Пилигримы. Книга 2. Искры и химеры - Дорофея Ларичева Страница 6

Высокий, гибкий, непривлекательный, он все равно приковывал к себе внимание. Узкое вытянутое лицо было бледным и жестким. Дорофея не нашла в нем ни одной плавной линии. Даже брови казались какими-то изломанными, слегка несимметричными. Густо-черные глаза, в которых радужка по цвету соперничала со зрачком, создавали впечатление бездонных провалов. Острый нос задирался кверху, губы пухлые, алые. Кривоватая усмешка и впалые щеки портили впечатление.

И все-таки девушке почудилось, будто она встретила давнего друга – лучшего, самого надежного, верного. Умом она понимала – это один из странных талантов, которыми наделили людей и мигрантов метеориты. Но душа словно превратилась в преданную собачонку и счастливо виляла хвостиком.

– Радоваться мне или ужасаться, что вы не подались в адвокаты? – поздоровавшись, холодно спросил Председатель. – У вас бы ни одного, даже самого закоренелого преступника, не осудили.

– У меня и не осудят. Тем более нас, пилигримов. – Он улыбнулся Дорофее. Зубы у него тоже оказались некрасивыми, мелкими, кривоватыми. – Я прибыл сюда снимать фильм о клонировании и миграциях. Наверху решили, что правда лучше любых домыслов.

В числе прибывших Дора долго высматривала двойника Павла и нашла с большим трудом. Несмотря на схожесть черт, Семен Левашов терялся на фоне клона. Если Павел был огнем, Семен остался пеплом, безликой тенью, безропотной и безвольной. Гипсовая маска лица, опущенные уголки губ, тяжелые веки, взгляд в пустоту. Он ловил каждое движение клона, словно спрашивал разрешения на каждый вздох. Жалкое зрелище.

Перешли в кабинет. Председатель включил обогреватель, указал Доре на стул рядом с собой, сам уселся, скрестив ноги и руки.

Павел Левашов усмехнулся, положил расслабленные кисти рук на стол, подался вперед, внимательно изучая собеседников. Лисье обаяние куда-то подевалось. Теперь перед ними сидел готовый к атаке хищник. Вот-вот прыгнет, когти в грудь вонзит!

– Давайте напрямую. – Голос прозвучал хрипловато, надтреснуто, зато глаза как угольки по-прежнему горели охотничьим азартом. – У нас приказ о сотрудничестве. Ваша паника мне понятна. Увы, отделаться от меня рапортом и перепоручить девчонке-малолетке у вас не выйдет.

– Послушайте! – Кощей аж привстал со стула. На старческих впалых щеках запылал гневный румянец.

– Вы послушайте! – не позволил себя перебить гость. – Рапорты я читал внимательно. И знаю о вашей мечте заполучить новую жизнь. Почтовый ящик не проверяли?

Кощей мотнул головой. Павел улыбнулся:

– Некто до сих пор рассылает влиятельным людям путевки в бессмертие. Кто-то из получателей сразу бежит к нам, кто-то ведется и переводит на счета мошенников астрономические суммы. Вы сами должны понимать: мы на грани войны. Миграция с нашей стороны сейчас под запретом. И чтобы ситуация изменилась, нам следует очень хорошо поработать. Девушка, вы хотите сниматься в кино? – Он обернулся к Дорофее.

– Я лучше сама стану режиссером, – отозвалась та, пытаясь как можно полнее считать его эмоции. Получалось плохо. Гость скрывал слишком много, пугал и притягивал. Пробить бы его досье по макросети или по ее местному прообразу – Интернету…

Он откинулся назад, развалился на стуле. Даже неискушенная в одежде Дора оценила элегантность его сливово-синего костюма и почти черного в тонкую оранжевую полоску галстука. Короткие темно-каштановые волосы торчали ежиком и влажно блестели под электрической лампой.

– У меня большие полномочия, – продолжал гость, – и светлая цель – грамотно донести информацию о пилигримах до простых смертных.

Дорофея прикрыла глаза. Ей представились два зверя – седой матерый волк, никогда не щадивший противников, но ослабший в многочисленных схватках, и молодой огненный лис, очень крупный, хитрый и не менее опасный. Они спорили и ругались, а девушка видела схватку двух хищников. Она не вслушивалась в слова. Только видела – лис явился сюда за славой. Ему точно воздух требовалось чужое обожание, похвалы, восторг.

Кощей подобных людей презирал. Девушка перевела взгляд на старика. Она вдруг поняла, чего тот боялся – войны. Боялся, что обнародование информации о пилигримах может ее спровоцировать.

Вдруг дверь в кабинет Председателя с шумом распахнулась, впуская внутрь Веронику Ильину.

– Здрасте! Мне, конечно, неловко нарушать вашу милую беседу, – она говорила тихо, цепко рассматривая умолкших мужчин, – но хотелось бы знать, что вы себе позволяете!

От интонаций в голосе повеяло приближающимся торнадо. Даже не успевшая обрадоваться наставнице Дорофея вжала голову в плечи, точно ожидая удара.

– Мало того, что девочку на цепь посадили, еще и за дрессировку принялись! МОЯ мухоловка, личная, ручная! Вы хоть понимаете, чем рискуете? И не возражайте, вы мне больше не начальник!

– Ника, тихо, – схватился за голову Председатель. – У меня сейчас давление подскочит. Никто твою подопечную не съел. Лучше познакомься…

– Его досье я по дороге читала, – не стала разводить вежливость Ильина, – и знаю о настоящей цели прибытия. Роберт с Броней заявятся со дня на день, а меня пока попросил Илья Петрович, да-да, тот самый генерал, который пилигримами заведует, поводить гостя по центру клонирования и попозировать перед телекамерами. Сделаем.

– Никуша, не тараторь. – Кощей попытался решить дело миром. – Наташа сейчас чай…

Ильина его проигнорировала, сканируя гостя своим немалым даром.

– С Чарой Липа и Альбертом Хохловым я уже договорилась об интервью. Через четыре-пять дней к ним вылетим, едва здесь материал отснимем, – сообщила она.

– Во как быстро! – невежливо присвистнул Левашов. – А меня поставить в известность?

– Обойдешься. – Ника была слишком зла, Дора даже испугалась, когда в кабинете замигали лампочки. – Кстати, Марата убили, – вдруг сказала она. Лампа прямо над головой сенса погасла и больше не загорелась.

Дорофея так обрадовалась наставнице, что не сразу вникла в смысл ее слов. Марата? Того бородатого полковника, который расследовал дело Пятерки? Стало нехорошо, будто все копившиеся изо дня в день дурные предчувствия обрели форму и цвет.

– Кто? – спросила девушка.

Ее не услышали. Ника выиграла с Кощеем дуэль взглядами и ухватила Дорофею за руку.

– Пошли посекретничаем.

В квартире Ника небрежно кинула вещи на пол, стащила с плеч шерстяной жакет, швырнула поверх чемодана и отправилась в оранжерею. Она усадила Дору в кресло, сама устроилась на пуфике.

– Кстати, мелирование тебе не идет, – осмотрев Дорину новую прическу, выдала она.

– Это Наташа, секретарша Предсе…

Ее не дослушали.

– Рассказывай, что без меня было!

Девушка послушно выложила все – и про заточение в номере, и про гостя.

– Я знаю, для чего он здесь, – заявила Ильина.