Камень во плоти - Корнелия Функе Страница 6

– Ну? Что за беда с тобой на сей раз приключилась?

Ханута с вожделением глядел на вино – перед ним-то самим стоял стакан воды. В прежние времена он так напивался, что Джекоб прятал от него бутылки, невзирая на то что Ханута нещадно его за это бил. Он и в трезвом виде частенько его поколачивал, пока однажды Джекоб не наставил на него его же собственный пистолет. Он и в пещеру к людоеду спьяну поперся. Будь он тогда трезвый, может, без руки бы не остался. Зато после того случая с выпивкой завязал. Здесь, в Зазеркалье, старый охотник за сокровищами стал Джекобу вроде отца, пусть и никудышного, хотя Джекоб всегда относился к нему с легкой опаской, но если кто на свете и знал, как спасти Уилла, то только он, Альберт Ханута.

– Как бы ты поступил, если бы у твоего друга стало прорастать каменное мясо?

Ханута поперхнулся водой и уставился на Джекоба, словно желая удостовериться, уж не о себе ли тот говорит.

– Нету у меня друзей, – буркнул он. – И у тебя тоже. Друзьям, им верить надо, а мы по этой части не больно мастаки. Кто это?

Джекоб только покачал головой.

– Ах да, как же это я позабыл, Джекоб Бесшабашный любит скрытничать. – В уязвленном голосе Хануты слышалась горечь. Несмотря ни на что, он считал Джекоба сыном – своего-то сына у него не было. – И давно ли твоего друга цапнули?

– Четыре дня назад.

Гоилы напали на них неподалеку от деревни, где Джекоб и вправду искал волшебные песочные часы. Он просчитался, не предполагал, что их передовые отряды столь глубоко просочились в тылы императорской армии, а потом у Уилла начались такие боли, что возвращаться пришлось трое суток. Да и куда, зачем было возвращаться? Некуда и незачем. Но сказать об этом Уиллу у Джекоба просто не хватало духа.

Ханута запустил пятерню в седую щетину.

– Четверо суток? Тогда и думать забудь. Он считай что наполовину уже ихний. Помнишь времена, когда императрица их коллекционировала, всех цветов и оттенков? А крестьянина помнишь, который пытался всучить нам гоильского мертвеца, сажей его перемазал и уверял, что это огромный оникс?

Да, Джекоб помнит. Каменнолицые. Тогда их еще так называли, и детишек ими пугали, страшные сказки на ночь про них рассказывали. Как раз когда они с Ханутой стали вместе на поиски выходить, гоилы начали селиться в пещерах над землей, и чуть ли не каждая деревня устраивала на них облавы. Но с тех пор у них свой король появился, сумевший недавних охотников превратить в добычу.

У задней двери раздался шорох. Ханута мгновенно выхватил нож и метким броском пригвоздил к стене подскочившую от испуга крысу.

– Мир катится в тартарары, – пробурчал он, отодвигая стул. – Крысы вырастают величиной с собак. От всех этих фабрик на улице не продохнуть, как в вонючей норе у тролля, а гоилы стоят всего в нескольких милях от города.

Он подобрал дохлую крысу и бросил ее на стол.

– Против каменного мяса средства нет. – Рукавом он отер кровь с ножа. – Но если бы зацепило меня, я бы поскакал к хижине ведьмы и поискал бы в саду куст с черными ягодами. Правда, ведьма должна быть не абы какая, а деткоежка.

– Постой, разве все деткоежки не перебрались в Лотарингию с тех пор, как не только императрица, но и остальные ведьмы на них ополчились?

– Но дома-то еще стоят. И кусты все еще растут, аккурат там, где они детские косточки закапывали. Эти ягоды помогают от заклятий. Сильнее снадобья я не знаю.

Ведьмины ягоды. Взгляд Джекоба остановился на печной дверце, что висела на стене.

– А ведьма из Черного леса – она ведь деткоежка была, верно?

– Еще какая. Из самых прожорливых. Я у нее в дому как-то гребень искал, ну, который, если им причесаться, человека в ворону превращает.

– Помню-помню. Ты меня вперед послал.

– Правда? – Ханута смущенно потер свой мясистый нос.

Он тогда уверил Джекоба, что ведьмы нет дома.

– А потом раны мне водкой поливал.

Следы от ведьминых пальчиков до сих пор красовались у него на шее. Эти ожоги несколько месяцев не заживали.

Джекоб забросил мешок за плечи.

– Мне понадобится вьючная лошадь, провиант, две винтовки и патроны.

Ханута с безмятежным видом разглядывал свои трофеи, словно и не слышал.

– Добрые старые времена, – пробормотал он. – Сама императрица трижды удостоила меня аудиенции. А ты сколько раз сподобился?

Джекоб потер платок у себя в кармане, пока не нащупал между пальцами два золотых талера.

– Два раза, – сказал он, бросая талеры на стол.

На самом деле у него на счету было уже шесть высочайших аудиенций, но он знал, что эта маленькая ложь доставит Хануте огромное удовольствие.

– Припрячь свое золотишко, – пробурчал он. – С тебя я денег не возьму. – Потом протянул Джекобу нож: – Бери вот. Этот клинок режет все на свете. Сдается мне, тебе он сейчас нужнее будет.

Уилла не было. Вводя вьючную лошадь в проломанные замковые ворота, Джекоб сразу это почувствовал. Все вокруг дышало таким безлюдьем, словно братец никогда и не приходил сюда сквозь зеркало, словно все снова хорошо и этот мир принадлежит только ему, Джекобу, ему одному. Лишь на секунду он испытал что-то вроде облегчения.

Отправь его обратно, Джекоб. Почему бы и не забыть, что у тебя был брат?

– Он обещал вернуться. – Лиса сидела под колоннами. Ночь перекрасила ее шубу в черный цвет. – Я пыталась его удержать, но он такой же упрямый, как ты.

Еще одна ошибка. Надо было взять Уилла с собой в Шванштайн, а не оставлять тут в развалинах. Уилл хотел домой. Только домой. Но камень-то здесь не оставишь, камень он с собой потащит.

Джекоб отвел лошадь за развалины, туда, где паслись две другие, а сам направился к башне. Его тень отбрасывала на каменные плиты одно-единственное слово: домой. Для тебя, Джекоб, это что нож острый, а для Уилла все еще надежда.

Закопченные стены заросли плющом настолько, что вечнозеленые побеги укрыли вход в башню подобием портьеры. Башня была единственной частью замка, которую почти не повредил огонь. Внутри роились летучие мыши и отсвечивала в темноте веревочная лестница – Джекоб повесил ее там много лет назад, а эльфы посеребрили своей пыльцой, как бы давая понять: они-то помнят, откуда он сюда явился.

Берясь за веревку, он поймал на себе встревоженный взгляд Лисы.

– Как только я вернусь с Уиллом, мы выходим, – бросил он.

– Выходим? Куда?

Но Джекоб уже карабкался вверх по раскачивающимся перекладинам.

Обе луны заливали верхнюю комнату башни ярким светом. Перед зеркалом стоял его брат. И он был не один.