Конец света сегодня - Надежда Первухина Страница 6

– Чего ж они замуж-то не шли?

Бабка Наталка усмехнулась:

– Замуж не напасть, а как бы замужем не пропасть. Не хотели, и все тут. Все состояние свое они пустили на дела милостыни, в доме открыли школу и лазарет. А потом революция случилась, сестер этих красноармейцы расстреляли как классовых врагов, а в доме сделали революционный музей.

– Да дом-то вроде небольшой, где тут быть музею!

– Однако ж был. Но недолго. При нэпе музей перевели в город, а в этом доме поселили актрису. Старую. Уж на пенсии. Она была очень одинокая и надменная, всех ниже себя считала. Бывалоча, идет за водой с ведром, меха наденет, платье парчовое, а народ вокруг только насмехается. А потом уж моим родителям, как актриса померла, дом отдали. У нас детей много было. Не заживались, правда.

– Бабуль, – Сидор от волнения проглотил сушку, не разжевав, – а те сундуки, что на чердаке, может, от актрисы остались?

Старушка жалостливо поглядела на Сидора:

– Нету там никаких сундуков, Сидорушка. Помстилось тебе. Ты чай-то пей, родимый.

Ночь Сидор провел смутно, а едва рассвело, он уже полез на чердак.

Здесь было пыльно и пахло остывшей за ночь черепицей. Сидор огляделся.

Черт!

Сундуков, прятавшихся в пыли и тени, не было!

Сидор бросился в угол, где они стояли, но ничто, ни одна пылинка не свидетельствовала о том, что здесь размещались три неподъемных сундука.

– Глюки у меня от бардюжки, что ли, – прошептал Сидор.

Нет. Ничего. Пустота и пыль.

Сидор спустился вниз – бабка ушла пасти коз – и стремительно рванул в свою комнату. Расстегнул сумку…

Книга была. Она снова выглядела старой и поблекшей, но главное – существовала. А это доказательство того, что Сидор не шизофреник.

Он расстегнул железные скобки и уже собрался было открыть книгу, как вдруг голос за спиной приказал ему:

– Не открывай.

Сидор сжался в ужасе. Бабуля пасет коз, но, значит, кто-то пробрался в дом в ее отсутствие и видел все Сидоровы манипуляции с книгой.

Он вскочил и затравленно оглянулся. Книга трепетала в его руках как живая.

Журналист поначалу никого не увидел, а потом…

Потом из стены вышла женщина с красивым и строгим лицом, с золотыми глазами, со взглядом змеи. Она немного напоминала экранную версию Хозяйки Медной горы, только одета была во все черное.

– Вы кто? – прошептал Сидор. – Чего вам надо?

Женщина подняла руку, призывая Сидора слушать.

– Ты хотел славы, и слава к тебе придет вместе с этой книгой. Перепиши все пророчества, явленные в ней, и опубликуй их под своим именем…

– Но это плагиат!

– Пророчества должны быть услышаны, и неважно, кто будет их автором. Я выбрала тебя.

– Почему?

– Потому что ты глуп и разум твой как незаполненный сосуд. Пусть же в нем сохранятся пророчества о грядущем. Людей надо предупредить.

Сидор, которому очень не понравилось, как незнакомка отозвалась о его разуме, тем не менее счел ее слова справедливыми. Что уж говорить – он не гений. Но кто она?

– Кто вы? – повторил Сидор свой вопрос.

– Этого тебе знать не надо. Знай вот что: открывать книгу и переписывать из нее пророчества можно только по ночам. Днем книга должна быть закрыта и спрятана. Иначе с тобой будет беда.

– Понял, – кивнул Сидор. – Приму как святую истину.

Журналист спрятал книгу и увидел, как его собеседница растворилась в пространстве – словно превратилась в сотни жужжащих мух.

– Господи, – сказал ошарашенный Сидор. – Вот уж чего не чаял…

Остаток дня Сидор посвятил труду на чердаке. Прожил в деревне еще пару дней и вернулся в город – к верному компьютеру. И заперся в квартире на целый месяц, выходил только изредка – за соком, пивом и булочками под названием «сырная палочка».

Каждую ночь, едва стихал шум будней Щедрого, журналист включал настольную лампу и плотно завешивал шторы. Компьютер у Сидора работал круглосуточно и ждал его, как верный конь доблестного рыцаря. Рыцарь пера и ноутбука залезал в свой тайник (в углу за кушеткой очень удачно отстали обои) и доставал завернутую в рубашку книгу. Та начинала светиться приглушенным светом, это означало, что она готова к работе и послушна воле своего переписчика.

И вот что было странно: те строки, которые Сидор заносил в память своего компьютера, в книге бледнели постепенно, словно размывались, и исчезали. И Сидор трясся за каждое слово, чтобы, не дай бог, оно не пропало.

«И сказала мне святая Надежда: «Иди за мной, и увидишь то, что будет незадолго до конца света и Второго пришествия Христова». И взяла меня за руку и привела в большую темную комнату. Вдруг комната озарилась, но не свечами, а какими-то мигающими разноцветными огнями. Громко зазвучала сатанинская музыка, и я, грешная раба Агния, воочию увидела, как стала комната заполняться людьми – мужчинами и женщинами в ярких, богатых одеждах. Все они стали выламываться, словно припадочные, и я поняла, что это они так танцуют. А один толстый мужчина в блестящей рубахе как закричит: «Ну сегодня мы зажжем!» Все – ну хохотать, да плясать, да пить. И вижу я – огонь в комнате вспыхнул. Все веселятся, думают – так надо, а уж потом, как огонь разгорелся, поняли, что это самый настоящий пожар. Огонь по стенам скачет, люди валом валят к выходу, друг друга давят, в гари задыхаются, огнем обжигаются, падают, их топчут. Хруст костей и крик стоит страшный! Я глаза закрыла, плачу, молюсь, а святая мученица Надежда говорит мне: «Не закрывай глаза. Ты свидетельница того, что в последние времена люди примут великие страдания, но так и не покаются пред Господом…»

«И ведет меня мученица Надежда в другое место. Большой блестящий зал с огнями, много народу всякого. Голоса звучат разные и шум, как будто гудение пчел в улье. И вижу я за окнами, как садятся на землю и взлетают железные крылатые птицы, и понимаю, эти люди пришли кто сесть на птицу, кто встретить тех, что с птицы сошли. Много, много народу! И вдруг грохот страшный, и огонь, и дым! И все кричат, кричат! О ужас! Как преисподняя разверзлась! Кто погиб, кто ранен, кто от страха окаменел. Все кричат, бегут, плачут! И я плачу, и говорю святой мученице: «Как же Бог попускает такое?» А она отвечает: «Потому что чаша нечестия людского переполнилась. А те, кто погибли, окажутся в раю».

И вот ведет меня мученица к высокой башне, сделанной из стекла и злата. Двери распахиваются, и мы входим внутрь. Тут много людей, стоят рядами и кричат: «Слава великому целителю!» Вижу я как бы престол, накрытый парчой, и на нем сидит мальчик лет двух. Одет он в золотые одежды, держит четки, голова его лысая, а во лбу моргает третий глаз! По обе стороны от мальчика стоят крепкие мужчины с непонятными палками и внимательно за всеми глядят. «Смотри, – говорит мне Надежда. – Этот мальчик – великое зло, но Бог попустил ему появиться и исцелять людей от всяких болезней, потому что время кончается». Я посмотрела на мальчика, а он своим третьим глазом узрел меня и улыбнулся. И увидела я, что зубы у него не как у людей, а волчьи, и это потому, что он пьет кровь тех, кого исцеляет…»