Царь Каменных Врат - Дэвид Геммел Страница 60

— А просто открыть нельзя было? — поинтересовался Муха. — Ваши сценические замашки меня убивают.

— Кстати, — заметил Басурман, — я только что убил двоих у себя в комнате. Белдер мертв — ему перерезали горло.

Муха вскочил на ноги.

— Они убили Белдера? Но зачем?

— Ты опозорил князя, — сказал Магир. — Теперь он должен убить тебя, иного выхода у него нет.

— А как же дух Иоахима? Зачем было вызывать его?

— На это я не могу ответить, князь, — но тебе пора уходить.

— Уходить? Он убил моего друга — возможно, единственного, который у меня был. Белдер был мне как отец. Ступайте прочь и оставьте меня — оба!

— Не делай глупостей, — предостерег Басурман.

— Глупостей? А что же такое жизнь, если не глупая, тошнотворная комедия, разыгрываемая дураками? Так вот, один дурак уже сыт по горло. Убирайтесь!

Муха быстро оделся, застегнул пояс и взял в руку меч. Он подошел к окну и выглянул наружу. На ветру раскачивалась веревка, и Муха спустился по ней во двор.

Четверо часовых молча смотрели, как он спрыгнул на мраморные плиты. Он вышел на середину и поднял голову, глядя на окна княжеских покоев.

— Князь трусов, выходи! — крикнул он. — Покажись, князь лжи и обмана. Иоахим верно сказал — ты овца. Выходи!

Часовые переглянулись, но не двинулись с места.

— Я жив, князь. Бронзовый Князь жив! Твои убийцы мертвы, и скоро ты последуешь за ними. Выходи — или я сам найду тебя и выну из тебя душу. Выходи!

Занавески на окне шевельнулись, и показался князь, красный и разгневанный. Он облокотился на резной каменный подоконник и крикнул часовым:

— Убейте его!

— Иди и убей меня сам, шакал! — завопил Муха. — Иоахим назвал меня своим другом, и это правда. Ты слышал его в своем собственном храме и все же подослал ко мне убийц. Бесхребетная свинья! Ты позоришь своего предка и нарушаешь законы гостеприимства. Жалкая падаль. Спускайся вниз!

— Вы что, не слышите? Убейте его! — прокричал князь. Часовые двинулись вперед с копьями наперевес. Муха опустил меч и устремил ярко-голубые глаза на переднего воина.

— Я не стану драться с вами. Но что мне сказать Иоахиму, когда я вновь увижусь с ним? И что скажете ему вы, когда сами отправитесь прямой дорогой в Шеол? — Воин заколебался. К Мухе подоспели Басурман, вооруженный двумя мечами, и Магир. Стража приготовилась к бою.

— Не трогайте его! — крикнул Магир. — Он князь и честно вызвал вашего господина на поединок.

— Спускайся, князь трусов, — подхватил Муха. — Твое время вышло!

Князь вылез на подоконник и спрыгнул с десятифутовой высоты на камни. Взметнулись белые одежды... Он взял у часового саблю и попробовал, как она уравновешена.

— Сейчас ты умрешь, — сказал он. — Я знаю — ты лжец. Ты не покойный князь, ты мошенник.

— Докажи! — бросил Муха. — Иди сюда. Я самый великий воин из всех, кто когда-либо жил на свете. Я обратил вспять надирские орды. Я сломал саблю Иоахима. Иди сюда и умри!

Князь облизнул губы, глядя в его сверкающие глаза. Пот прошиб правителя сатулов, и он понял, что обречен. Жизнь стала вдруг очень дорога ему — и надо же было выходить на бой с каким-то демоном из преисподней! У князя затряслись руки.

Он чувствовал на себе взгляды — во дворе собралось много сатулийских воинов, но он один, и никто не придет к нему на помощь. Надо атаковать — и это равносильно смерти. С диким воплем князь поднял саблю и ринулся вперед. Муха вонзил клинок ему в сердце, выдернул меч, и тело сползло на камни. Магир шагнул к Мухе.

— Теперь надо уходить. Они не станут чинить тебе препятствий, но вскоре последуют за тобой, чтобы отомстить за князя.

— Мне все равно. Я пришел сюда, чтобы привлечь их на свою сторону. Без них мы пропадем.

— У тебя есть чейямы, мой друг. Они пойдут за тобой хоть в самый ад.

Муха взглянул на мертвого князя.

— Он даже не пытался биться со мной — просто ринулся навстречу смерти.

— Он был пес и сын пса. Я плюю на него! Он не ровня тебе, господин мой, хотя и был первым среди сатулов бойцом.

— Да ну? — изумился Муха.

— Это так. Но он знал, что ты сильнее его, и это знание убило его прежде твоего меча.

— Экий дурак. Если бы он только...

— Рек, — сказал Басурман, — нам пора. Я приведу лошадей.

— Нет. Прежде я хочу похоронить Белдера.

— Мои люди займутся этим, — сказал Магир. — Твой друг прав — я велю привести лошадей. До нашего лагеря всего час пути, там мы отдохнем и обсудим, что делать дальше.

— Магир!

— Да, мой господин.

— Спасибо тебе.

— Я исполняю свой долг, князь. Я думал, что мне это будет тяжело, ибо чейямы не питают любви к дренайским воинам, — но ты оказался достойным.

— Скажи мне — кто вы, чейямы?

— Мы Кровопийцы, сыны Иоахима. Мы поклоняемся лишь одному богу: Шалли, Владыке Смерти.

— Сколько вас здесь?

— Только сто человек, князь. Но не суди о нас по количеству — суди по числу убитых, которых мы оставляем за собой.

Человек был зарыт по шею в плотно утоптанную сухую землю. Муравьи ползали по его лицу, и солнце палило бритую голову. Он слышал стук приближающихся копыт, но повернуться не мог.

— Чума на тебя и на весь твой род! — крикнул он.

Кто-то спешился, и благодатная тень упала на него. Подняв глаза, он увидел перед собой высокую фигуру в черном кожаном камзоле и сапогах для верховой езды — лица не было видно. Женщина держала лошадей, а мужчина в черном присел на корточки.

— Мы ищем становище Волков, — сказал он. Зарытый выплюнул заползшего в рот муравья.

— А мне-то что? Или ты думаешь, что меня вместо придорожного столба тут оставили?

— Я как раз подумываю, не выкопать ли тебя.

— Я бы на твоем месте не стал. В холмах позади тебя полным-полно Вьючных Крыс. Они тебя за это не похвалят.

«Вьючными Крысами» прозвали племя Зеленой Обезьяны лет двести назад, когда у них после одной битвы угнали лошадей и им пришлось тащить свои пожитки на себе. Другие племена не забыли об этом позоре и Обезьянам забыть не давали.

— Сколько их там? — спросил Тенака.

— Да кто их знает? Для меня они все на одно лицо. Тенака поднес кожаную флягу с водой ко рту зарытого, и гот жадно напился.

— Ты сам-то чей? — спросил Тенака.

— Хорошо, что ты прежде напоил меня, а потом уж спрашиваешь. Я Субодай из Копья.