Попутный ветер - Екатерина Горбунова Страница 6

Он даже забыл постелить мостки, чтобы посетитель не испачкался по прибытии — а такого никогда себе не позволял.

Из загустевшего на миг воздуха шагнул вперёд белобородый представительный старик. И, разумеется, тут же увяз по щиколотку: дорогие кожаные сапоги облепила маслянистая, жирная и чёрная грязь.

— Сервис, к Мракнесущему! — ругнулся громко, выбираясь на сухую дорожку.

— Дождь был, — пожал плечами Олаф. — Тёплый сезон.

— Песочком бы засыпал! — прибывший буквально вонял раздражением, и с этим резким запахом сражались острые и пряные духи.

Старик нервно вытащил дорожную карту. Дорогую, с блестящими виньетками, мерцающими точками маршрута и прочими атрибутами процветающей конторы. Наверняка, и отправляющий там сидел — нечета картографу Летты Валенса — рассчитал все и вымерил точно до ладошки, можно не сомневаться.

— У вас ещё два переноса, — предупредил Олаф, вкладывая карту в приёмник.

— Знаю, не хуже вас, — пробурчал путешественник. — Делайте своё дело и помалкивайте!

Он явно нервничал, беспокойно оглядываясь по сторонам, и старался не отходить далеко от арки, только брезгливо оттёр испачканные сапоги о траву и вернулся.

— Надо немного подождать, — сказал Олаф и мысленно поблагодарил Жизнеродящую за то, что с картой у этого типа все в порядке.

Если бы на месте Летты Валенса оказался этот белобородый, проводнику пришлось бы не сладко: тысячи проклятий, гром на голову и пожизненное рабство, в лучшем случае.

— Мракнесущий! — недовольно кривясь, старик достал большой платок и вытер пот со лба и шеи. — Каждый миг, что я здесь торчу, может стать для меня последним!

— Почему это? — поинтересовался Олаф, попутно выставляя мостки через лужу. Теперь грубиян мог вернуться под свод арки, не запачкав ног.

— Как будто вы не знаете! — путешественник становился все несноснее, перетаптываясь в ветропарате.

— Я ни о чем таком не слышал, — юноша не боялся перечить, туман уже начинал сгущаться, ещё мгновение и буяна унесёт в проплаченную им сторону, вместе с его дорогой картой и непомерным недовольством.

— В этих землях повышенный фон опасности! Пропадают люди! — и белобородый растаял, оставив после себя резкий запах своих духов и червяка сомнений в душе проводника.

Сердце Олафа неприятно бухнуло в ребра. Слюна стала горькой и тягучей, как смола. В ушах эхом продолжала звучать фраза «повышенный фон опасности».

Не предупредили.

Не посчитали нужным сообщить.

Правильно, зачем? На территорию компании никто не сунется — себе дороже — шибанёт разрядом подключённых молний — мало не покажется.

А по дорогам никто не ходит. Никто. Не. Ходит.

Только изредка.

Юные решительные девушки.

Юноша, отправив ветрограмму — вынужден покинуть станцию, срочно пришлите замену — покидал на скорую руку вещи в дорожный мешок, положил на дно сто накопленных сигментов, и не в силах спокойно сидеть, вышел на улицу. Встал спиной к ограде. Тоскливо оглядел своё хозяйство. Как все сложится? Вернётся ли? Он вложил много сил и души в огород, запущенный предыдущим проводником. Тот выращивал одну выпьянку, и дегустировал её так, что не мог даже запустить ветропарат, за это и потерял место. А Олафу полюбилось возиться на земле.

Но что бесполезно стоять и жалеть? Как сможет он жить спокойно, зная, что Летте Валенса грозит опасность? Как сможет принимать клиентов, ремонтировать дом, трудиться на огороде?

Весь мир провоняет гнилью, если сейчас же он не двинется в путь.

Ветродуй подал сигнал прибытия.

— Мне сказали, тут непыльная работёнка, — присланный компанией сменщик вальяжно спустился с мостков и принялся оглядываться по сторонам.

— Когда как, — отозвался Олаф. Развязность сменщика сразу пришлась ему не по душе, от него несло жаждой лёгкой жизни и презрением к работе. — Через три дня придёт ответ из центральной конторы по делу Летты Валенса. Там будет исправленная карта и некоторая сумма денег. Не советую её тратить, это деньги клиента, расплачиваться потом придётся из своего кармана.

— Надолго отлучаешься? — услышав про деньги, сменщик сначала воспрянул духом, а потом потерял интерес, когда понял, что ему с них не перепадёт.

— Пока не знаю, — уклончиво ответил юноша.

— Имей ввиду, вечно я в этой дыре торчать не буду! — явившийся сплюнул под ноги.

— Запомню, — Олаф с неприязнью отметил, что молодчик пнул подбежавшего знакомиться удобряйку — тот даже обиженно взвизгнул. — Зря ты так, хорошие зверушки, знают своё дело.

— Терпеть не могу этих огородников!

— Привыкай. Пригодится.

Перепрыгнул лужу, вышел за изгородь и повернул направо.

— Пропадёшь, — донеслось Олафу вслед, — искать никто не будет!

— Знаю, — процедил тихо сквозь зубы.

Уж ему ли не знать. Это было первое место, где Олаф задержался так надолго. Именно потому, что никого не интересовало: кто он, откуда пришёл и насколько планирует задержаться. Никто тебя не знает, и знать не хочет. Ты только винтик огромной системы — компании ветряных перевозок. Платят немного, но исправно, и раз в сезон привозят продукты и одежду в счёт заработка. Жить можно. Если без претензий. Парень размышлял и шагал вперёд по подсыхающей дороге.

Солнце светило ярко и жарко. Воздух вокруг пах безлюдьем и разнотравьем. Влажные испарения поднимались едва заметной рябью. Вокруг — ни души. Зверье и то попряталось в тени.

Может, компания ошиблась насчёт повышенного уровня опасности? И белобородый волновался напрасно? Кому придёт в голову разбойничать в тех местах, где и людей-то почти не встретишь? А что пропадают… Так опасностей в дороге немало. Особенно, если идёшь пешком.

Вот горы, например, опасны и сами по себе, без недоброго люда. Обвалы, камнепады и сели — отправляют к Мракнесущему легкомысленного путника, словно несмышлёную букашку, за несколько мгновений.

И солнце, когда его много — тоже может оказаться не лучшим спутником. Свалишься под какой-нибудь куст или в овраг от перегрева — и пиши пропало.

Или дождь. Не обычный, мирно шлёпающий по лужам. А ливневый. Тоже вполне себе опасность.

Даже ночь. Когда звери выходят на охоту за пропитанием, а твой страх — на тебя…

Олаф надеялся догнать девушку ещё до сумерек, однако стемнело раньше, чем он ожидал. С юго-запада подул сильный ветер. Он раскатисто бил хлыстом и собирал в стадо блуждающие по небу тучи. То тут, то там полыхали разряды молний.

Юноша забеспокоился. Дорога впереди, насколько хватало взгляда, была пуста, но потянув носом воздух, он почувствовал, что Летта Валенса где-то недалеко. И в её запахе проступали нотки страха, назойливые, въедливые, отдающие плесенью. И с каждым шагом они становились все гуще.