Мыловарня леди Мэри - Алёна Цветкова Страница 6

Я все слышала. Все понимала. Но теперь боялась сказать лишнее слово. Одно дело показать себя слишком умной один-два раза, это можно списать на случайность. И другое — постоянно демонстрировать, что я понимаю гораздо больше, чем должна...

- Думаю, падре, - задумчиво произнес мой жених, - девочка не совсем понимает, о чем мы говорим...

- Вам придется нанять учителей, - улыбнулся падре, - если вы хотите выполнить слово, данное Льву Алексеевичу...

- Разумеется... вы же сами заставили меня принести клятву Господу. Хотя, падре, это было не совсем честно. Вы уже знали, что дочь Льва Алексеевича пришла в себя.

- А что делать, сын мой, - развел ручки в стороны падре, - иногда и священникам приходится идти на хитрость. Вы же знаете, что получит церковь в результате успешного исхода?

- Вы о соглашении о передаче вам десятой доли всего состояния в случае возвращения дееспособности, подписанном пятнадцать лет назад?

- Верно, сын мой... верно... я рад, что мы поняли друг друга...

- И как я понимаю, вопрос уже решен? Остались только формальности?

На следующий день, сразу поле похорон, разительно отличавшихся сдержанностью и умиротворенностью, плакать и выть в этом мире не принято, нас с Михаилом Андреевичем повели на помолвку.

На мой взгляд странное сочетание мероприятий, но наученная горьким опытом я молчала. Да и вымоталась я, замерзла. Столько времени ходить и стоять без возможности присесть отдохнуть мне было трудно. И в часовню на территории замка я шла, сжав зубы, на одном упрямстве. Мама-Васка вздыхала, но не говорила ни слова.

- Трофим, принеси стул, - приказал мой женишок, когда мы вошли в холодную и сырую каменную комнату с иконами и спиралью вместо креста.

Трофим тут же исчез, а падре недовольно сверкнул глазами:

- Сын мой, сидеть в храме Господа кощунство.

- Бог простит, - пожал плечами хам, - я не хочу овдоветь раньше, чем жениться.

Он стянул с себя кафтан, одним движением обернул вокруг меня и слегка надавил на плечи, усаживая на стул, который услужливо подставил Трофим.

- Начинайте, падре...

Падре забормотал молитвы, жених стоял рядом, а я сидела на стуле, укутанная его заботой и не понимала, что происходит. Он же сволочь, которая пытается завладеть моим наследством! Хотя да, в его интересах, чтобы я дожила до свадьбы. Иначе достанутся ему рожки да ножки, а не состояние. Так что не обо мне это забота, а о моих деньгах.

А то, что сердце стучит, как одуревшее, румянец во всю щеку от запаха здорового мужского тела и жар желания опалил до самой души... это всего лишь реакция тела не более. Мне же теперь снова восемнадцать. Пубертат.

Помолвка оказалась очень долгой, я успела повторно замерзнуть и окончательно вымоталась. Если бы не Михаил Андреевич, который в какой-то момент прижал меня за плечо к себе, я бы, пожалуй, свалилась и со стула. Черт возьми... мне постоянно приходилось напоминать себе, что все это делается не ради меня, а ради моего наследства. А то так хотелось проникнуться к нему теплыми чувствами. Но я держалась. Почти. И когда все закончилось, холодно поблагодарила и ушла в сопровождении недовольной мамы-Васки, которая ворчала, что я могла бы быть полюбезнее...

- Мама-Васка, - остановила я ее, - я не в восторге предстоящей свадьбы и не собираюсь притворяться, что мне нравится жених. И уж тем более не буду любезной с человеком, который женится на мне ради денег.

- Вам придется быть со мной любезной, Мария Львовна, - встрял в нашу беседу Михаил Андреевич, хватая меня под локоток с другой стороны, - вы моя невеста, и я не потерплю показного пренебрежения. Я прощаю вам эту выходку только потому, что вы, вероятно, за время болезни растеряли все знания по этикету. Но это дело поправимое. Ваши учителя уже прибыли. С завтрашнего дня ежедневно с утра и до обеда у вас занятия.

- Можете не беспокоиться, - выдохнула я, не стараясь скрыть свое возмущение, - скандалы при всех устраивать не буду. Но не надейтесь на мою благосклонность.

- Меня это вполне устраивает, - холодно закончил разговор женишок, стирая как ластиком все набранные во время помолвки очки.

Со следующего дня начались занятия. Я готова была грызть гранит науки, но преподавали мне совсем не то, что казалось нужным мне. Этикет, молитвы, танцы, музыка, вокал и рукоделие, несомненно, очень интересные и необходимые каждой женщине предметы, но мне-то нужно было другое. И даже не только чтение и письмо, но математика, юриспруденция, экономика, политология... полагаю, именно эти предметы необходимы для получения гражданства.

Но мой жених не был заинтересован в том, чтобы у меня что-то получилось.

Я попыталась пожаловаться падре, но... падре погладил меня по голове, как маленькую девочку и снова посмеялся над моими желаниями. Ему тоже не нужно было ничего более статуса дееспособной.

Учитель по этикету, чопорная и худая до истощения пожилая женщина, похожая на англичанку-аристократку в сотом поколении, давно рассказала мне, что получение гражданства двухступенчатая процедура, которую проходят все юноши и девушки в двадцать один год. После успешного прохождения первой ступени человек считается взрослым и дееспособным. И только потом, если желает большего, идет на вторую ступень.

При том, что формально в этом мире равноправие мужчин и женщин, фактически почти все девушки не являются гражданами. Их этому просто не учат, как я поняла. Этикет, музыка, танцы, молитвы и рукоделие — полный перечень предметов в процессе обучения девушек. И не все из них даже умеют читать.

Надо ли говорить, что меня это не устраивало совершенно... я не собиралась отдавать свое состояние наглому соседу.

И через две недели после начала учебы решительно открыла дверь кабинета:

- Я хочу научиться читать, - заявила я с порога.

Бесцеремонно вошла и присела на тот же стул, что и в прошлый раз. За это время я окрепла еще больше, и теперь ходила самостоятельно, опираясь на трость, которую по моей просьбе вырезал из дерева Трофим.

- Мария Львовна, вы откровенно плохо справляетесь и с тем, что вам уже преподают, - не поднимая глаз от кипы документов, ответил жених, - учителя жаловались на ваше нежелание заниматься.

- Я хочу научиться читать! - сверкнула я глазами. Возможно был и другой способ изобразить из себя ребенка, но я не придумала ничего умнее, кроме как изводить учителей капризами. И только наедине с верной мамой-Ваской я позволяла себе быть собой. А она, если о чем и догадывалась, то молчала.

- Хорошо, - сжал губы в ниточку недовольный жених, - я сам буду учить вас. Два раза в неделю после ужина. Но если вы будете вести себя так же, как на занятиях, или я увижу, что вы не справляетесь, мы навсегда закроем этот вопрос. Вы все поняли?

Я кивнула, сползла со стула и, обиженно надув губы, отправилась к себе.