Лейб-гвардии майор - Дмитрий Дашко Страница 6

Дуэлянты сшиблись, зазвенела сталь. У Потоцкого был экономный стиль, шляхтич не спешил беспорядочно сыпать ударами в надежде сокрушить оборону, а выжидал удобного момента, чтобы полоснуть клинком по открывшемуся противнику. Но Карл был начеку и не подставлялся, парировал внезапные наскоки и сам выходил в стремительную и опасную атаку, заканчивавшуюся пока что ничьей. Силы у дуэлянтов оказались примерно равными, только Потоцкий мог похвастаться опытом, а Карл – легкостью и подвижностью. Если бы не проведенная в застолье ночь, схватка была бы более короткой и яркой. Драчуны стоили друг друга, но они порядком устали, не выспались и если отошли от похмелья, то совсем чуть-чуть. Даже отсюда я ощущал, как физически трудно было им сражаться.

Толпившиеся в сторонке шляхтичи дружно поддерживали поединщиков, одобрительно комментировали удачные атаки и блоки, в азарте кидали шапки на землю и бились об заклад. Я же стоял ни жив ни мертв. Мне было страшно за Карла, слишком уж прикипела к нему душа. Я видел, что он начинает сдавать первым, едва не пропустил резкий и сокрушительный выпад Потоцкого, но чудом изловчился, и клинок просто рассек воздух. Но это была удача, не больше, а долго на ней не протянешь. Еще одна ошибка, и шляхтич непременно добьется своего – я потеряю друга навсегда. Мысль об этом едва не разорвала мне сердце. Я больше не хотел хоронить тех, кто вошел в мою жизнь и стал мне близок.

Поднаторевший в сабельных схватках Потоцкий быстро догадался, что Карл начинает проигрывать. Скупая манера боя изменилась на сто восемьдесят градусов. Клинок шляхтича засверкал, словно крылья мельницы. Поляк махал саблей, как цепом. Дзинь! Карл отбил опасный удар. Вжик! Лезвие едва не зацепило его грудь.

Шляхтичи притихли. Я взглянул на лихо орудовавшего саблей поляка, понял, что тот готовится нанести удар, который поставит финальную точку в поединке, даже зажмурился, чтобы не видеть последних секунд Карла, но тут…

Наверное, все были слишком увлечены схваткой и сразу не сообразили, что в развалинах православного храма засел какой-то стрелок. Его меткость была поистине фантастической. Пуля угодила в Потоцкого, круто развернула его и бросила на землю. На правом плече шляхтича расплылось огромное красное пятно.

– Матка боска! – завопил кто-то из поляков, бросаясь с саблей наголо туда, откуда грянул выстрел. – За мной!

– Поймаем негодяя! – подхватили вопль другие зрители.

Они устремились к развалинам, на бегу выхватывая оружие и стреляя из пистолетов. Пустырь моментально окутался дымом.

– Кто?! Кто сделал это?! – страшно кричал Потоцкий, пригвожденный к травяному ковру.

Мне вдруг вспомнились подобным истошным образом вопящие вампиры из ужастиков. Было в этом что-то иррациональное, нечеловеческое. Возникло желание вонзить в грудь Потоцкого осиновый кол, но я его подавил: кола у меня не имелось, да и шляхтич отнюдь не был вурдалаком.

Карл, потерявший противника, оцепенел. Его ноги подогнулись, он рухнул лицом вниз, будто подстреленный, но я точно знал, что пуля была одна и предназначалась другой мишени.

– Это не я, я тут ни при чем, – хватаясь за грудь, прохрипел кузен. – Я не просил стрелять!

Он перевел безумный взор на меня, но я выражением лица показал, что тоже не имею к стрелку ни малейшего отношения, хотя, признаюсь, внутри уже начали зарождаться подозрения. В нашей команде имелся человек, всеми фибрами души ненавидевший Потоцкого и желавший ему смерти. Более того, уж кто-кто, а я точно знал, насколько метко этот человек умеет стрелять, потому что сам обучал его этой науке.

Шляхтичи вернулись с пустыми руками.

– Убег мерзавец, – разочарованно сообщил усатый толстяк.

– Вы хотя бы смогли его рассмотреть? – спросил я, стараясь не выдать волнения.

– Рассмотришь его, – зло сплюнул усач. – Задал стрекача, только пятки сверкали. Он, как выпалил, нас дожидаться не стал. Ну ничего, всю округу перетряхнем и стрелка этого разыщем. Я сам разыщу, – стукнул кулаком по пивному животу шляхтич, – и к тебе, пан Анджей, приведу, чтобы ты с него шкуру полосками снял.

– Это успеется, – сказал я. – Вы бы лучше раненого к лекарю отвезли. Не ровен час, помрет пан Анджей. Себя винить будете.

– Не помрет, – отрезал усач. – Ему смерть от сабли нагадали, а не от пули, так что сдюжит пан Анджей. А к лекарю мы его сейчас доставим. Я в бричку свою посажу и отвезу к эскулапу.

– Побыстрее! – попросил я.

Мы с Карлом помогли уложить истекавшего кровью Потоцкого в экипаж. Напоследок шляхтич нашел в себе силы приподняться и произнести:

– Господин барон, на этом наш поединок не закончился. Как только я поправлюсь, то обязательно найду вас и продолжу.

– Будьте уверены, ясновельможный пан, – отсалютовал саблей Карл. – Почту за честь!

Мы вернулись на постоялый двор. Михая в комнате не было, что подтверждало мои подозрения.

– Где он? – спросил я у оставленного за старшего Чижикова. – Я же велел никуда не выходить!

Тот виновато склонил голову и раскаивающимся тоном сказал:

– Вы уж простите меня, господин сержант. Не послушал я вашего приказа. Попросился наш Михай в костел сходить, так я его отпустил. Когда еще возможность такая выпадет?

Вызванный лекарь, судя по всему – швед, тощий как тень и скучный, как программа канала «Культура», внимательно осмотрел Карла, нашел несколько порезов, нанесенных клинком Потоцкого, тщательно промыл раны и наложил чистые повязки.

– Ничего серьезного, господа. Я бы назвал это всего лишь царапинами. Но день-другой молодому человеку стоит отдохнуть. Пусть побережет здоровье и не встает на ноги.

– Со мной все в порядке! – запротестовал Карл, лежавший на кровати.

Он еще не отошел от горячки боя и столь неожиданного его завершения.

– А разве я сказал иначе? – с иронией спросил лекарь. – Только, если вы не станете меня слушать, я за ваше здоровье не в ответе.

– Вот что, – прикрикнул я на юношу, – делай что сказано. Два дня постельного режима. Встанешь – убью! Лично!

– А как же?.. – начал говорить кузен, но, сообразив, что среди нас имеется посторонний, вовремя закрыл рот.

Лекарь взял с меня две монеты и, пообещав проведать раненого послезавтра, удалился.

Я сел в глубокой задумчивости. Как ни крути, но мы едва не распрощались с Карлом. Если бы не своевременный и, главное, меткий выстрел, кузен бы уже знакомился с ангелами. Единственной подходящей кандидатурой на роль таинственного благодетеля был Михай. Он ненавидел Потоцкого, отлично стрелял и, вдобавок, выходил из гостиницы, хотя я строго запретил гренадерам покидать комнату. И что самое противное – я не знаю, как с ним поступить. С одной стороны, он ослушался приказа, с другой – спас Карла. Понятно, что на любых весах перетянет последнее. Есть, правда, еще один фактор, который надо учитывать, – выстрел из засады бросил тень на честь кузена, а уж кому, как не мне, знать, насколько он щепетилен в этих вопросах.