Дочь железного дракона - Майкл Суэнвик Страница 6

* * *

— Поздравляю! — сказала сестра. — Ты теперь взрослая.

Сестра была старая и угрюмая. У нее были свиные глаза, крысиный нос и ослиные уши. Она показала Джейн, как пользоваться прокладками. Потом прочла маленькую лекцию о личной гигиене, выдала две аспиринины и велела идти в спальню.

Крутой был уже там. Он лежал в койке с забинтованной головой и бредил.

— Левого глаза он, считай, лишился, — сказала Холстина. — Если вообще выживет. Сказали, если этой ночью не помрет, то, может, будет жить.

Джейн робко прикоснулась к плечу Крутого. Ей было страшно его трогать, он был какой-то восковой и холодный.

— Новое поколение выбирает пепси, — пробормотал он. — Неповторимый, устойчивый вкус! — Джейн отдернула руку как от огня.

— За ним я ухаживаю, так что ты не лезь! — Холстина суетливо огладила одеяло. В ее голосе звенел вызов. Она уперла руки в бока, выпрямилась и взглянула на Джейн, ожидая ответного вызова. И когда Джейн промолчала, нагло ухмыльнулась: — А тебе спать пора. Что, нет?

Джейн молча кивнула и пошла в свой угол. Гримуар ждал ее. Мальчик-тень сунул его под одеяло, как она велела. Джейн разделась, стараясь не спешить, и шмыгнула в постель, следя, чтобы никто не увидел книгу. Она обняла гримуар, и словно слабый электрический ток пронзил ее тело. Странное, совсем новое чувство овладело ею.

Этой ночью детям долго не удавалось заснуть. Крутой метался, стонал и бормотал в забытьи. Им было и жаль его, и страшно. Некоторые малыши перебрались в койки к своим друзьям и тесно прижались к ним. Даже дети постарше долго вертелись, вздыхая и невольно взглядывая на мечущегося Крутого.

Но наконец все уснули. Не спала только Джейн. Стараясь не шуметь, она осторожно выскользнула из-под одеяла и юркнула под кровать. Отыскав сломанную доску, она пролезла в крохотный тайник между спальней и стеной сарая с песком. Там было темно и грязно, но не душно, потому что перегородки не доходили до потолка. Ее пронзил холодный сквозняк, она задрожала. Но все же было не настолько холодно, чтобы рисковать возвращаться за платьем. Нащупав гримуар, она потянула его за собой.

Крутой застонал. Потом произнес ясным и звонким голосом:

— Отборные овощи, куриное филе с сыром — и тефлоновая сковородка!

У Джейн от неожиданности перехватило дыхание.

— Неизменно превосходный результат! — Страшно было слушать, как он разговаривает с черной пустотой в разгар ночи. Джейн кое-как приладила сломанную доску на место и перестала его слышать.

Усевшись на пол, она примостила гримуар на коленях и раскрыла его. Страницы казались в темноте темными и безжизненными, но буквы слабо серебрились и скользили под пальцами. Джейн заметила, что если очень сильно сосредоточиться, то общий смысл, словно чуть слышный шепот, доходит до нее, хотя каждое слово в отдельности остается непонятным. Она пролистала сравнительную таблицу компрессионного давления, дальше шли коэффициенты допустимого растяжения для цилиндров. Джейн помедлила над параметрами калибровки кристаллов, потом стала листать дальше, надеясь, что пальцы верно передадут ей, о чем говорят страницы. Наконец она нашла то, что искала.

Это была глава об управлении драконами. До этой минуты она и сама не знала, что ищет. Только теперь, лаская пальцами схемы, где таинственные значки обозначали конденсаторы, потенциометры, сопротивления и заземления, наклоняя голову, чтобы потереться щекой о страницу, впитывая запах бумаги и типографской краски, — только теперь она поняла, что вся ее жизнь с раннего детства имела одну только цель: украсть дракона.

В тайнике было тесно, стены давили на плечи — но она ничего не замечала. Она видела лишь одно: черных быстрокрылых драконов. То, что всю жизнь было у нее перед глазами, незамечаемое, стало явным и главным. Она слышала ультразвуковой, раздирающий небо рев этих тварей, переполняемых яростью и бензином, чувствовала их сокрушающую гравитацию мощь, огненное дыхание. И она видела себя на одном из них, она летела с ним все дальше, дальше…

Но сначала надо изучить гримуар. Она должна понять, как подчинить себе дракона.

Шли часы, а Джейн не могла оторваться от книги. Она ласкала глазами и пальцами каждый знак, впивала, запоминала, усваивала. Только сигнал побудки заставил ее поднять голову. Пора было идти завтракать. Она выползла из тайника и стала в строй, зевающая, чуть живая от усталости, счастливая.

На следующую ночь первый раз в жизни дракон с ней заговорил.

* * *

Через три дня Джейн, Колючку и Холстину отвели в механический цех. Все рабочие места там оказались заняты, и, полаявшись некоторое время с мастером, Блюгг сунул под мышку ящик с зубчатыми колесиками и повел их наверх. Под потолком цех опоясывала галерея, разделенная на мелкие отсеки. Там все было завалено, но наконец Блюгг все-таки нашел для них место, между деревянной лестницей и кирпичной трубой промышленного перегонного куба. Он усадил их на шаткую скамью, велел стирать с колесиков смазку и ушел.

Здесь окна тоже были закрашены, но белой ли краской, серой или зеленой — под многолетним слоем пыли было уже невозможно различить. Фрамуга была навечно открыта, их обдавало холодом. Правда, под лестницей пыхтела керосиновая буржуйка, но тепла от нее было мало.

— Ну-ка, поменяемся местами, — потребовала Холстина, едва Блюгг ушел. — Нам с Колючкой надо поближе к печке.

Джейн хотела отказаться. Но Холстина вечно жаловалась на холод. Может быть, она и вправду мерзла больше других. Колючка противно заулыбалась. Джейн решила не связываться и уступить. Она молча встала и перешла на дальний край скамьи.

Колесики были величиной с серебряные монетки, но много тоньше. Мелкие зубчики кололись и щекотались, если взяться за край. Прозрачная коричневая смазка застыла и оттиралась с трудом. Они работали старательно, не отрываясь, зная, что Блюгг в любой момент может возникнуть с проверкой.

Но часы шли, а Блюгг ни разу не появился. Про них, похоже, забыли.

Джейн, работая, неподвижным взглядом глядела перед собой. Ее мысли были заняты гримуаром и драконьим голосом, который то ли мерещился ей, то ли действительно говорил с нею по ночам. Ей виделись черный глянец драконьего тела, его обтекаемые линии. Жестокое могущество, бездушная сила, беспощадная скорость! И собственные руки на горле этой твари, руки, повелевающие грозной машиной…

Холстина шумно вздохнула.

Наверху, там, где в открытое окно вливался тускло-серебристый солнечный свет, затрепетали крылья. Холстина подняла глаза и вскрикнула:

— Жабьи яйца!

— Жабьи яйца? — недоумевающе повторила Колючка. — О чем это ты?

— Там, под крышей. У них там гнезда.

Холстина влезла на скамью, поднялась на цыпочки и насколько смогла вытянула за окно руку. Ее хвост нетерпеливо подергивался. На скате крыши, с внутренней стороны, виднелись какие-то темные нашлепки.