Укротители демонов - Дмитрий Казаков Страница 6

Подтверждал их мысли и герб: желтая пивная кружка на белом фоне.

В данный момент его созерцали лейтенант Лахов и сержант Калис. А напротив, под гербом и портретом мэра, ярился и брызгал слюной их непосредственный начальник, МЕНТ Мухомор.

— Это невозможно! — орал он, и лысина его покрывалась багровыми пятнами, делая главу городской стражи похожим на давший ему имя ядовитый гриб, только раскрашенный наоборот — белая шляпка, алые точки. — Вы должны расследовать преступления, опираясь только на факты и логику! А что я слышу? Про загадочно погибшего студента и про полное отсутствие следов! Какие-то сказки сестер Гримм!

Вышеназванные сестры, две старушки с одной из окраин, прославились как непревзойденные рассказчицы занимательных историй. Богатейшие горожане выстраивались в очередь, чтобы нанять их с целью предсонного услаждения слуха собственных детей.

— И вы еще умудрились потерять сержанта Ргова? — голос Игга Мухомора поднялся до опасных пределов, и стекла в окнах задрожали. — Как? Как такое могло случиться?

Лейтенант Лахов отер с лица осевшие на нем капельки начальственной слюны.

— Ну, я отправил его в здание университета собирать информацию, — сказал он, — а вы же знаете, какое оно огромное и запутанное…

— Не знаю, и знать не хочу! — оборвал его МЕНТ. — Надеюсь, что к вечеру он выберется оттуда! Разгильдяи, балбесы, недоноски! Да с кем я работаю? Другой бы начальник давно зарезался собственным мечом!

— Я могу одолжить вам один из своих арбалетов, — предложил добрый Калис.

— Чтобы на мое место сел лентяй и придурок? — Игг Мухомор гордо выпрямился в собственном кресле, став похожим на страдающего запором мопса. — Безродный взяточник и карьерист?

Нынешний глава Торопливых страшно гордился двумя вещами: собственным аристократическим происхождением (он мог часами вспоминать о деяниях герцогов Мухоморских, которым некогда принадлежали земли слева от города, у самых гномьих гор), и тем, что служит Городу! Не конкретному мэру, а Городу как идее наиболее безопасного места проживания для человека.

Взятки он отвергал со столь великолепным презрением, что осмелившиеся их предложить буквально сгорали от стыда и тут же предавали себя в руки правосудия.

— Чтобы все, что создано непосильным трудом, рухнуло в один миг? — вопил Мухомор.

Подчиненные безропотно переносили вспышку гнева, прекрасно зная, что она вскоре прекратится.

Так и вышло.

Мухомор замолчал, тяжело дыша, обтер заблестевшую от пота лысину громадным носовым платком, который мог бы заменить скатерть, и непонятно как помещался в одном из карманов МЕНТа.

— Тело вы хоть привезли? — спросил он нормальным голосом. — Пусть Знатоки его осмотрят. Хотя уж если маги ничего не обнаружили…

Знатоками называли опытных стражников, которые по возрасту не могли гоняться по улицам за преступниками, но чей опыт и ум еще можно было использовать.

— Я отправил за ним телегу, — сообщил Калис.

— Ясно, к завтрашнему вечеру его привезут, — Мухомор свирепо воззрился на сержанта и лейтенанта. — И если вместо фактов вы опять будете рассказывать мне занимательные истории, то в чине капралов отправитесь патрулировать улицы, на которых останетесь до скончания дней!

Провинившимся Торопливым только и оставалось, что печально вздохнуть и потупить глаза.

Календарь Лоскутного Мира предельно прост, и разобраться в нем сможет даже трехлетний ребенок. Боги отвели на год ровно триста шестьдесят дней, которые очень удобно делятся на двенадцать месяцев.

В Ква-Ква названия месяцев, каждый из которых посвящен двум из двадцати четырех Первичных Богов, обычно не употребляются, их называют просто: Первый месяц, Второй, и так далее.

Зима — время отпусков для демонов, когда надзирающие боги дают им отдохнуть, а по всему Лоскутному миру становится холоднее. Она длится с Первого месяца по Третий. Потом топки Нижнего мира потихоньку набирают жар, пока не наступает лето — с Седьмого по Девятый месяцы. Это время перерыва в занятиях, студенты младших курсов отдыхают, старших — проходят практику. С Десятого месяца начинается новый учебный год, в этот период демоны в ожидании скорой передышки начинают халтурить, и летняя жара потихоньку слабеет.

Дни же гораздо более индивидуальны, чем месяцы. Каждый имеет собственное имя и связанные с ним приметы. Отчего так повелось, не помнят даже седобородые прохфессора с кафедры истории, ибо начало календаря теряется в самых первых веках существования Лоскутного мира, когда никакой истории еще не было.

Первый в каждом месяце день носит имя Шустрой Черепахи, второй — Лысого Льва. Странная смерть в саду Магического Университета приключилась в дату, помеченную знаком Отважного Зайца, а на следующий день, посвященный Зоркому Кроту, запланировали первый в этом сезоне поединок между факультетами по литроболу.

Название сего состязания возникло по той причине, что снарядом в нем служит мяч объемом ровно в один литр. Цель же игры состоит в том, чтобы, не касаясь его руками, а используя только ноги, завести мяч в город соперника, защищаемый стражем, которому пускать в ход руки как раз можно.

Наставники находили литробол полезным для разгрузки студенческих мозгов, а сами студенты — отличным развлечением. Азарт на соревнованиях между факультетами кипел нешуточный, и порой доходило до драк.

На сегодняшний вечер была намечена встреча между командами непримиримых противников — факультетов магии человека и магии нечеловеческих существ. Вокруг учебного корпуса и внутри него, несмотря на то, что занятия давно закончились, крутились болельщики в алых и зеленых мантиях, слышались взрывы хохота и воинственные выкрики.

Преподаватели помладше, отряженные наблюдать за порядком, старались держаться подальше от слишком больших групп студентов, от которых несло пивом так, словно они в нем купались. Магия магией, а от хорошего удара кулаком даже самый умелый колдун не застрахован.

Арс Топыряк в компании друзей настраивался на игру в ближайшей к университету таверне. Лежащий за воротами МУ квартал, крайний с этой стороны города, был почти наполовину заселен студентами, на которых горожане делали неплохие деньги.

Таверна, словно в насмешку прозванная «Утонченное блаженство», являлась обыкновенной студенческой забегаловкой. Кислый запах хмельного витал над обшарпанными столами, пиво здесь разбавляли почти до прозрачности, а воблу к нему подавали настолько твердую, что можно было решить, она помнила битвы Предначальных Времен.

Зато стоило это удовольствие сущие гроши.

— Ох, покажем мы им сегодня! — кровожадно рычал Шнор Орин, колотя не желающей расставаться с чешуей воблиной о стол. Доски возмущенно скрипели, рыба мученически таращила припорошенные солью глаза. — Порвем, точно Тузик — тряпку!

Белобрысый, светлоглазый и носатый, Шнор происходил из Лоскута Троеречье, расположенного правее и западнее Ква-Ква, и отличался бешеным, несдержанным нравом.