Эрдейский поход - Руслан Мельников Страница 6

Ну, а раз нет ходоков, то и не знают ничего людишки об остроге с крепким осиновым частоколом. Не ведают черниговцы, северцы, переяславцы, киевляне и прочие соседи также о воинах, несущих здесь свою службу. И о незримых дозорах, что оберегают тайные подступы к лесной крепости, не подозревают. А если даже и догадываются о чем, то не мешают, почитая сторожных дружинников какой-нибудь лесной нежитью.

На самом же деле будущих воев сокрытой сторожи собирают из юных отроков по всей Руси. Посланцы Олексы ездят из княжества в княжество, ищут, согласно воле старца воеводы и по подробно расписанным им же признакам, тех, кто лучше других подходит для службы. Обычно берут сирот, не связанных сыновним долгом. А уж таких-то горемык на Руси всегда вдосталь. Особливо после голодных лет, мора, войн и нескончаемых княжеских усобиц.

Одних верные люди Олексы из холопской неволи выкупают, других уговорами и посулами завлекают, третьих – попросту умыкают, а самых неразумных-несогласных, бывает, порой и полоняют. Самого Всеволода увезли с родного пепелища. Аж из новогородских земель. Из небольшой деревеньки под Изборском, которую спалили дотла в очередном зимнем походе орденские братья-рыцари. Всеволод пошел в сторожу сам, с радостью. Как посулили сделать воина из воинов – так и пошел. О мести немцам думаючи.

Так и водится: на кого посланцы Олексы глаз положат – тому идти из мира – от вечной нужды-нищеты, горя, отчаяния и лишений к неведомой стороже. Тайными звериными тропами идти и усердно обучаться разным наукам. Воинской – в наипервейшую и наиглавнейшую очередь. Да так обучаться, что и лучшим княжеским гридям не снилось. Обычному бою – пешему и конному, с любым оружием и без оного – обучаться. И бою с диким лесным зверьем. И особому бою с многими людьми, которые на время учебных схваток нелюдь изображают и машут якобы не мечами, а лапами, а ты знай – отбивай, руби, не зевай. И темному бою, когда под разлапистыми елями в безлунную ночь или в дружинной избе с закрытыми дверьми и окнами ни зги не видать, а нужно узреть все, коли хочешь уцелеть и не остаться калекой. Разным воинским хитростям учит Олекса, после которых и выживают-то не все. Зато уцелевшего в испытаниях сторожного бойца, пусть даже и не из лучших, любой князь к себе на ратную службу возьмет с превеликой радостью. И над десятком гридей поставит, и над сотней.

Олекса неохотно и редко, но все же отправляет часть своих воев – не самых умелых, однако самых надежных и проверенных – в мир, строго-настрого запрещая при этом открывать тайну сторожи. Дружинники старца воеводы служат под чужими стягами недолго – лишь во время походов да набегов на соседей, порой пересекая одну и ту же границу в разных направлениях. Но, возвращаясь, каждый неизменно везет с собой и гривны золотые, и доброе оружие, в боях захваченное, и серебра немалую толику, и прочую добычу, потребную для сокрытой сторожи. А вместе с трофеями, законной – а порой и не очень – добычей и щедрой платой за службу приводят ушедшие ратники и новых кандидатов в дружину Олексы. За тем ведь и покидают дремучие леса и топкие болота посланцы старца воеводы опреж всего.

Помимо воинской науки много еще чему в стороже учат. И чтению книг премудрых, и письму, и о дальних странах рассказывают, и о великих деяниях прошлого. И самого что ни на есть стародавнего прошлого – тоже. И лишь после того ученья пришедших издалека, возмужавших и набравшихся ума-разума отроков принимают в товарищество, из которого даже насильно приведенным уходить уже не захочется. Ибо берут достойнейших из достойных в сторожную дружину хранить не границы княжеств, но иную – куда более важную – черту.

