На краю бездны - Александр Афанасьев Страница 6

– М… есть несколько дел в моем сейфе.

– Разрешите?

Вскрыли сейф – старый, выкрашенный суриком бегемот с заедающим запорным механизмом. Дело принца Мохаммеда было на самой верхней полке, поверх стопки.

– Али… Сафиуллин, – прочитал Татищев и, перенеся папку на стол, ввел в программу новую фамилию. Программа выдала результат, заставивший его похолодеть.

Гатчина! Рядом – Царское Село!

– Благодарим за содействие.

– Э, а личное дело?! – крикнул вслед генерал.

Жандармы уже не слышали его – они бежали к выходу…

На выезде из города были пробки, поэтому до нужной им воинской части в Гатчине они добрались лишь через полтора часа. Место считалось «блатным», если использовать слова новояза, здесь проходили практику «приближенные особы», рядом – столица. Здесь их пропустили беспрепятственно, через пять минут они нашли заместителя командира части.

– Да здесь был… – недоуменно произнес майор в ответ на вопрос о курсанте от Генштаба, практиканте. – Изволят работать с документами. Половину штабной переписки изволили забрать и работают.

– Проживают где?

– Туточки… – Майор показал на невысокое двухэтажное здание. – Для командированных выстроили, тут их у нас немало бывает.

– Панов, Гоглидзе – окна! – распорядился Татищев. – Макарьян, останься на всякий случай здесь. Остальные – за мной!

– Да что произошло-то? – удивился майор.

– Как можете охарактеризовать? – коротко спросил Татищев, когда они вчетвером вошли в подъезд.

– Как… черненький, тихий… по-русски хорошо говорит, даром что татарин. Вежливый… Работает много… из нумеров не показывается, разве что в штаб за документами и обратно. Он что – злоумышленник какой?

– Нет, отец. Просто поговорить надо. Где?

– Одиннадцатая…

– Ключи есть?

– Так у дежурного…

– Иди, принеси.

Когда они остались втроем, отпустив струхнувшего майора вниз, Татищев оглядел двоих своих подчиненных.

– Стрелять только в ответ. Оружием вообще не махать. Приказ брать живым, поняли?

– Так точно.

– Я первый иду. Тараки за мной. Белых, остаешься у двери, страхуешь коридор.

– Так точно.

Вернулся с ключами майор, вид у него был несчастный – тоже до пенсии дослуживает, а тут на тебе…

– Куда дверь открывается?

– Наружу, ваше благородие.

– Разрешите…

Татищев перехватил связку ключей, расстегнул пиджак, чтобы при случае быстро достать пистолет. Тараки, чернявый крепкий носатый турок, вежливо оттеснил в сторону майора, чтобы не мешал, и встал следом, Белых встал еще дальше.

Жало ключа вошло в хорошо смазанный новенький замок почти бесшумно. Татищев повернул его и почувствовал, как сработал механизм замка. Рывок на себя – и только в последний момент жандарм понял, что полотно двери изнутри что-то держит. Но додумать, что может держать эту дверь, он не успел, он не был военным и не привык думать, что за каждой дверью может быть растяжка. Он успел еще распахнуть дверь и даже на секунду увидел: комната, змеящаяся по полу леска с выдернутой чекой на конце и большой красный газовый баллон, к которому умело прилажен стандартный запал от гранаты. Больше он ничего увидеть и понять не успел.

16 августа 2002 года

Константинополь

Аэропорт им. ЕИВ Александра Пятого

Константинополь, русский форпост на «другом» берегу Черного моря, город и русский, и не русский одновременно, вторая столица Империи. Двухмиллионный город, столица чужой, некогда одной из сильнейших в мире Империи. Взят с моря в одна тысяча девятьсот двадцатом году адмиралом Колчаком – это была первая в мире комбинированная операция в современном ее понимании, с задействованием трех родов войск: флота, палубной, стратегической и морской авиации и морской пехоты. Город, который некогда был столицей Восточного Рима, город, несколько сот лет пребывавший под гнетом чужой веры и чужой религии. Город, взятие которого принесло русскому Императору титул Цезаря Рима [7], римского императора. Город, который снова стал христианским и более того – каждый год он на шесть месяцев становился столицей громадной Империи. Город, раскинувшийся по обоим берегам Босфора, помнящий свое прошлое, наслаждающийся настоящим и, в отличие от Багдада, не слишком-то заглядывающий в будущее. Город, ставший основной стоянкой сил Флота Индийского Океана, где у далеко выдающихся в море стенок военного причала ночуют крейсера, десантные суда и даже авианосцы. Истинно имперский, имеющий свое лицо город…

В восьмидесятые годы, после того как два аэропорта, названные именами адмирала Колчака и Александра Четвертого, перестали справляться с наплывом желающих посетить «Южный Петербург», власти сделали решительный шаг. Аэропорт Александра Колчака стал военной базой, аэропорт имени Александра Четвертого был отдан под крупнейший в мире дирижабельный порт и терминал для особо важных персон. Новый аэропорт, названный именем недавно взошедшего на престол Александра Пятого, строили четыре года, но в результате получилось нечто колоссальное. Десятиэтажные автомобильные стоянки, пять двадцатичетырехэтажных гостиничных башен, шесть терминалов и несколько десятков самых разных полос, включая полосу для посадки военно-космических самолетов, в мирное время используемую для приема самых тяжелых транспортников и пассажирских аэробусов. Аэропорт был построен прямо на берегу Мраморного моря и включал в себя еще и средних размеров универсальный порт. Это позволяло, прилетев на Восток на самолете, тут же сесть на теплоход и отправиться дальше морем. Такое расположение аэропорта делало возможным и переваливать контейнеры, прибывающие морем, на грузовые самолеты и дирижабли, которых отсюда отправлялось больше, чем пассажирских лайнеров…

Семнадцатого августа – был День Константинополя, он так и назывался – День Константинополя, потому что именно в этот день русские морские пехотинцы подняли русский флаг над Долмабахче, султанским дворцом на берегу моря, высадившись ночью со штурмовых лодок. Кто-то этот праздник праздновал, кто-то нет, годов до тридцатых, до окончательного замирения в этот день обычно начинались поджоги и погромы. Сейчас это был просто праздник с театрализованным представлением. Константинополь, как и большая часть побережья, обрусел, и турки, в смысле интегрированности в русскую жизнь, теперь напоминали татар. Сегодня же, шестнадцатого августа, была пятница – в Константинополе, по традиции, это выходной день. Выходным обещало быть и воскресенье – перенесли с семнадцатого, – потому в аэропортах, на дорогах было не протолкнуться. Три дня отдыха в августе – кто-то с семьей едет в короткий круиз по Мраморному морю, кто-то – садится на дирижабль и отправляется на Черноморское побережье, ну а кто-то – в самолет, чтобы повидать семью в Санкт-Петербурге, Москве или Казани. Десятки тысяч людей считали время до отправки самолета или дирижабля. Пять человек считали минуты, отделяющие их от встречи с Аллахом.