Заложница. Сделка - Вера Чиркова Страница 6

— Спасибо, — так же кротко ответила Таэльмина, не поднимая глаз от тарелки, чтобы не пришлось изображать горе или радость.

Впрочем, устремившаяся к дверям экономка этого и не ожидала. Она была далеко не глупа и отлично знала, какие чувства могут испытывать девушки проигравшей войну страны, которых отдают в лаэйры победителям. А кроме того, женщине хотелось как можно быстрее вернуть крайне подозрительному алхимику его драгоценное имущество.

Как Таэль и думала, главной задачей служанок в одинаковых лиловых платьях и фартуках на тон светлее, явившихся в покои сразу после второго завтрака, была вовсе не помощь ей в одевании, а проверка, не спрятано ли в привезенном из родного дома свадебном платье каких-нибудь сюрпризов. Девушки прощупали каждый шов, застегивая на невесте нижнее платье из бирюзового шелка и верхнее блио из серебряной парчи. Завершала наряд полупрозрачная накидка из шифона небесного цвета, закрепленная на голове изящным серебряным гребнем. Никаких украшений из золота и драгоценных камней, кроме тонкого ажурного родового браслета, да спрятанного на груди именного амулета, невестам, проходящим малый брачный ритуал, не полагалось по старинному закону.

И впоследствии младшим женам тем же самым законом было настрого запрещено получать в подарок или наследство, покупать самим и носить любые драгоценности. По правилам герцогств, все украшения из золота и драгоценных камней, какими знатные мужчины одаривали жен, впоследствии становились фамильными и переходили по наследству лишь детям. Но лаэйрам, во избежание грядущих недоразумений, скандалов и интриг, иметь детей настрого воспрещалось, и за этим бдительно следили придворные алхимики.

Потому и не положено было младшим женам драгоценностей, после смерти с ними могли возникнуть неразрешимые трудности. Назвать их фамильными и хранить в сокровищнице не пожелал бы ни один наследник, а продавать или дарить вещи, которые покупал отец, считалось дурным тоном. Вот и не носили младшие жены ничего, кроме недорогих бронзовых и медных украшений с полудрагоценными камнями или вовсе без них.

Дети в этом вопросе волновали Таэльмину меньше всего, теням они тоже не полагались. И о соблюдении графиней дэй Азбенд этого правила уже несколько лет пеклись алхимики тайной гильдии. Ну а семьи и любовные отношения девушки, имеющие это редкое и тайное ремесло, вообще заводили лишь ради дела или в силу особых обстоятельств. До сих пор юной графине не было нужды вплотную знакомиться с этой стороной человеческих взаимоотношений, и тем не менее девушка была неплохо осведомлена о происходящем в супружеской спальне, ведь тень обязана разбираться в любой области человеческих отношений. Иногда даже незначительная ошибка защитницы может стоить здоровья или жизни ее подопечному.

Невеста крепче сжала губы, стремясь скрыть горькую усмешку: характер Зарвеса оказался намного безрассуднее и легкомысленнее, чем полагал их покойный отец. Ее братец отлично знал ценность хорошо обученной тени и не мог не помнить упорно повторяемые инструкции отца, наказывавшего беречь Таэль как самого себя. И тем не менее отринул их как мусор, при первом же удобном случае избавившись от сестры, пытавшейся, как он считал, его поучать.

Наставник Бенфрах, несколько последних лет учивший девушку некоторым приемам боя без оружия и навыкам следопыта, и графский алхимик Свенгир были потрясены решением Зарвеса и даже пытались уговорить его отправить сюда восемнадцатилетнюю Корвелину, самую младшую из графских детей. Но граф дэй Азбенд, расстроенный поражением в казавшейся ему такой выгодной войне и особенно размером приданого, вытребованного советниками герцога Крисдано в придачу к его сестре, грубо наорал на преданных слуг и пригрозил выставить прочь из замка в чем были.

— Волосы коротковаты, — с сомнением пробормотала одна из служанок, приступая к сооружению прически, и Таэль молча отобрала у нее расческу.

— Они сильно вьются, — сухо пояснила графиня, ничуть не сомневаясь, что эти слова ей придется повторить еще не раз, — и потому длиннее отпускать нельзя. Будет невозможно расчесать.

И тотчас наглядно показала преимущество своих локонов, без щипцов и кучи шпилек всего за минуту соорудив высокую изящную прическу. Пусть привыкают к тому, что но утрам и перед торжественными случаями лаэйра вполне может обойтись и без них. Чем меньше служанок будет возле нее вертеться, тем скорее Таэль сможет провернуть свою задумку.

— Невеста готова? — раздался в гостиной вопрос, заданный уже знакомым, обманчиво мягким голосом, в котором сквозили стальные нотки, и сразу примолкшие и оробевшие служанки принялись с суетливой поспешностью одергивать и поправлять складки блио и накидки.

— Готова, ваша милость, — пискнула старшая из служанок, недавно объявившая Таэльмине, что назначена ее камеристкой.

Заложница не стала ждать, пока слишком рьяные помощницы нанесут непоправимый урон ее наряду, спокойно встала со стула и направилась навстречу человеку, доставшемуся ей в женихи по воле судьбы. А если точнее, из-за непроходимого упрямства и глупости брата.

— Доброе утро еще раз, дорогая, — окинув невесту быстрым проницательным взглядом, любезно произнес герцог, — вы прекрасно выглядите.

Таэль расслышала в его голосе и почти незаметную насмешку, на которую заранее решила не обращать внимания, и неожиданную бодрость, какая могла быть лишь следствием зелий, выданных хозяину алхимиком. Она отлично помнила, что Хатгерн дэй Крисдано по утрам всегда ведет себя намного добродушнее и снисходительнее обращается с друзьями и подданными, если ему удается выспаться всласть. Во всяком случае, был таким год назад, когда Таэль еще имела возможность изучать отчеты отцовских осведомителей.

И вряд ли характер тридцатилетнего мужчины сильно изменился за этот год, поэтому благоразумнее всего будет вести себя с ним сегодня с покорной молчаливостью.

— Спасибо, ваша милость, — не поднимая на него взгляда, кротко произнесла Таэльмина и положила руку на подставленный ей локоть.

Хатгерн улыбнулся еще любезнее, скорее не невесте, а удовлетворяя любопытство служанок, заинтересованно раскрывших глаза и рты, и повел девушку в дворцовую молельню, где сегодня должен состояться брачный ритуал для семнадцати пар. Восемнадцатому жениху, капитану Бедьеру, придется подождать еще пару дней, пока его невеста оправится от «отравления несвежим мясом».

Шагая под руку с невестой по коридорам и залам, герцог, не стесняясь, рассматривал сквозь вуаль ее невозмутимое личико, изучал лежащую на белоснежном рукаве тонкую кисть и ладную фигурку среднего роста. И постепенно в его уставшем мозгу начинали просыпаться и с каждым шагом расти сомнения в верности придуманного им плана, еще вчера казавшегося таким идеальным. А вместе с ними росло и тайное сожаление, что ничего изменить уже нельзя, все остальные женихи вполне довольны собственным выбором и с нетерпением ожидают возможности увести или увезти младших жен в свои дома и комнаты. Да и девушки, как донесли ему преданные слуги, разглядев будущих супругов, больше не особо жалели об изъятых у них ключах счастья.