Бесшабашный - Корнелия Функе Страница 6

— Как бы ты поступил, если бы у твоего друга стало прорастать каменное мясо?

Ханута поперхнулся водой и уставился на Джекоба, словно желая удостовериться, уж не о себе ли тот говорит.

— Нету у меня друзей, — буркнул он. — И у тебя тоже. Друзьям, им верить надо, а мы по этой части не больно мастаки. Кто это?

Джекоб только покачал головой.

— Ах да, как же это я позабыл, Джекоб Бесшабашный любит скрытничать. — В уязвленном голосе Хануты слышалась горечь. Несмотря ни на что, он считал Джекоба сыном — своего-то сына у него не было. — И давно ли твоего друга цапнули?

— Четыре дня назад.

Гоилы напали на них неподалеку от деревни, где Джекоб и вправду искал волшебные песочные часы. Он просчитался, не предполагал, что их передовые отряды столь глубоко просочились в тылы императорской армии, а потом у Вилла начались такие боли, что возвращаться пришлось трое суток. Да и куда, зачем было возвращаться? Некуда и незачем. Но сказать об этом Виллу у Джекоба просто не хватало духа.

Ханута запустил пятерню в седую щетину.

— Четверо суток? Тогда и думать забудь. Он считай что наполовину уже ихний. Помнишь времена, когда императрица их коллекционировала, всех цветов и оттенков? А крестьянина помнишь, который пытался всучить нам гоильского мертвеца, сажей его перемазал и уверял, что это огромный оникс?

Да, Джекоб помнит. Каменнолицые. Тогда их еще так называли, и детишек ими пугали, страшные сказки на ночь про них рассказывали. Как раз когда они с Ханутой стали вместе на поиски выходить, гоилы начали селиться в пещерах над землей, и чуть ли не каждая деревня устраивала на них облавы. Но с тех пор у них свой король появился, сумевший недавних охотников превратить в добычу.

У задней двери раздался шорох. Ханута мгновенно выхватил нож и метким броском пригвоздил к стене подскочившую от испуга крысу.

— Мир катится в тартарары, — пробурчал он, отодвигая стул. — Крысы вырастают величиной с собак. От всех этих фабрик на улице не продохнуть, как в вонючей норе у тролля, а гоилы стоят всего в нескольких милях от города.

Он подобрал дохлую крысу и бросил ее на стол.

— Против каменного мяса средства нет. — Рукавом он отер кровь с ножа. — Но если бы зацепило меня, я бы поскакал к хижине ведьмы и поискал бы в саду куст с черными ягодами. Правда, ведьма должна быть не абы какая, а деткоедка.

— Постой, разве все деткоедки не перебрались в Лотрингию с тех пор, как не только императрица, но и остальные ведьмы на них ополчились?

— Но дома-то еще стоят. И кусты все еще растут, аккурат там, где они детские косточки закапывали. Эти ягоды помогают от заклятия. Сильнее снадобья я не знаю.

Ведьмины ягоды. Взгляд Джекоба остановился на печной дверце, что висела на стене.

— А ведьма из Черного Леса — она ведь деткоедка была, верно?

— Еще какая. Из самых прожорливых. Я у нее в дому как-то гребень искал, ну, который, если им причесаться, человека в ворону превращает.

— Помню-помню. Ты тогда меня вперед послал.

— Правда? — Ханута смущенно потер свой мясистый нос. Он тогда уверил Джекоба, что ведьмы нет дома.

— А потом раны мне водкой поливал.

Следы от ведьминых пальчиков до сих пор у него на шее. Эти ожоги несколько месяцев не заживали.

Джекоб забросил рюкзак на плечи.

— Мне понадобится вьючная лошадь, провиант, две винтовки и патроны.

Ханута с безмятежным видом разглядывал свои трофеи. Казалось, он его не расслышал.

— Добрые старые времена, — пробормотал он. — Сама императрица трижды удостоила меня аудиенции. А ты сколько раз сподобился?

Джекоб потер платок у себя в кармане, пока не нащупал между пальцами два золотых талера.

— Два раза, — сказал он, бросая талеры на стол. На самом деле у него на счету было уже шесть высочайших аудиенций, но он знал, что эта маленькая ложь доставит Хануте огромное удовольствие.

— Припрячь свое золотишко, — пробурчал он. — С тебя я денег не возьму. — Потом протянул Джекобу нож: — Бери вот. Этот клинок режет все на свете. Сдается мне, тебе он сейчас нужнее будет.

Вилла не было. Вводя вьючную лошадь в проломанные замковые ворота, Джекоб сразу это почувствовал. Все вокруг дышало таким безлюдьем, словно братец никогда и не приходил сюда сквозь зеркало, словно все снова хорошо и этот мир принадлежит только ему, ему одному. Лишь на секунду он испытал что-то вроде облегчения. Отправь его обратно, Джекоб. Почему бы и не забыть, что у тебя был брат?

— Он обещал вернуться. — Лиса сидела под колоннами. Ночь перекрасила ее шубу в черный цвет. — Я пыталась его удержать, но он такой же упрямый, как ты.

Еще одна ошибка. Надо было взять Вилла с собой в Шванштайн, а не оставлять тут в развалинах. Вилл хотел домой. Только домой. Но камень-то здесь не оставишь, камень он с собой потащит.

Джекоб отвел лошадь за развалины, туда, где паслись две другие, а сам направился к башне. Его тень отбрасывала на каменные плиты одно-единственное слово: Домой. Для тебя, Джекоб, это что нож острый, а для Вилла все еще надежда.

Закопченные стены заросли плющом настолько, что вечнозеленые побеги укрыли вход в башню подобием портьеры. Башня была единственной частью замка, которую почти не повредил огонь. Внутри роились летучие мыши и отсвечивала в темноте веревочная лестница, которую Джекоб подвесил много лет назад. Эльфы посеребрили ее своей пыльцой, как бы давая понять: они-то помнят, откуда он сюда явился.

Берясь за веревку, он поймал на себе встревоженный взгляд Лисы.

— Как только я вернусь с Виллом, мы выходим, — бросил он.

— Выходим? Куда?

Но Джекоб уже карабкался вверх по раскачивающимся перекладинам.

Обе луны заливали верхнюю комнату башни ярким светом. Перед зеркалом стоял его брат. И он был не один.

Едва заслышав шорох за спиной, из его объятий выскользнула девушка. Она оказалась даже более хорошенькой, чем на фотографиях, которые Вилл ему показывал. Влюбленный болван.

— Она-то что здесь делает? — Джекоб чуть не задохнулся от возмущения. — Ты совсем спятил?

Он стряхнул с ладоней пыльцу эльфов. Иначе и не заметишь, как заснешь, — пыльца усыпляет лучше всякого снотворного.

— Клара, — Вилл взял девушку за руку, — это мой брат. Джекоб.

С каким благоговением он произнес ее имя! Бедняга Вилл всегда принимал любовь слишком всерьез.

— Тебе все еще мало? Ты все еще не понял, куда попал? — накинулся на него Джекоб. — Отправь ее обратно. Немедленно!

Она была напугана, но держалась из последних сил. Напугана самим этим местом, которого не может быть, невиданной красной луной в черном небе за окном — а еще тобой, Джекоб. Похоже, она не верила, что он и вправду существует на свете. Старший брат Вилла. Столь же нереальный, как и все, что ее сейчас окружает.