Незримое порубежье то явилось, как поведал некогда Всеволоду Олекса, посвященный в сию тайну сам и посвящавший в нее, по своему усмотрению, других, давно – чуть не в начале времен. Если верить преданию, в молодом и дряхлом одновременно мироздании где-то, как-то, по какой-то никому не ведомой причине треснула некая грань. И открылся проход. Проходы точнее, сразу и в нескольких местах соединившие этот мир с миром иным – страшным и чуждым, не знающим солнечного света и населенным тварями вечной ночи.

Темное обиталище – так были названы запорубежные земли, откуда хлынула в незапамятном первом набеге поганая нечисть. Сначала – ненасытные оборотни-волкодлаки, первыми отыскавшие своим звериным чутьем разомкнувшиеся бреши. За ними – алчущее человеческой крови упыринное воинство. А уж после следовал сам властитель тьмы, не имеющий единого имени, но в русской стороже нареченный Черным Князем, ибо всюду, где ступала его нога, его же княжение и воцарялось навечно.

Проходы разверзались каждую ночь, когда тьма соединяла оба мира. Но к великому счастью, в те далекие времена еще было кому преградить путь нечисти. В проклятых проходах вместе с бесстрашными воинами ушедших веков непоколебимыми стражами встали колдуны и маги. Истинные, Первые, Изначальные – не чета нынешним. Могущественные мудрые Вершители, чье слово срывало горы и обращало вспять реки.

Предание гласит: в проходах вскипела битва. Великая битва, длившаяся не одну ночь. И бурлящие водопады черной и красной крови низвергнулись в оба мира. И многое смешалось. И нечисть теснила людей, и люди теснили нечисть. И одни через прореху миров заходили в обиталище других. И другие прорывались в чужое обиталище.

Во время той сечи под вопли и рык бьющихся и умирающих Изначальные своею собственной рудой-кровью провели заветную черту там, где по воле рока сомкнулись два обиталища – людей и нелюдей. И заговорными словами укрепили границу. И тем заперли проходы и склеили трещины миров и на века веков отделили то, что впредь не должно соприкасаться. И спрятали запертое и отделенное.

Хотя нечисть, успевшая вырваться из темного обиталища, прежде чем возник нерушимый заслон, долго еще беспокоила род человеческий, самого ужасного удалось избежать: набег был остановлен до вступления в этот мир Черного Князя.

Со временем великое колдовское племя, спасшее мир, утратило прежнюю силу, подрастеряло и сокровенные знания, измельчало, рассеялось, разбежалось, занялось делами иными, суетными, ища в даре чародейства лишь собственную выгоду, а наблюдать за проходами поручило простым воям. Вои набрали дружины, стали сторожными воеводами. И с тех пор передают свои знания лучшим из лучших. Так говорил старец Олекса.

А еще он говорил, что преизрядно разбавленная и лишенная былой мощи кровь Изначальных по-прежнему течет в жилах многих волхвов, ведунов и ведьмаков. Некоторым из знатоков колдовской науки известны даже заветные заклинания, произнесенные Изначальными Вершителями на росчерках своей руды. Но едва ли достанет сил нынешним магам сотворить хотя бы малую толику деяний Изначальных. А уж чтобы заново прочертить границу в проклятом проходе, нужно обескровить столько их потомков, сколько, верно, и не ходит нынче по Руси-матушке. И новую рудную черту им не провести. Но вот порушить старую... С этим справится и один посвященный. Коли дремлет в нем еще часть древней силы. И коли найдет он заветную границу – непременно справится.

Ломать оно ведь завсегда проще, чем строить. Тем более ломать древнее, возведенное тьмы лет назад. Чтобы изломать границу, закрывшую проклятые проходы, посвященному колдуну, потомку Изначальных, всего-то и надо, что пролить кровь на кровь и сказать слова на слова. По прошествии стольких веков, черту, проведенную сильной кровью и сильной магией, способна размыть слабая кровь и слабая магия.