только теперь разрезы находились где-то посередине, а вся конструкция удерживалась поясом из той же ткани.

Ткани были южные, легкие, так что особо тепла не давали — это не северная шерсть, но лучше так, чем совсем ничего.

Сложнее всего оказалось с обувью Сании. Легкие сандалии девушки, которые держались на стопе и лодыжке только благодаря каким-то невесомым завязкам и ремешками, совершенно не подходили для пешего путешествия, так что виконту пришлось заняться форменным вандализмом и повязывать на ноги арха-ты сначала портянки, а потом вспарывать некоторые швы, чтобы заметно потолстевшая нога просто вошла на подошву. Этому-то принцесса активно сопротивлялась.

— Это отличные крепкие сандалии! Сделанные лучшими мастерами! Не надо портить их! — рычала девушка, когда Орвист взялся за кинжал и стал ковырять один из мешающих сбоку ремешков.