Старая история - Михаэль Драу Страница 6

— Кимири, — низким и тихим голосом произнёс он, и меня даже чуть-чуть подбросило от звука моего собственного имени, — скажи. Ты меня не боишься?

— Неа, — мотнул я головой. — А почему я должен тебя бояться?

Он сглотнул, как будто у него болело горло.

— Я киборг. Я солдат корпорации. В любой момент моя боевая программа может быть активизирована. И если ты будешь находиться рядом, то…

Мне стало слегка не по себе от этого «то». Но я шагнул ближе и взял его за руку.

— Да всё нормально будет! Если что, то я убежать успею.

По крайней мере, мне хотелось в это верить.

— Кимири. Я участвовал в той операции. Я убивал твоих друзей и знакомых, — глухо проговорил он.

Память о том столкновении, канализации, алом огоньке на стене — всё это заставило меня напрячься и поёжиться. Я вдруг осознал, что Ульф и вправду киборг. Враг. Убийца. Но… Друзей? Хм. Друзей…

— У меня нет друзей. И я тебе об этом уже говорил, — буркнул я. — От них только и слышишь, что ты должен делать, чего не должен. Всерьёз меня никто не воспринимает. Они всё время говорят, что у меня ничего не получится. А когда у меня всё получается, они говорят, что это чистая случайность, и что мне просто повезло. Программы взлома, которые я для них разрабатывал, они используют. А в благодарность что? Эта тупая кличка «Сопрано»!

Ульф поглядел на меня теплее.

— А знаешь, как меня звали в Академии?

— Как?

— Бок.

— Бок? — хохотнул я.

— Ну да, БОК. Большая Ошибка Кибернетики.

Мне почему-то стало ужасно смешно, и я захохотал на всю улицу. Ульф хохотнул пару раз. Люди поглядывали на нас с опаской или же просто враждебно. А я про себя думал — вот только вякните!

— А откуда у тебя такое прозвище? — спросил меня Ульф.

Чёрт, не люблю эти разговоры. Но всё-таки я ответил:

— Да это я просто когда младше был, петь любил. А голос у меня был девчачий. Слава богу, потом сломался.

— И сейчас у тебя бас? — шутливо спросил Ульф, приподняв брови.

— Нет, конечно. Да и не пою я больше. Надоело. Как начнёшь напевать себе под нос, пока микросхемки паяешь, так сразу: «О, Сопрано опять подал свой ангельский голосок!»

— А я вот люблю петь, — сообщил Ульф. — Особенно в ванной. Там акустика хорошая, и никто тебя не слышит.

— А что, ты стесняешься?

— Нет, опасаюсь за психическое состояние слушателей.

— Да ладно! — я заинтересовался и слегка пихнул киборга в бок локтем. — Прям всё так страшно.

— Просто ужасно! — Ульф мотнул головой, и я понял, что он очень смутился. Это подогрело мой интерес.

— Ну ладно, чего ты! Спой, а? Ну давай вместе споём. Ты, наверное, песенку про снежки знаешь?

— Это которые радиоактивные?

— Угу. Ну давай, — я завёл первым, нарочито-небрежно и фальшиво, глупую детскую песенку про то, как двое детей пошли играть в снежки за пределами купола, и потом у них выросло шесть ног и шесть рук у каждого.

Ульф подпел. Сперва несмело, а потом мы оба разошлись. Орали во всю глотку, и люди заблаговременно убирались с нашей дороги. У Ульфа оказался красивый голос — низкий, хрипловатый, но это придавало его голосу бархатистости и глубины. А вот ноту ни одну он так и не поймал.

Потом он расслабился, вероятно, забыв о том, что он — солдат корпорации, о чём он так часто любил мне напоминать, и даже немного пританцовывал. Это было ужасно смешно — он как будто сдерживался, и было похоже, как будто его пинают по заду, а он от этого подпрыгивает.

Мы шатались по трущобам и нижним уровням города весь день. А вечером я притащил его в один притончик, куда изредка захаживал купить лёгкой наркоты и просто оттянуться. Тут играли классную музыку, и, говорят, что тут даже торгуют настоящими женщинами-проститутками. Но, конечно же, денег у меня на такое удовольствие никогда не было. Впрочем, хватало и танцулек.

Кибер-диджей был неисправен, и потому иногда подвисал, а музыка заедала, но это было даже прикольней. Я купил нам обоим по коктейлю, свой выпил сразу же, а Ульф сделал пару глотков и поставил стакан на стойку. Он оглядывался по сторонам, и все вокруг таращились на него. Чёрт. Надо было придумать какую-нибудь бандану или как-то иначе скрыть его разъёмы на висках. Ну да ладно!

Меня просто распирала гордость — смотрите, с кем я пришёл! Это не ваши бандюги с улицы, это настоящий боевой киборг! Мне стало так весело, что захотелось танцевать. А может, виной тому оказался коктейль. Кажется, они туда подмешивают какие-то препараты… А не всё ли равно?

— Пошли потанцуем! — потащил я Ульфа за руку. Киборг не сразу подчинился. Ну какой же он стеснительный!

Я выволок его на середину танцпола, и вся эта шушера — местные уличные царьки и их совсем не похожие на женщин «девки», бездарно накрашенные и чёрте как прооперированные — постепенно отступили от нас на пару шагов.

Ульф пританцовывал сперва так, как будто просто переминался с ноги на ногу.

— Ну чего ты! — подначивал я его. — Давай, покажи всё!

И киборг наконец-то перестал стесняться. У завсегдатаев клуба, устраивавших временами настоящие баталии «кто кого перетанцует» и крутивших такие кренделя руками и ногами, что просто не верилось, что человеческое тело способно на такое, поотвисали челюсти. Разве сравнится человеческое тело, пусть даже тренированное, с телом киборга? Ни одного неверного движения. Всё математически-точно, высчитано и гармонично. Я даже замер слегка, наблюдая за Ульфом. Хм. Он и правда такой классный…

Но вдруг он замер. Оглянувшись кругом, он опустил голову, растянув губы в улыбке, и быстро шагнул в сторону. Толпа расступилась. Я поспешил за ним.

* * *

Чёрт побери, совсем я ума лишился! Позволил себе такие выкрутасы, как будто мне снова восемнадцать лет. Впрочем, я совсем ещё не старый! К тому же, неужели я всю жизнь должен ходить строевым шагом и отвечать односложно «да сэр — нет сэр»?! Но… Ох, стыд-то какой!

— Ульф! Ульф, ну ты чего сбегаешь! — горячая лапка Кимири поймала меня за запястье, когда я пересекал холл, в котором от табачного дыма щипало глаза даже у меня.

— Мы им показали! Хех! Они так пялились, так пялились! — взахлёб рассказывал мальчишка. — Веселье только начинается! Пойдём ещё потанцуем, а? У меня ещё деньги остались на парочку «пластинок».

При упоминании лёгкого галлюциногена, фасовавшегося в ярко-синие прозрачные квадратики, похожие на кусочки полиэтилена и плавящиеся на языке, я нахмурил брови.

— Ты принимаешь эту гадость?

— Ну… — Кимири сунул руки в карманы и пожал острыми плечами, — так, изредка балуюсь.

— Больше никогда не балуйся! — строго рявкнул я и, кажется, даже слегка напугал паренька. Он вздрогнул, опустил голову и проговорил: