Сказание о страннике - Дэвид Билсборо Страница 6

Нипа Глемп был высоким для своего возраста привлекательным юношей и на первый взгляд не походил на ученика алхимика. Алхимия как наука только открывалась для этой части мира, и большинство людей — из тех, что вообще имели представление о ее существовании — относились к ней с сильным подозрением. Даже образованные родители запрещали своим детям и близко подходить к дому Пешты, особенно когда стемнеет. Считалось, что с этим странным человеком дела могут вести только не менее странные существа: чудаки, подземные обитатели и те, кто бродит по ночам. По разумению большинства, на роль ученика Пешты лучше всего подходил бы пучеглазый и кривоногий горбун, который все время что-то бормочет себе под нос и постоянно вздрагивает. Поэтому решение алхимика принять в обучение симпатичного Нипу Глемпа вызвало живейший интерес. Мать же мальчика восприняла его выбор с удивлением и разочарованием. Но сейчас, спустя пять месяцев ученичества, Нипа добился определенных успехов в новом ремесле. Правда, он стал более замкнутым, лицо приобрело сероватую бледность, и юноша практически перестал следить за своей внешностью; тем не менее он оставался очень умным, усердным подмастерьем, которого новое занятие увлекло.

Он часами просиживал над странными фолиантами в кожаных переплетах из кабинета Пешты, изучая историю дальних стран столь же прилежно, как и более значимые предметы. Кроме того, юноша собрал собственную коллекцию древностей, которую любил просматривать, пытаясь представить себе прежних хозяев этих вещей. Естественно, они виделись ему героями, и Нипа считал, что стал бы одним из них, выпади ему такой шанс.

Кроме того, юноша приобрел обширные знания о свойствах различных веществ. Он удивительно рано узнал — и был этим сильно впечатлен — об энергии и неимоверной силе, что может быть выпущена на свободу, если смешать определенные ингредиенты. «Немного похоже на людей», — размышлял Нипа — и еще с большей охотой экспериментировал с веществами.

Именно поэтому юноша всегда с интересом разглядывал товар, предлагаемый торговцами. Но сегодня в сундуке Зэша не оказалось ничего, что Нипа захотел бы приобрести: стандартные предметы, которые есть у любого уважающего себя алхимика. Какое разочарование.

Алхимик и торговец яростно спорили, и обжигающий полуденный жар не мог остудить их пыла.

Пешта, подобно своему ученику, был разочарован. Зэшу наполняла злость: его единственный шанс окупить поездку стремительно ускользал с каждым новым презрительным жестом алхимика.

Нипа оглянулся и с тоской посмотрел на манящую дверь дома, где ждало избавление от жары. Но тут его взгляд скользнул по странному свертку на мешках с пшеном. В тот же миг непонятные чувства нахлынули на юношу, промелькнули и тотчас исчезли, словно их и не было. Стоило Нипе внимательно присмотреться к этому предмету, как весь уличный шум стих; ему почудилось, что он остался один во всем мире — только он и сверток. Эти ощущения не были приятными. Мягкий увещевающий голос, что заставлял подчиниться, казалось, взывал к Нипу, но доносился он не с повозки, нет. Он шел из-под земли...

Пронзительный голос Пешты, кричащего на торговца, вывел Нипу из забытья. Сделав глубокий вдох, юноша окинул взглядом знакомую улицу и испытал облегчение от того, что видение отступило.

По-видимому, торг закончился, и теперь его учитель уверенно направлялся в дом, оставив расстроенного Зэшу без прибыли. Торговец смотрел вслед удаляющейся фигуре алхимика.

— Я проделал весь этот путь от Бен-Эттена только ради вас, господин! Почему вы ничего не покупаете?

Нипа усмехнулся. Подобные ситуации нисколько не тревожили Пешту. Однажды, думал юноша, грубость, насмешки и презрение учителя обернутся против него же, и тогда никакое красноречие его не спасет. До сих пор хитрый старый лис ловко вел свои дела; он точно знал, что ему нужно.

Но на сей раз Нипу одолевали сомнения. Торговцы путешествуют повсюду, покупая товары, свезенные к торговым путям со всех концов света. Зачастую им в руки попадают замечательные вещицы. Так что же завернуто в ту мешковину? Что оказало на него такое странное воздействие?

Оглянувшись — не видит ли кто, — юноша тихонько залез на повозку, взобрался на мешки с пшеном и, не раздумывая, схватил засаленный сверток. Пропитанная маслом мешковина покрылась слоем песка. Что бы ни находилось внутри, оно было тяжелым. «Почти наверняка сделано из железа, — решил Нина, и его охватило радостное возбуждение. — Что же там внутри?» Надеясь, что торговец еще какое-то время будет разражаться громкими тирадами в адрес алхимика, юноша принялся быстро и неуклюже разматывать грубую ткань. Уже стали прорисовываться очертания предмета. «Наверняка оружие. Может, даже меч?» — подумалось ему.

Голос торговца, все еще поносившего алхимика, зазвучал ближе. Нина осознал: еще миг — и его увидят. Почему он просто не спросил у Зэши, что это такое, а стал рассматривать тайком? Но ждать сил не было. Не раздумывая дольше, юноша легонько спрыгнул в пыль.

Тяжело дыша от пережитого волнения — ведь ему до сих пор не приходилось красть, — юноша забежал за угол, вскарабкался по бревну с зарубками, которое было прислонено к стене и служило лестницей, и добрался до своего убежища под крышей. Оттуда через люк Нипа попал к себе в комнату. Теперь, окруженный собственной коллекцией, он спокойно мог изучить добычу. Сердце бешено колотилось, но не от быстрого бега — его ритм ускоряло предвкушение открытия. Сейчас он узнает, что украл. Юноша легко, словно оберточную бумагу, сорвал последний слой ткани и уставился широко открытыми глазами на свое последние «приобретение».

Нипа и прежде держал в руках меч, однако ничего подобного раньше не видел. Причудливые очертания и длина говорили о несомненной древности клинка. А еще в нем было что-то зловещее... форма, запах, чувства, которые он вызывал...

Нипа вообще ничего не знал об этом мече: откуда тот пришел, сколько ему веков — да и форма была совершенно незнакома. Но юноша чувствовал, что меч стоит больше, чем все его реликвии месте взятые. Тысячи разных мыслей промчались в голове, пока он непонимающе смотрел на загадочный клинок, а обильный пот капал на грязное одеяло.

— Нипа, где ты? — раздался снизу сердитый голос учителя. Юноша услышал в нем раздражение и невольно подумал: «Старый дурак, видел бы ты, что пропустил...»

А длинный тяжелый меч, что лежал у него на коленях, казалось, смеялся вместе с ним.

«Мы собираемся разузнать о тебе побольше, верно, меч?» — прошептал Нипа и осторожно положил клинок в коробку под кроватью.

Пятнадцатью годами позже на одинокой горной вершине невысокий мужчина преклонил колени и стал молиться, окруженный непроглядным сумраком ночи. Странное место он выбрал для молитвы: унылое и необитаемое, и только бледный свет месяца освещал его. Город Нордвоз, лежащий у подножия горы, располагался слишком далеко для уставшего отшельника. Единственные, кто разделял его уединение (по крайней мере, так он думал), были шелестящие кусты можжевельника, окутанные призрачной дымкой из пыльцы вербейника. Резкие, неожиданные порывы ветра проносились над унылой вершиной, со свистом шевеля можжевельник, и устремлялись вниз, в стонущий сосновый лес. Очень странное место для молитвы.