Любовь к драконам обязательна - Марина Ефиминюк Страница 6

- Неужели? - улыбнулась я, немедленно почувствовав, как под ногами перестает плыть пол. – Покажите мне предписание, что вы имеете право конфисковать чужую собственность по бездоказательному доносу.

С пафосным видом я протянула раскрытую ладонь, требуя бумагу. Обычно такими мелочами городские стражи пренебрегали, чтобы лишний раз не досаждать мировому судье. По слухам господину раздражительному и ненавидевшему, когда его тревожили ради каких-то там самогонных аппаратов.

- Тьфу! – сплюнул капитан. Я уже хотела объявить, что за опоганивание чужого имущества напишу жалобу, но он быстро протер пол подошвой и с грохотом водрузил колбу на стол. От вопиющего неуважения к частям разобранной «деточки», отец чуть за сердце не схватился.

- Господа стражи, поосторожнее с чужим имуществом! – осознав, что противник разгромлен всухую, матушка поднялась из-за стола и вальяжной походкой направилась к стражам.

- Извините за беспокойство, уважаемая…

- Законопослушная! – наставительно указала она.

- Уважаемая, законопослушная хозяйка, – процедил сквозь зубы капитан и смерил меня нехорошим взглядом: - Где ж вас таких умных-то только учат?

- В институтах благородных девиц.

Судя по скептическому взгляду блюстителя порядка, под розовым ободком, мятым платьем и разноцветными туфлями благородство во мне распознать было сложновато.

«Непреодолимые обстоятельства», наконец, вышли из трактира. Всей семьей, прячась за занавесками, мы проследили, как они загружались в черную карету. Напоследок капитан бросил в сторону заведения, располагавшегося в бревенчатом, ещё дедом Амэтом построенном доме, нехороший взгляд.

- Точно хочет вернуться, - буркнула Летиция.

- Святые угодники, думал, что потеряю свою деточку, - просюсюкал отец, оглаживая забытую на столе колбу.

- Старый дурень, – рявкнула мачеха и отвесила мужу смачный подзатыльник.

- За что? - вжал он голову в плечи.

- Говорила же, ставь дома в погреб. А ты: виски любит воздух, виски любит воздух! – передразнила она и протянула ко мне руки, призывая в теплые материнские объятия: - Иди ко мне, Цветочек. Выступила ты прекрасно, но могла бы причесаться.

- Не успела, – позволила я расцеловать себя в две щеки.

- Кстати, – матушка посмотрела мне в лицо, - а кто бы тот мужчина?

В трактире наступила пронзительная тишина. От любопытства даже дядька Невиш и кухарка Олив высунули носы из кухни. Я оглядела замершее семейство вороватым взглядом и громко вымолвила:

- Слушайте, так есть хочется. Накормите судебного заступника?

Все дружно оглянулись к Олив.

- Сейчас яишенку сварганю, - всплеснула она полными руками.

- Не надо варганить, – жалобно попросила я. - Просто пожарь.

Ела, как смертник перед казнью. В смысле, сидела за столом, а с другой стороны, едва поместившись на лавке, за мной пристально наблюдали родственники. Как будто считали каждый проглоченный кусок, и завтрак закономерно застревал в горле. Никакого удовольствия!

Вообще, глядя на мое семейство, вовек не догадаешься, что именно я родилась с фамилией Амэт. Яркая и черноволосая, как цыганка, Эзра пошла в Летицию, низенькая полненькая Арона походила на моего отца, будто кровная дочь, и только я казалась родственницей швабре. В смысле, высокая, худая и с невыразительными формами. В детстве мачеха думала, что меня прокляли, потому что поесть любила я, а округлости копились у Ароны.

- Что? – пропыхтела я с набитым ртом.

- Он сказал, что вы сослуживцы, - начала Летиция.

- Сослуживцы? - Аппетит мигом пропал, а сердце бухнуло в желудок и стало оттеснять глазунью обратно к горлу. С преувеличенной осторожностью я отложила вилку и отодвинула тарелку.

- Да, - согласилась мачеха, – представительный такой, в дорогом костюме. Сразу видно, что судебный заступник. И карточка красивая.

- Красивая карточка, несомненно, важна, - поддакнула я, чувствуя, что в горле неприятно пересохло. - А можно ее посмотреть?

- Он тебе, что ли, не показывал? – сощурилась мачеха.

- Хочу сравнить, у кого лучше бумага.

Она полезла в шикарное декольте и вытащила несколько помятый белый прямоугольник. Я взяла визитку в руки и вдруг почувствовала, как задергалось нижнее веко на правом глазу.

- Худой он очень, - вздохнула Арона. – Красивый, но худой.

- У тебя все худые, кто весит меньше двухсот фунтов, – насмешливо прокомментировала Эзра.

- Держись от него подальше, - нравоучительно заключил отец, - потому что приличный мужчина так девицу через порог родительского дома переносить не будет!

- Как?

- На плече! Как мешок картошки!

- Мешок картошки? - слабым голосом переспросила я и принялась с жадностью хлебать воду.

На глянцевой дорогой карточке стоял герб родной конторы и имя, каким пугали стажеров. Таннер ди Элрой. Другими словами, я была обречена.

***

Моя лучшая подруга Фэйр любила приговаривать: умирать, так с музыкой. Я решила, что буду выставлена со службы только торжественно. Надела черное платье и дерзкий красный шарфик, чтобы всем продемонстрировать, какой черной жемчужины они лишаются! День, как назло, выдался совершенно не траурный, по-апрельски солнечный и теплый. В такой даже грустить о том, что осталась безработной – моветон.

На службу я пришла загодя, до звонка, но в огромном особняке «Драконы Элроя» уже кипела жизнь, а в комнате, где размещался отдел продаж, полным холодом шли продажи. Конторские столы тянулись двумя рядами, по стенам расползались открытые шкафы с бесконечными папками. Вряд ли кроме меня, кто-то ещё был в курсе о том, что в каждой из них хранилось. Проклятая память!

Вообще, в служебной иерархии стажер находился на самой нижней ступени конторской эволюции, занимал стол у самой двери, то есть сидел на сквозняке, страдал насморком с октября по апрель и являлся тем, кто объявлял случайно заглянувшим: «Кабинет счетоводов напротив». Думаю, что без меня сослуживцы, вообще, делали вид, будто в «Драконы Элроя» счетоводов не имелось, и Таннер ди Элрой лично вел расходные книги.

Стараясь не привлекать к себе внимания, я быстренько уселась за рабочий стол и поняла, что в корзинке для корреспонденции не было ни одного письма, даже из тех, что остались с прошлой недели.

- Тереза, тебя вызывал Том, – остановилась возле моего стола светловолосая «госпожа лучшие продажи прошлого года». - И ещё три раза заходили, спрашивали про счетоводов. В следующий раз оставляй на столе записку, а то приходилось отвечать.

- Угу… записку, - рассеянно повторила я, будто действительно приняла близко к сердцу наставления первостатейной стервы. Поднявшись, разгладила платье, поправила шарфик и, мысленно осенив себя божественным знамением, направилась в конец зала, где была раскрытая дверь в каморку начальника Тома Потса. Сослуживцы меня провожали жадными от любопытства взглядами.