Клич Айсмарка - Стюарт Хилл Страница 6

Фиррина подождала, пока радостные возгласы утихнут, и смиренно преклонила колено.

— Государь мой Редрот Северный Медведь из рода Линденшильда Крепкая Рука, защитник народа! Окажите милость вашей дочери, единственному чаду и наследнице престола! Дозвольте мне возглавить отряд верных воинов и отправиться к северным рубежам! Там я отпущу это создание, дабы оно жило и рассказывало всем о том, что произошло сегодня.

Услышав, что Фиррина заговорила церемониальным языком королевского двора, Редрот насторожился и задумчиво прищурился, разглядывая дочь. Иногда принцесса слишком напоминала свою мать, которая была хитра, как лисица. И все же это не мешало Редроту любить свою жену. К тому же королева никогда не пользовалась своим умом во зло…

— Что ж, возможно, я и окажу тебе такую милость. Но сперва скажи, почему ты хочешь отпустить вервольфа? — в конце концов спросил король. Голос его прозвучал очень тихо — по сравнению с тем, как его величество разговаривал обычно.

— Из-за того, о чем мы с тобой недавно говорили. Ты знаешь, что даже всех твоих дружинников и всей отважной конницы не хватит, чтобы отразить атаку, если враги атакуют наши южные и северные рубежи одновременно. Хуже того, если Сципион Беллорум нападет на нас и без союзников, мы и тогда не сможем дать отпор империи Полипонт. Ты сам сказал, что армия империи непобедима. В общем, нам нужны союзники.

— Ха, и ты думаешь, что вервольфы подойдут?

— Именно так.

— И один паршивый вервольф поможет созданию этого союза?

— Взгляни на его шею, отец. На нем медный ошейник вожака вервольфов. Это не просто зверь.

Вдруг раздался низкий рык:

— Я ношу золотой ошейник короля вервольфов. Не стоит недооценивать пленников!

После этих слов в зале повисла ошеломленная тишина. Мало кто из людей знал, что вервольфы могут говорить, не говоря уже о том, чтобы грамотно строить фразы и произносить их с достоинством.

Редрот посмотрел на пленника.

— Тогда ты идеальный залог мира.

— Нет, отец! Вервольф мой!

— Моя дочь хочет отпустить тебя. Если она добьется своего, клянешься ли ты быть другом Айсмарка?

— Даю слово, — прорычал человек-волк.

— А твой народ?

— И мой народ станет вам другом.

— И что же будет порукой за твои слова?

Вервольф разразился своим странным кашлем, и Фиррина поняла, что он смеется.

— Ничто. Придется вам поверить мне.

— А если твои старые союзники объявят нам войну? Неужели ты откажешь королю и королеве вампиров в помощи?

— Слушай, тебе так нужны неприятности? Тогда убей меня и покончим с этим, — фыркнул человек-волк.

Редрот кивнул.

— Иногда приходится идти на риск. Фиррина, пленник твой.

Девочка восхищенно вскрикнула, вскочила на помост и обняла короля.

— Спасибо, пап! — прошептала она ему на ухо, но, вспомнив о манерах, взяла себя в руки, преклонила колено и сказала: — Благодарю, отец. И да покажет время, что твое решение было верным и справедливым.

— Да уж надеюсь, — проворчал король и принялся поглаживать Фибулу, которая тем временем отошла от испуга и уже преспокойно умывалась.

Фиррина повернулась к стражникам.

— Отпустите пленника!

Снова поднялся возмущенный гул, но король согласно кивнул, и веревки были разрублены.

Человек-волк выпрямился, потирая запястья и недоверчиво озираясь по сторонам. Принцесса отвоевала его жизнь и отплатила ему добром за добро. Она очень рисковала, доверившись ему, давнему врагу людей. Могучий звероподобный вервольф не мог не восхититься ее храбростью. В девочке были одновременно сила и хрупкость, которые тронули его душу. Он правил своим народом уже больше двадцати лет и умел видеть истинное благородство. Да, эта человечья принцесса еще покажет себя в грядущих битвах…

Ему вдруг захотелось отплатить Фиррине за ее смелость. Он подошел к ней и опустился на колено:

— Я, Гришмак Кровопийца, король вервольфов Призрачных земель, всеми ликами благословенной и изменчивой госпожи нашей Луны клянусь в вечной дружбе правителям Айсмарка и лично Фиррине Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука. Твоя боль да будет моей болью, твоя радость — моей радостью, твоя война — моей войной!

В абсолютной тишине голос вервольфа эхом отражался от стен главной залы. Затем человек-волк вскинул голову и издал долгий, леденящий кровь вой.

Фиррина вела отряд все дальше в глубь леса. Все утро ушло на тренировку лошадей из королевской конюшни. На самом деле принцессе было необязательно ехать, солдаты и грумы отлично справились бы и сами, но она не могла не использовать такой замечательный предлог, чтобы пропустить уроки Маггиора.

Приподнявшись в стременах, она пустила лошадь легким галопом и, ловко лавируя между деревьями, постепенно вырвалась вперед. Она дышала глубоко, наслаждаясь сочным ароматом прелой листвы, разворошенной конскими копытами, и дивным ощущением того, как ветер сдувает с нее пыль классной комнаты. В кронах над головой хрипло каркали грачи и вороны, возвещая о прибытии всадников, мелкие зверьки порскали прочь, спеша убраться с дороги. А Фиррина была счастлива уже просто скакать среди огненной осенней листвы и чувствовать пряный запах сырой земли. Среди деревьев было на удивление тепло, и солнечный свет пробивался сквозь листву, словно в преддверии суровой северной зимы в лесном воздухе застыли последние капли короткого айсмаркского лета.

Но там, куда ехал отряд, на севере, мрачно громоздились черные тучи и грохотали зловещие раскаты грома. Еще с утра небо затянуло, вот-вот должна была начаться гроза. Тучи наливались чернотой, время от времени их озаряли вспышки молний, и, выехав на широкую поляну, Фиррина увидела, что вдалеке уже моросит дождь. С большой неохотой она отдала приказ поворачивать.

Развернув лошадь, она натянула поводья и подождала остальных. И тут, откуда ни возьмись, из-за деревьев выскочил огромный зверь. Даже на четырех лапах он был высотой с лошадь, а когда встал на задние, то навис над всадниками, словно великан. Это был серый медведь — могучий, жилистый и вечно злой. Он выбил из седла ближайшего всадника, и лошади остальных шарахнулись кто куда, фыркая от ужаса.

Фиррина решила вызвать опасность на себя. Она выхватила легкое копье-дротик, прицелилась и метнула его. Медведь повернулся к ней, и дротик угодил ему прямо в грудь. Зверь взревел и рванулся к принцессе, однако ее конь проворно отступил в сторону и девочка успела обнажить шпагу-палаш.

В отчаянной надежде отвлечь медведя от раненого солдата, Фиррина медленно отступала, уводя зверя за собой. Копье торчало у него из груди, но медведь не обращал на него никакого внимания, норовя достать девочку острыми, как лезвия, клыками. Принцесса отступала и отбивалась, нанося зверю новые и новые раны, однако тот не замечал их, будто это были обычные царапины. «Да можно ли его вообще убить?» — испугалась в глубине души Фиррина.