Чаща - Наоми Новик Страница 6

И сколько ж всего здесь хранилось! Куда ни глянь — бочонки с яблоками, переложенными соломой, мешки с картошкой, морковью и пастернаком; длинные заплетенные косицы лука… На столе посредине кухни я обнаружила книгу, незажженную свечу, чернильницу и перо. Книга оказалась приходно-расходной: кто-то вел подробный учет всех припасов — ровным, решительным почерком. Внизу первой страницы обнаружилась крохотная приписка. Я зажгла свечу, наклонилась поближе и, только сощурившись, смогла разобрать слова:

«Завтрак в восемь, обед в час, ужин в семь. Накрывай на стол в библиотеке за пять минут до назначенного часа, и тебе вообще не придется с ним — не нужно уточнять с кем — видеться весь день. Мужайся!»

Бесценный совет! А это «Мужайся!» — все равно что касание дружеской руки. Я крепко прижала к себе книгу, впервые за весь день почувствовав себя не так одиноко. Дело шло к полудню, а Дракон в деревне не поел, так что я принялась за стряпню. Готовила я не ахти, но мать от меня не отступалась, пока я не научилась хоть чему-то. Притом фрукты, ягоды, овощи и все такое для нашего стола собирала я, так что я отличала свежее от гнилья и всегда могла сказать, сладок плод или нет. Но с таким количеством припасов я в жизни дела не имела; тут были даже выдвижные ящички с пряностями, которые благоухали как пирог, испеченный ко дню Зимнего солнцеворота, и еще бочонок, доверху полный свежей и мягкой серой соли.

В конце кухни обнаружился закуток, где, как ни странно, царил холод: там висели мясные туши — целый олень и два крупных зайца; и еще притулился устланный соломой ящик с куриными яйцами. На очаге лежала свежевыпеченная буханка хлеба, завернутая в тряпицу, и тут же стоял горшок, а в нем — кролик, тушенный с гречкой и мелким горохом. Я попробовала — да это блюдо хоть для праздничного стола, присоленное и чуть сладковатое, оно прямо тает во рту — еще один подарок от неведомой руки, оставившей приписку в книге.

Такие яства я стряпать вообще не умела и с замирающим сердцем подумала — а ведь Дракон наверняка ожидает всяких разносолов. Я была отчаянно благодарна той, что загодя приготовила крольчатину. Я поставила горшок разогреваться на полку над огнем — ну, плеснула немного на платье, велика беда! — задвинула в печь два яйца, нашла поднос, чашу, тарелку и ложку. Как только кролик был готов, я переставила горшок на поднос и нарезала хлеб — не нарезать было никак нельзя, потому что я отломила горбушку и жадно сжевала ее между делом, — и выложила на тарелочку масло. Я даже запекла яблоко с пряностями: мама научила меня этому рецепту для нашего воскресного ужина зимой, а здесь было столько печей, можно и сладкое состряпать, пока все остальное готовится. Когда я составила все на поднос, я даже немножко загордилась собою: все вместе выглядело прямо как праздничный пир, пусть и странный — только на одного человека.

Я взяла в руки поднос и со всей осторожностью двинулась вверх по лестнице. Я слишком поздно осознала, что понятия не имею, где находится библиотека. Если бы я дала себе труд подумать, то сообразила бы, что уж точно не на нижнем этаже — так оно и оказалось, но я-то это выяснила лишь после того, как с подносом в руках обошла громадный круглый зал с окнами, задернутыми шторами, и с массивным, похожим на трон креслом у стены. В дальнем конце зала обнаружилась дверь, а за ней — всего-навсего передняя и громадные врата башни, в три раза выше меня, запертые на тяжеленный деревянный засов в железных скобах.

Я развернулась, прошла через весь зал обратно к лестнице и поднялась на еще один пролет: там мраморный пол был застелен мягкой пушистой тканью. Ковров я никогда в жизни не видела. Вот, значит, почему я не услышала шагов Дракона тогда, на ступенях. Я опасливо прокралась через прихожую и заглянула в первую дверь. И тотчас же отпрянула: комнату загромождали длинные столы, там стояли странные бутыли, побулькивали зелья и посверкивали невиданные искры таких оттенков, какие в очагах не рождаются; здесь мне и на лишнюю секунду задерживаться не хотелось. Но я все равно как-то умудрилась зацепиться платьем за дверь и порвать юбку.

Наконец следующая дверь в противоположном конце прихожей открылась в помещение, полное книг: деревянные полки от пола до потолка были набиты ими битком. Здесь пахло пылью, а свет проникал внутрь лишь сквозь несколько узких окон. Я ужасно обрадовалась, что нашла-таки библиотеку, и поначалу даже не заметила Дракона: он сидел себе в массивном кресле, а на небольшом столике перед ним лежала книга, да такая огромная, что каждая ее страница была длиной с мое предплечье: с ее обложки свисал тяжелый золотой замок.

Я застыла на месте, не сводя глаз с Дракона: ощущение было такое, словно благой совет из книги обернулся предательством. Я отчего-то решила, что Дракон услужливо денется куда-нибудь до тех пор, пока я наконец не подам на стол. Он на меня не взглянул — даже головы не поднял! — но вместо того, чтобы тихонько пройти с подносом к столу в центре комнаты, расставить все для трапезы и улизнуть, я замешкалась в дверях и пролепетала:

— Я… я обед принесла. — Очень уж мне не хотелось входить без приглашения.

— Да ну? — язвительно осведомился Дракон. — И по пути ни в одну яму не свалилась? Я потрясен. — Только тогда он вскинул на меня глаза и нахмурился: — Или все-таки свалилась?

Я оглядела себя. На юбке осталось огромное безобразное пятно от рвоты — я как смогла отчистилась на кухне, но след не сошел — и еще одно, там, где я высморкалась в подол. Вдобавок я в трех-четырех местах заляпалась тушеной крольчатиной, ну и забрызгалась грязной водой из мойки, пока надраивала горшки. Подол еще с утра изгваздался в грязи и потом в нескольких местах продрался, сама не знаю как. Матушка заплела мне косу, уложила ее кольцом вокруг головы и зашпилила шпильками, но прическа давно сбилась на сторону, и теперь на шее болтался громадный спутанный узел волос.

Мудрено ли, что до сих пор я ничего не замечала; для меня-то ведь это все в порядке вещей, вот только платье на мне больно нарядное под всем этим безобразием.

— Я же… я готовила и мыла… — попыталась объяснить я.

— Если в этой башне и нужно что-то отмыть, так в первую очередь тебя, — откликнулся Дракон.

Да, он был прав — но как же жесток! Я вспыхнула и, не поднимая головы, подошла к столу. Расставила все как надо, оглядела труды рук своих и убито осознала, что пока я блуждала по башне, остыло все, кроме масла, которое растеклось по тарелке противной жидкой лужицей. Даже мое чудесное печеное яблочко заветрилось.

Я в ужасе глядела на еду, пытаясь понять, что делать: отнести все назад? Или, может, ему все равно? Я обернулась и чуть не вскрикнула: Дракон стоял за моей спиной и через мое плечо рассматривал принесенные блюда.

— Теперь понимаю, почему ты испугалась, что я тебя, чего доброго, изжарю, — промолвил он, нагибаясь, подцепил ложкой тушеное мясо из-под слоя застывшего жира и с отвращением вывалил обратно. — Даже из тебя обед бы получился получше.

— Стряпуха я не ахти какая… — начала было я, пытаясь объяснить, что я не так уж и безнадежна, просто заблудилась в башне. Но Дракон фыркнул и перебил меня на полуслове.