Ханна - Кэтрин Ласки Страница 6

3 «ОНИ ВСЕ ПРАВИЛЬНЫЕ»

Ханна смотрела на порт Бостона, на пароход и грузчиков, таскавших с него тюки. Девочка подумала, что разница между нею и джутовыми мешками с кофе не так уж велика: и то, и другое — товар. А если товар испортился, его выбрасывают или сжигают. Инспектор спустился с корабля по трапу и кивнул экспедитору, подтверждая, что груз в хорошем состоянии. Заражённый или гнилой товар на этом причале выгружать запрещалось — вместо этого его вывозили на специальном буксире топить в море либо сжигать на «мусорном острове», почти всегда окутанном густой завесой маслянистого чёрного дыма.

Вернувшись в приют, Ханна с радостью обнаружила, что место мисс Прингль заняла куда более приятная дама по имени миссис Ларкин. Она была моложе и красивее своей предшественницы, и её голос напоминал вовсе не об иголках, а о весёлом журчащем ручейке.

— Не понимаю, почему это ты непригодна к работе по дому, милочка. Может быть, подавать чай в гостиной тебе и не доверят, но помогать на кухне ты наверняка сможешь. А шить ты умеешь, Ханна?

— Да, мэм.

— Ну вот! — бодро воскликнула миссис Ларкин.

Она раскрыла папку и, подняв палец, объявила:

— Пожалуйста! Семейство Хоули. Мистер и миссис Орас Хоули, дом номер восемнадцать по Луисбург-сквер, три дочери в возрасте от девяти до шестнадцати лет. — Миссис Ларкин перевела взгляд на Ханну, и девочка увидела, как её светло-карие глаза светятся весельем. — Боже мой, если эти юные леди хоть сколько-нибудь походят на меня и моих сестёр, то их платья постоянно придётся стирать и чинить! Думаю, тебе там самое место.

— Луисбург-сквер? Это же в Бостоне? — с надеждой спросила Ханна.

— Да, милочка. Бикон-Хилл — один из лучших районов в городе. Хоули чрезвычайно… — Она замялась, подыскивая слово. — Чрезвычайно утончённые. Это старинный бостонский род, очень состоятельный. — И она поспешила добавить: — Но это не причина беспокоиться. Я уже сказала: тебе не придётся прислуживать на балах и парадных обедах. Ты будешь… так сказать, почти всё время в тени. — Миссис Ларкин наклонилась через стол к девочке. — Зато там прекрасные условия, и ты сможешь зарабатывать почти сто долларов в год.

— Сто долларов?! — изумлённо переспросила Ханна. Она и представить себе не могла такую огромную сумму. У девочки никогда не было ни единого доллара.

— Начальное жалованье судомойки — один доллар семьдесят пять центов в неделю, плюс кров и стол. Работа семь дней в неделю, выходные — два воскресенья в месяц.

— Начальное жалованье, — прошептала Ханна.

— Да, начальное жалование. — Миссис Ларкин склонила голову набок и внимательно посмотрела на девочку. — Это же только начало. Работай прилежно и старательно, и ты сможешь достичь большего. Старшая горничная получает за год пятьсот долларов с лишним, а повариха… боже мой, повара и дворецкие зарабатывают почти по тысяче в год. Я знаю, что ты умница и будешь замечательно служить у Хоули.

— Вы хотите сказать… — Ханна замялась. Теперь, когда у неё появилась настоящая надежда на будущее, её как будто покинули все слова. — Вы думаете… это подобающее место для меня?

— Да, милочка. Что ж, вот тебе адрес. Вряд ли с тобой будет беседовать сама миссис Хоули — скорее всего, это будет дворецкий или экономка, возможно, повариха. Будь с ними любезна и не задавай слишком много вопросов. Я отправлю в дом рекомендательное письмо, где будет сказано, что ты умеешь читать. А математику ты знаешь, милочка?

— Я умею складывать, знаю на память таблицу умножения и немножко научилась делить в столбик.

— Чудесно! Хоть сейчас в Гарвард!

— А что такое Гарвард, мэм?

Тут миссис Ларкин расхохоталась.

— Ах, тебе не нужно знать про Гарвард, милочка. Девочек туда не принимают. — Ханна, задумавшись, закусила губу. Она решила, что непременно будет стараться на новом месте и научится всему, что нужно. И не только ради денег и ради того, чтобы зарабатывать ещё больше. А ради возможности жить рядом с морем. Соляные кристаллики перестали появляться на коже у Ханны, но те, что она забрала из конверта, словно сделались ещё ярче. Девочка теперь носила их на шее в маленьком мешочке, который тщательно прятала за корсаж. Она чувствовала, что ей необходимо держать его при себе, как талисман.

— Ханна, — громко произнесла миссис Ларкин, отвлекая её от раздумий. — Ты хочешь сказать что-то ещё?

— Нет… Только… Выходит, так можно заработать очень много денег?

— В самом деле! И что бы ты сделала, будь у тебя много денег?

Ханна наклонила голову, размышляя. Прежде она никогда не задумывалась об этом. Но тут ответ пришёл к ней сам — неожиданный, удивительный и в то же время такой простой.

— Ну, я бы купила дом. Даже не дом, а так — маленький домик у моря.

Миссис Ларкин выставила подбородок и откинула голову, как будто для того, чтобы лучше рассмотреть юную собеседницу.

— Ханна, ты… ты весьма своеобразная девочка.

Ханна притихла.

— Нет… просто я знаю, где мне хорошо, где я чувствую себя как дома. У моря.

— У любого моря? — поинтересовалась миссис Ларкин.

— А их много? — удивилась Ханна.

— Ну конечно же, милочка! Но ближе всего к нам Атлантический океан.

— Он подойдёт, — только и сказала девочка.

Миссис Ларкин с любопытством посмотрела на неё и рассмеялась.

— Что ж, я рада, что тебе не придётся далеко уезжать, чтобы найти себе море по душе.

— Они все мне по душе. Они все правильные.

— Правильные? — переспросила миссис Ларкин. Ханна пожала плечами и ничего не ответила.

Женщина с тёплой улыбкой потянулась через стол и погладила Ханну по руке.

— Для тебя всё только начинается, милочка. Если захочешь — достигнешь и небес. Хотя, возможно, лучше сказать, моря. — Миссис Ларкин весело засмеялась, а Ханна тихо улыбнулась сама себе и потрогала мешочек сквозь лиф платья.

Ханна посмотрела на Часовую башню. Стрелки показывали двадцать пять минут девятого. По пути на собеседование в Бикон-Хилл она сделала крюк, чтобы пройти мимо порта. В доме номер восемнадцать по Луисбург-сквер её ждали к девяти, но девочка решила, что явится на пять минут раньше. Это произведёт хорошее впечатление. Проворство — необходимое качество для служанки.

Миссис Ларкин дала Ханне книжку о том, как полагается вести себя прислуге — от судомоек до дворецких. Ханна почти наизусть её выучила. Чаще всего она перечитывала раздел о том, за что служанок увольняют. Причины были довольно ясны — все они, от пьянства до воровства, перечислялись под заглавием «Недопустимое поведение».

В основном девочка понимала их суть и знала, что таких прегрешений легко избежать, но один короткий абзац её испугал. Автор книжки, миссис Клермонт, писала: «Разумеется, если служанка ведёт себя необычно или эксцентрично либо по той или иной причине её присутствие в доме представляется неподходящим, допустимо прервать с ней трудовые отношения. Как правило, в подобных случаях служанке выплачивается выходное пособие».