Повод для паники - Роман Глушков Страница 6

Никакого «вдруг».

Выбивание окна не входило в мои планы, все случилось непроизвольно. Кто бы мог подумать, что на самом деле оконный кварц настолько непрочный – раньше-то я по нему никогда кулаками не стучал. И ведь не со злости ударил, а лишь слегка – авось да поможет. В отличие от инфоресивера, помогло. Не так, как ожидалось, но помогло – окно в Жестокий Новый Мир распахнулось, брызнув водопадом осколков под лучами полуденного солнца.

Вот таким – солнечным и теплым – встретил я обещанный тысячелетия назад Апокалипсис. По голубому небу плыли редкие белые облачка, дул ласковый ветерок, вокруг пели птицы. Природа радовалась погожему дню и не ведала, что населяющие мир высокоразвитые двуногие создания уже окрестили его Жестоким.

До того как я выбил окно, во мне еще теплилась надежда, что череда престранных неприятностей обрушилась только на мой дом – этакое редчайшее стечение роковых обстоятельств. Но едва передо мной открылась панорама окрестностей, надежда эта канула в небытие.

Я жил в престижном мегарайоне Западной Сибири, полностью отведенном под частные владения. Сказать, где именно жил, затрудняюсь: со времен всеобщего упразднения государственных границ и изобретения инстант-коннектора, инскона, послужившего основой основ Единой Транспортной Сети, такими вещами мало кто интересуется. Но по характеру местности – невысокие нагорья, чередующиеся с равнинами, – догадывался, что дом мой находился где-то на окраине нашего гигаполиса.

Ближайший отрезок межконтинентального хайвэя инскона пролегал южнее соседнего гигаполиса Алтай – по пятидесятой параллели – и разделял Казахстан на два гигаполиса: Северный и Южный. Идущие к хайвэю магистрали Западной Сибири сливались воедино с алтайскими и уральскими далеко отсюда. Так что помимо скромных «трубопроводов» местной Транс-сети никаких колоссальных, диаметром до полукилометра, линий межконтинентального хайвэя поблизости не наблюдалось и вида не загораживало. Далеко не каждый землянин мог похвастаться пейзажем почти девственной природы у себя за окнами.

Впрочем, имелся-таки один недостаток, который не позволял относить окрестный пейзаж к идиллическому: торчащие на горизонте высотные здания соседних, не столь престижных, мегарайонов Западной Сибири. Из-за этого нестройного, окутанного сизой дымкой каменного частокола я был лишен счастья в полной мере созерцать закаты солнца. Однако покидать тихий пригород и переезжать в высотный мегарайон по столь несущественной причине желание, естественно, отсутствовало.

И все равно, несмотря на живописные окрестности, я предпочитал пользоваться ландшафт-проектором, который создавал по всему куполу силового поля над моим жилищем панораму настоящей дикой природы. Ландшафт-проекторы имелись в каждом особняке нашего мегарайона, отчего, выйдя за границу своих владений, я всегда наблюдал одно и то же: купола силовых полей соседей, напоминавшие сотни больших пузырей на луже под дождем. Пузыри эти были не просто прозрачными, а переливались всеми цветами радуги. Именно так выглядело при взгляде снаружи голографическое изображение, проецируемое изнутри на защитные купола.

Я постоянно загружал в ландшафт-проекторы что-нибудь альпийское или скандинавское – обожаю суровую, скупую на краски северную природу. Сабрине не нравились мои художественные пристрастия. Она называла их безвкусными и требовала для себя море, пальмы и песок. Я же ненавидел яркое солнце и буйство красок за окном – все это мешало мне нормально отдыхать, а отдыхать я любил в спокойных раздумьях, какие навевали на меня лишь сосны, снега и скалы мрачного севера.

Признаться, я уже здорово отвык от естественного, не скрытого виртуальным ландшафтом вида из окна своей спальни. Выстроенные в отдалении друг от друга дома соседей с окружающими их редкими деревьями, идеально прямая и уходящая за горизонт местная магистраль Транс-сети, неширокая речушка, чьи берега отделаны декоративным полимером, стилизованным под стриженую травку… Еще вчера вечером на этом месте возвышались снеговые шапки гор, искрился радугой далекий водопад, а кряжистые вековые сосны глядели с утесов в воды бурной горной реки – не чета той сонной протоке, что петляла теперь неподалеку, заключенная в полимерное русло. Неудачная метаморфоза, но я горевал по этому поводу недолго. На смену сожалению о погасшем ландшафт-проекторе подоспела очередная порция шокирующих впечатлений.

Ландшафт-проекторы отключились вместе с защитными полями, поэтому привычного, покрытого большими пузырями «водоема» теперь не наблюдалось в помине. Простые дома, выстроенные в более или менее одинаковом стиле, и никаких куполов над ними – ни радужных, ни прозрачных. Оставалось только обнести наши особняки архаичными деревянными оградками, и вот вам готовые декорации для исторического виртошоу на тему эры Сепаратизма, а конкретно – девятнадцатого – двадцать первого веков. Мы с Сабриной часто посещали такие шоу в развлекательном секторе «Серебряных Врат». Из того, что мне довелось там увидеть, я понял одно: в те века была не жизнь, а сплошные мучения. По мне, так уж лучше пожить денек-другой во времена, когда о двигателях внутреннего сгорания и слыхом не слыхивали, тогда хоть атмосфера была сродни нашей, а то и чище.

Пропавшие силовые купола больше не защищали наши дома от непрошеных гостей и непогоды, однако позволяли рассмотреть округу более тщательно, поскольку теперь не заслоняли множество мелких деталей. Я пригляделся, пытаясь отыскать на улице кого-либо из соседей, но никого поблизости не обнаружил. Откуда-то издалека раздавались взволнованные крики. Кричавший был мне не виден, и тем не менее причина его раздражения являлась понятной. Я и сам был весьма расстроен после всего, что пережил за истекшие пять минут.

Окрест царило безлюдье, даже возле стоянки ботов инскона не маячило ни одного человека. Боты застыли возле стартового шлюза стройной шеренгой, словно патроны в пулеметной ленте. Функционировал ли сам инстант-коннектор, определить было невозможно, но большие информационные пикры возле шлюзов не светились, а сигнальные лайтеры на ускорителях не предупреждали о том, что из шлюза в магистраль стартует очередной бот. Из всего этого я сделал вывод, что Транс-сеть, равно как и виртомир «Серебряных Врат», тоже переживает кризис. Об истинном масштабе кризиса я судил по тому факту, что два великих технических достижения человечества, чья исключительная надежность подтверждалась столетиями безупречной службы, вышли из строя одновременно. Даже мне с моим неоднократно контуженным и сотрясенным на турнирах мозгом хватило ума догадаться: такое совпадение отнюдь не случайно…

Глухой низкий звук, напоминающий далекие раскаты грома, донесся откуда-то с запада. Ничто не предвещало грозу, наоборот, яркое солнце немилосердно било мне в лицо и заставляло щуриться. Я приложил ладонь козырьком ко лбу, пытаясь отыскать вдали причину, что нарушила зловещую тишину сегодняшнего утра.

Причина вскоре отыскалась. Конечно же, это была не гроза. Когда до меня дошло, что я вижу именно то, что вижу, мысль о кошмарном сне снова начала перерождаться в уверенность. Видеть наяву подобные вещи, пусть и издали, – огромное потрясение даже для такого черствого циника, как я.