Король-Провидец - Крис Банч Страница 6

Извилистое Сулемское ущелье тянется около двадцати лиг и открывается на холмистые равнины, ведущие к городу Сайане. Проход обступают голые скалы, высотой от шестисот до тысячи футов. Путь начинается в узком каньоне, а затем лиг через восемь-девять выходит на плато, где река Сулем делает поворот и несет свои бурные воды к югу. Оттуда до равнин Кейта местность выглядит более гостеприимно, и дорога идет вдоль реки.

Двадцать лиг — всего лишь двухдневный переход для всадника, но никто, даже хиллмены, не проезжали ущелье за такое короткое время. За каждым поворотом, каждым зигзагом пути или просто большим валуном могла таиться засада.

Устье ущелья с юрейской стороны — самое узкое место. Скалы отстоят друг от друга лишь на несколько сотен футов, и их неприступные склоны вздымаются почти отвесно.

Мы медленно двигались в этом каменном мешке. Я выслал вперед всадников, а за ними — тех пехотинцев, которых капитан Меллет рекомендовал как наиболее надежных и расторопных. Если они заметят опасность, то успеют вернуться к основной колонне и поднять тревогу.

Они вели разведку парами, и каждый получил приказ не бросать своего товарища ни при каких обстоятельствах. Хиллмены ценят храбрость превыше всего, а храбрейший человек может молча вынести любую боль. Пленника — неважно, раненого или нет — все равно подвергнут пыткам, и если он умрет мужественно, то вокруг костров хиллменов о нем пойдет хорошая молва. Но такое случается редко: горцы — великие мастера заплечных дел.

Мои кавалеристы, будучи опытными солдатами, имели свои правила: никогда не покидай товарища, пока он жив, а если придется — убей его своей рукой. Некоторые уланы носили на шее маленькие кинжалы в ножнах, предназначавшиеся для себя, если никто не сможет оказать им последнюю милость.

Через четверть мили после входа в ущелье путь стал шире, но наше продвижение еще больше замедлилось. Это звучит нелогично, но дело в том, что более открытая местность отлично подходила для ловушки.

У воинских подразделений существует особая тактика продвижения по Сулемскому ущелью. Сперва высылаются пехотинцы, которые поднимаются на вершины ближайших скал или холмов и закрепляются там. Затем основная колонна подтягивается вровень с пикетами. Вторая группа занимает следующие высоты и ждет, пока первая благополучно спустится вниз. Спуск был самым вероятным временем для атаки из засады: солдат теряет бдительность и торопится поскорее присоединиться к своим товарищам.

Именно в этот момент незаметный валун мог превратиться в улюлюкающую группу хиллменов человек в десять — двадцать, набрасывающихся на пикет с саблями и кинжалами наголо. Прежде чем кто-либо успевал сдвинуться с места, на склоне оставались мертвые тела, а горцы быстро отступали с добычей и (если Иса не был милостив) с парочкой пленных для последующих кровавых забав.

Меня учили, что в стычках нумантийцев с хиллменами крупные победы одерживались редко. Иногда удавалось найти одно-два тела, но чаще лишь следы крови, и колонне приходилось снова отправляться в путь.

Мы двигались по ущелью со скоростью полмили в час, если не меньше. Я кипел от злости. Меня сердили странные приказы, заставившие безрассудного дипломата отправиться на верную смерть. Меня сердили улитки, которыми я командовал, но больше всего меня сердило собственное бессилие и неспособность придумать хоть какой-нибудь план.

Проход снова сузился, и я увидел высоко над нами руины каменного форта, построенного нумантийцами два столетия назад, когда нашей страной правил король, а не Совет Десяти, и до того, как мы позволили Кейту при молчаливой поддержке Майсира грабить наши караваны на протяжении всего пути к южным равнинам.

Государственное устройство Кейта соответствовало жизненному складу его обитателей. Это была анархия, где каждый незнакомый человек считался врагом, а большинство племен находилось в кровной вражде друг с другом. Ахим , правящий в Сайане, считался не более чем формальным лидером, будучи сам разбойником, использовавшим преимущество своего положения для мелких войн с другими кланами.

Ущелье расширилось; впереди показалась маленькая деревня. Примечание на моей карте гласило:

«Жители делают вид, что лояльно относятся к любым путешественникам, но не поворачивайтесь к ним спиной. Дайте одному из них попробовать воду и фрукты, прежде чем покупать».

Я увидел лишь полдюжины стариков и нескольких малышей. Женщин не было вообще. Впрочем, последнее не вызывало удивления: хиллмены считают своих женщин достоянием, которое следует держать в надежном месте из страха перед более сильным или наглым соперником. Но то, что здесь не было мужчин, небрежно опиравшихся на копья или поигрывавших саблями в ножнах, вызывало легкую тревогу.

По словам Биканера, это скорее всего означало, что мужчины отправились в набег на соседнюю деревню. «И это еще наилучшее объяснение для нас», — добавил он.

Когда мы двинулись вперед, я заметил на одной из самых высоких скал легкое движение, выдающее присутствие наблюдателя. Затем последовала вспышка: кто-то передавал зеркальцем весть о нашем появлении дальше по ущелью.

Мили через полторы мы наткнулись на полусгнившие тела, тянувшиеся редкой цепочкой, ведущей вверх по склону от дороги. Люди были мертвы уже несколько дней, и трупы совсем почернели.

Один из моих улан спешился и подошел к ним. В воздух с хриплым клекотом поднялось несколько коршунов, недовольных, что им помешали в их трапезе. Вернувшись, солдат доложил, что это хиллмены. Все трупы были раздеты догола, и он видел древко горской стрелы, торчащей из груди одного из мертвецов.

— В деревне я сказал, что если местные отправились в разбойничий набег, то это еще полбеды, — проворчал Биканер. — Но это... — он обвел рукой поле маленького сражения, — это уже гораздо хуже. По меньшей мере, кровная вражда. Или подготовка к войне.

— С кем? — спросил я.

— Со всеми, — ответил Биканер. — Может быть, с жителями Сайаны, которых они презирают как малодушных ублюдков, не желающих жить в родных горах. А может быть, даже с Майсиром. Но, скорее всего, им не терпится напасть на Юрей. Прошло уже несколько лет с тех пор, как мы отбили последнее вторжение, и теперь у них слюнки текут при мысли о том, как разбогател северный край.

Он был прав: в офицерской столовой мне приходилось слышать о крупной стычке на границе, случившейся пять лет назад, когда повышения в чине падали как листья в осеннюю бурю. Если хиллмены смогут выставить голову высокопоставленного нумантийского чиновника на острие копья, это станет идеальным предлогом для начала большой войны.

Сержанты капитана Меллета что-то кричали, и я увидел наши пикеты, ускоренным шагом спускавшиеся со склона последнего холма, который они заняли всего полчаса назад. Уорренты собирали группы пехотинцев для следующего передового дозора.

Это было совершенно невыносимо. Солнце стояло высоко в небе, и день уже начинал переваливать за вторую половину.