Три сердца и три льва - Пол Андерсон Страница 6

Он не верил себе: существо из дыма заговорило свистящим шепотом, старуха отвечала ему на непонятном языке. Чревовещание? Галлюцинация, порожденная его утомленным мозгом? Конечно, галлюцинация, и ничего больше! Папиллон за стеной тревожно заржал и стал бить копытом. Хольгер случайно прикоснулся к стилету — лезвие было горячим. Значит, магия, рассудил он, возбуждает в металле циркуляционные токи?

Существо шелестело, ухало, корчилось. Хольгеру показалось, что их разговор со старухой длится уже целую вечность.

Наконец старуха подняла палочку и снова запела. Существо стало таять. Дым начал втягиваться обратно в котел. Хольгер сипло выругался и потянулся за пивом.

Когда дым полностью исчез в котле, старуха покинула круг, Ее лицо казалось бесстрастным, глаза были полуприкрыты. Однако от взгляда Хольгера не укрылось, что она вся дрожит. Кот, подняв хвост, выгибал спину и шипел.

— Престранный ответ, — пробормотала старуха. — Престранный ответ дал мне демон…

Хольгер с трудом выдавил из себя:

— Что он сказал?

— Он поведал… Самиэль поведал, что ты прибыл издалека, из такой дали, что человек мог бы идти и идти бесконечно, хоть до Судного дня, но никогда не достиг бы твоего дома. Так ли это?

— Так, — ответил Хольгер. — Да, я думаю, это так.

— И еще он поведал, что из катавасии, в которую ты угодил, выбраться сможешь ты только тогда, когда попадешь в Фейери. А значит, туда лежит тебе путь, сэр Хольгер. В Фейери.

Хольгеру это ничего не говорило.

— Не так страшна Фейери, как ее малюют, — хохотнула старуха. — И если уж вовсе начистоту, то сама я не из самых злейших врагов герцога Альфрика, самого сиятельного из всех рыцарей Фейери. Он немного чванлив, как и весь его род, но тебе он поможет, коли ты испросишь у него милости, — так поведал мне демон. А я сегодня похлопочу о проводнике, чтобы ты мог туда добраться без проволочек.

— Сколько это будет?.. — Хольгер запнулся, — Дело в том, что я не могу заплатить много.

— Совсем ничего, — махнула рукой старуха… — Может, зачтется при случае мне добрый поступок, когда покину я этот мир для мира иного. Притом, что может быть приятнее для бедной старухи, чем угодить такому красавцу? Эх, было времечко, да сплыло… Ну и ладно об этом. Дай-ка мне поглядеть твою рану, а после ступай в постель.

Хольгер, стиснув зубы, терпел, пока она промывала рану и накладывала компресс из трав, бормоча при этом заклинания. Он был так измучен, что готов был вытерпеть что угодно. Однако у него хватило благоразумия отказаться от предложения занять ее тюфяк: он предпочел охапку сена в конюшне, рядом с бдительным Папиллоном. Нельзя бесконечно искушать судьбу. И так его занесло, по меньшей мере, в диковинное место.

Хольгер проснулся и какое-то время лежал с закрытыми глазами, припоминая, что с ним произошло накануне. Потом вскочил на ноги и осмотрелся.

Итак, он провел ночь в конюшне. Допотопное сумрачное строение, пропитанное запахом навоза и сева. Черный конь, тянущий губы к его ладони… Он отряхнул одежду от приставшей соломы. Отворилась дверь, и полумрак прорезал луч солнца.

— Добрый день тебе, славный рыцарь, — пропела Мать Герда. — Вот уж кто спал сегодня сном праведника, как говорится, хотя я за свою жизнь видала не один десяток добрых людей, которых по ночам терзала бессонница, и людей подлых, от храпа которых ходила ходуном крыша. У меня рука не поднималась будить тебя. Иди, взгляни, что тебя поджидает.

Оказалось, его поджидала миска овсянки с хлебом, сыр, пиво и кусок недоваренной свинины. Холыера не нужно было долго упрашивать, но, расправившись с завтраком, он с тоской подумал о сигарете и кофе. К счастью, тяготы военного времени научили его довольствоваться малым. Он энергично умылся в корыте, стоящем на улице, и почувствовал себя совсем неплохо.

Когда он вернулся в хижину, оказалось, гостей в ней прибавилось. Правда, Хольгер обнаружил это только тогда, когда кто-то дернул его за штанину и прогудел низким басом:

— А вот и я!

Хольгер опустил глаза и увидел коренастого человечка с темным землистым лицом, ушами, как ручки пивной кружки, носом-туфлей и белой бородой.

Человечек был одет в коричневую куртку, такие же штаны, но при этом бос. Роста в нем не было и трех футов.

— Это Хуги, — сказала Мать Герда. — Он будет твоим проводником.

— Э-э-э… очень приятно, — отозвался Хольгер. Он взял карлика за руку и потряс ее, от чего тот просто остолбенел.

— Пора в путь! — весело воскликнула старука.

— Солнце уже высоко, а вас ожидает долгая дорога, чреватая напастями. Но не страшись их, сэр Хольгер. Лесной народ — а Хуги из их рода-племени — знает, как избегать нежелательных встреч.

— Она протянула ему холщовый мешок. — Я собрала тут немного мяса и хлеба и еще кой-чего: уж я-то знаю, как вы о себе заботитесь, благородные паладины, странствующие по белу свету и прославляющие имена своих дам. Разве помыслите вы о том, чтобы припасти что-нибудь на обед? Ах, будь я молодкой, я бы и сама об этом не думала, ибо когда мир цветет, то живот не в счет, только теперь, в мои годы, о чем другом еще и помнить бедной старухе?

— Спасибо, Мать Герда, — смущенно поблагодарил Хольгер.

Он шагнул к выходу, но Хуги неожиданно вцепился в его штанину.

— Ты что? — пробасил он. — Замыслил в лес ехать в одной рубашонке? В чащобе этой найдется немало лихих людей, которые будут рады-радешеньки проткнуть ножичком богатого путника.

Мать Герда ухмыльнулась и заковыляла к двери.

Хольгер распаковал свой тюк; и Хуги помог ему облачиться.

Толстый кафтан, кожаные наколенники. Потом кольчуга — звонкая и тяжелая. Ремни… Этот, кажется, на пояс, за него можно заткнуть стилет. Этот — через плечо, на нем висит меч. Пикейная шапочка, сверху шлем. Золоченые шпоры. Пурпурный плащ… Хольгер никак не мог решить: франтом или идиотом он сейчас выглядит?

— Доброго пути, сэр Хольгер, — напутствовала его Мать Герда, когда он вышел во двор.

Знать бы, как в этих краях принято выражать благодарность!

— Я… помяну тебя в своих молитвах, — промямлил он.

— Помяни, сэр Хольгер, помяни, — со смешком отозвалась старуха и скрылась в хижине. Хуги подтянул штаны.

— Идем, что ли? — буркнул он. — А то слов много, а дела мало. И если кому надо в Фейери, то ему давно пора быть в седле.

Хольгер вскарабкался на Папиллона и усадил карлика впереди.

— Едем туда, — указал тот рукой на восток. — Не будем мешкать, так денька за два-три доберемся до замка Альфрика.

Они тронулись, и вскоре вновь вступили в лес. Хижина старухи скрылась за деревьями. Тропа, возможно звериная, была довольно широкой и достаточно прямой. Шумела листва, распевали птицы, копыта стучали о землю, скрипели подпруги и позванивало железо. Воздух был чист и прозрачен.