Громовая жемчужина - Анна Гурова Страница 6

– Это уж точно! Отдать меня какому-то золотарю! Ты заметил, как от него воняло?

– Нет, почему он выбрал тебя? Настоятель же ясно сказал, что рекомендовал меня!

– Может, старикашка подслеповат? – Ким вздохнул и добавил уныло. – Да уж, не такого я ожидал, когда собирался с тобой в монастырь…

– Чего ты ожидал? – угрюмо спросил Рей. – Что тебя встретит лично Бессмертный Воитель?

– Смейся, если хочешь – да, чего-то в этом роде. Я думал, монах – это тот же бессмертный, только пока во плоти. Такой, знаешь, важный, отрешенный от мира…

Рей язвительно усмехнулся.

– …окутанный вуалью нездешних тайн, облеченный божественной властью, знаток тайных писаний, гроза демонов…

– Вот-вот!

– Короче, наш настоятель.

– Или ты.

– Ну, спасибо.

– В общем, ты понял, чего я ожидал. А вместо этого мне подсовывают – ну, ты видел, кого. Что ты ухмыляешься?

– Ты обижен, что преподобный Чумон не похож на идеального монаха из твоих мечтаний?

– Да он вообще не похож на монаха! Знаешь, на кого он похож? На деревенского нищего! Во дворец Вольсон такого оборванца дальше кухни бы не пустили…

– А тебе придется ему прислуживать, – с деланным сочувствием заметил Рей. – Бедный княжич Енгон!

Ким надменно выпрямился.

– Разве я когда-нибудь уклонялся от своих обязанностей? «Дабы обрести способность повелевать, сначала научись выполнять приказы», – как выразился воитель Облачный Ветер. Но угождать какому-то вонючему, наглому старикашке… который даже не потрудился спросить, как меня зовут…Наверняка он нарочно отселился подальше от монастыря, чтобы не позорить его своими лохмотьями…

– Ты, наверно, не знаешь, что на долю снадобий и лекарств, которые готовит старец Чумон, приходится чуть не половина доходов монастыря?

Ким смутился, но ненадолго.

– Допустим… А мне-то что до этого? Я разве учеником в аптеку нанялся?

– Как знать. Вдруг ты не выдержишь и сбежишь отсюда? Так у тебя будет вполне уважаемое ремесло.

– Холопское занятие – смешивать разное сушеное дерьмо!

– Разве ты собираешься вернуться к своему опекуну?

Ким нахмурился и ничего не ответил. Хотя шел уже четвертый месяц, как он поступил в монастырь, он все никак не мог привыкнуть к мысли, что за ту ночь, что он проспал в пещере у горной ведьмы, для всех остальных прошло десять лет. И что Рей уже давно не тот восторженный начитанный юноша, с которым они вместе удрали из дома, а совсем другой человек. Что касается дяди Вольгвана, он наверняка давно забыл своего беглого приемыша. Кто знает, что могло случиться в мире за десять лет!

Рей, заметив, что Ким загрустил, перестал усмехаться и почти ласково сказал:

– Понимаю, братец, тебе и так непросто в монастыре, а тут еще старец… Не сдавайся! Всё это лишь вопрос времени и привычки.

– Просто ты совершенно другой человек, – проворчал Ким. – Даже странно, что нас всё еще принимают за братьев – кажется, двух более несхожих людей не найти. Ты создан для монашеской жизни, это ясно. А я…

– Однако старец Чумон выбрал именно тебя. Ты не понимаешь, какая это честь. Старцу уже больше ста лет, а он прежде всегда отказывался взять ученика, как его ни уговаривали. Честно сказать, я не понимаю причин его выбора. Если только он в самом деле нас сослепу не перепутал…

– Конечно, перепутал! Надеюсь, до старца это тоже скоро дойдет.

– Знаешь, главное, что ты здесь, на Каменной Иголке, а остальное не важно.

– Я просто брал пример с тебя.

Рей добродушно улыбнулся.

– А я думал, что ты был увлечен, так же, как я. В ту пору я искренне считал, что судьба монаха – это предел мечтаний для кого угодно.

– В ту пору? А сейчас, через десять лет, ты так не считаешь? – с любопытством спросил Ким. – Вот еще, давно хотел тебя спросить – ты добился того, чего хотел?

Рей задумался.

– Да, – сказал он, взвешивая каждое слово. – Монастырская жизнь изменила меня, и, смею надеяться, к лучшему. Я узнал о таких вещах, о которых раньше и понятия не имел. Прежние цели теперь кажутся мне наивными и нелепыми.

– И бессмертие тоже? – удивился Ким. – Ведь твоя главная цель была – стать бессмертным?

– Это всё детские мечты. От бессмертия я так же далек, как и десять лет назад. А может, даже дальше.

– Тогда зачем всё это надо? – разочарованно протянул Ким.

– Вот пройдет десять лет, и поймешь, – чуть смешавшись, сказал монах. Киму, впрочем, показалось, что Рей просто не нашелся, что ответить.

Изнутри монастырь Каменной Иголки совсем не такой, каким он представляется мирянам. Он – как ученая книга в нарядном футляре, или как спелая луковица. А больше всего похож, пожалуй, на женскую шкатулку-обманку, когда в большой шкатулке – вторая, поменьше, а во второй – третья, еще меньше, а в третьей – самая маленькая, в ней-то и лежит единственный драгоценный перстень.

Обычным паломникам, которые чувствуют себя героями-покорителями вершин, преодолев ступенчатую горную тропу, покажут только внешний двор монастыря и главный храм с лазоревыми колоннами, с многоярусной крышей под золоченой черепицей. Там вход охраняют раскрашенные демоны-стражи с огненными мечами, в алтаре, за тридцатью тремя рядами свечей, стоят верховные боги Небесной Иерархии в парчовых нарядах. Богослужения проходят там только по большим праздникам.

Если гость – монах из другого монастыря, или мирянин, прибывший по делу храма, или курьер из Небесного Города, его пустят за стену, во второй двор. Там – маленькая гостиница, кельи тех монахов, которые заняты делами хозяйства и управления, а дальше – мастерские, кладовые, и прочие постройки, без которых даже в монастыре не обойтись. Дальше – второй храм. В нем нет ни лазури, ни позолоты, ни раскрашенных статуй, только темное резное дерево и полированный камень. Зато там хранятся свитки и таблички – мудрость и память Каменной Иголки, – а службы идут пять раз в день, поддерживая связь с невидимым.

Дальше, за вторую стену, не пустят уже никого из гостей. Да там, в общем, и смотреть на что. Просто маленький ухоженный сад над бездной. Оттуда ведут дорожки в скиты. Одни – шириной в шаг по скалистому гребню, другие – перекинутые через пропасть мостки, а третьи – и вовсе две натянутые веревки (по одной идти, за другую цепляться). В скиты позволено ходить только настоятелю; остальным монахам – по приглашению отшельников. Скиты-то и есть истинное средоточие Каменной Иголки, ее тайные духовные мастерские.

Есть и третья стена. Но она невидимая. Мало кто из монахов о ней знает, а ходят за нее вообще единицы. Трудно за нее попасть, а вернуться еще труднее.