Атака мертвецов - Лиза Смедман Страница 61

Она закончила свою песнь двумя гулкими словами:

— Умри, Вендонай!

Глаза балора закатились. Он застонал — долго и глухо, будто разрываемый на части металл. Потом он начал крениться набок. Ветер выл, трепал волосы Каватины и сек ее голую кожу острыми кристаллами соли. Лапы демона хватали воздух, словно он отчаянно пытался удержаться на ногах, но тщетно.

Вендонай рухнул, и земля под ногами коленопреклоненной Каватины содрогнулась.

На несколько мгновений все застыло кругом.

Демон был мертв, хотя тело его и не уничтожилось.

А Каватина была жива. Чудо.

Сияние, окружавшее Каватину, вдруг разом исчезло. Она прерывисто выдохнула:

— Благословенна будь, Эйлистри! В трудную минуту… — Что-то сообразив, она изменила свою молитву. — Леди В Маске, всем сердцем благодарю тебя… за все!

Она облизнула обветренные губы. На них была корка соли, но Каватина ощущала на них привкус куда более сладкий.

Возрождение.

На коленях она подползла к лежащему демону. Используя острие клинка, торчащее из его спины, разрезала тугие кожаные путы на запястьях. Потом Каватина села, подняла связанные ноги и перепилила остаток плетки, стягивавший ее щиколотки. Она порезалась в нескольких местах, но это была ерунда. Это все составляло часть танца.

Вскочив, она предалась ему. Кружась, прихлопывая, вращаясь на месте. Танец победы. Не только для себя, но и для Леди В Маске. Принимая то, чем они с нею обе стали.

Лишь в разгар танца она вспомнила про Халисстру. Она крутанулась на месте, но занесенная солью равнина была пустынной, как всегда. Пустынной и плоской, простирающейся вдаль, насколько хватало глаз.

— Где же она? — вслух спросила Каватина.

Она уже задавала себе этот вопрос, почти два года назад, после гибели Селветарма. Точно как и тогда, Каватина поклялась найти Халисстру. Только теперь, когда она найдет ее, Халисстра заплатит за предательство.

Каватина с кряхтением перевалила тушу демона на бок. Губы его были раздвинуты, обнажая зубы, — казалось, будто он ухмыляется.

— Смейся, смейся, — сказала ему Каватина. — Все равно Эйлистри смеется последней. — Она уперлась ногой ему в грудь и выдернула поющий меч. Рыцарь Темной Песни покружила им над головой, чтобы с клинка соскользнула черная кровь. Меч радостно звенел.

«И что теперь?» — подумала Каватина озираясь. Это Абисс, и нужно как-то выбираться отсюда.

Взгляд ее упал на груду закопченных черепов. У одного из пустой глазницы сочилась тонкая черная струйка. Она присела и заглянула внутрь.

От увиденной пустоты голова пошла кругом. Короткое мгновение Каватина не чувствовала вообще ничего — даже биения собственного сердца. Сама душа ее балансировала на острие ножа: по одну сторону — жизнь, по другую… ничего. Лишь ужасающая пустота.

Каватина с отвращением отшатнулась. Глазница в самом деле была порталом. Порталом в саму смерть.

Должен быть другой путь отсюда. Халисстра, наверное, как-то нашла его. А если смогла это сделать она, то сможет и Каватина. Она же Рыцарь Темной Песни. Победительница демонов. Нет, победительница полубогов. Она…

Она улыбнулась. Ну вот опять. Гордыня. Которая уже не раз едва не погубила ее.

И все же она отыщет дорогу отсюда. Готовя ее в Рыцари Темной Песни, наставницы предусмотрели такую возможность. Многие из них следовали за демонами на их родной Уровень, убивали их там и возвращались, чтобы в красках поведать об этом. Они рассказывали ей, как это делается. Каватина никогда прежде не прибегала к этой молитве, но была уверена, что справится.

Милостью Эйлистри, возможно все.

Каватина обеими руками подняла меч, держа его параллельно земле. Тогда она закружилась и запела. Клинок так и тянулся к порталу в черепе, но она удерживала его. Напрягая мышцы, она не давала ему опуститься. Потом острие вдруг нырнуло вниз, глубоко зарывшись в соль. Луч лунного света, смешанного с тенью, ударил из этого места, на волосок приподнятый над землей и тонкий, как лезвие меча. Тропа, которую могут увидеть лишь верующие в Леди В Маске. Тропа к следующему ближайшему порталу.

Каватина вытащила меч из земли. Пристроив тихо гудящий клинок на обнаженное плечо, она зашагала по тропе.

Кбрас ступил в лодку, стараясь не запутаться в своих коротких ножках. Привыкнуть к тому, что он стал вдвое ниже ростом, было легко. Смириться со своим голым лицом оказалось сложнее. Его маска ярко-красный носовой платок — торчала из кармана кожаного жилета, в который превратился его пивафви. Он с трудом удерживался от искушения потрогать ее.

Его сопровождали Гиндрол и Талзир, оба были неузнаваемы в своих измененных магией телах. Их обличья были точными до мельчайших подробностей: лысые черепа, пятнистая серая кожа, крепкие мускулы и черные горошины глаз. Даже взгляд был хмурый и подозрительный, как у глубинных гномов. Ничего не скажешь, просто-таки прирожденные свирфнеблины.

Лодка была узкая и черная, с затупленными концами. Три укрытые под личинами Ночные Тени уселись на голых деревянных скамьях, Кбрас, с ящиком на коленях, впереди. Гиндрол, позади него, взял в руки весла. Каждое из них представляло собой сращенные кости плеча и предплечья и заканчивалось собранной в пригоршню ладонью.

Клацанье кости о кость заглушало плеск весел. Залитая озером пещера была огромной, но весь ее свод усеивали черепа, что придавало поверхности неровный беловатый оттенок. Вода была очень тихой — небольшие волны, остающиеся за кормой лодки, сразу затухали. От воды шел холод, поднимаясь до самой скамейки, на которой сидел Кбрас. Он почувствовал, что дрожит, и попытался заставить свои мышцы расслабиться. Он не хотел, чтобы другие подумали, будто он боится.

Озеро было глубоким, но фаэриресс, которым были пропитаны здешние камни, просвечивал сквозь воду, придавая ей голубоватый оттенок. В глубине мелькали тени: водяные пауки, гоняющиеся за добычей.

Посреди озера лежал остров, на котором находился разрушенный город В'элддринншар. Остров представлял собой нагромождение сорвавшихся сверху глыб беловатого известняка с выровненной поверхностью. Улицы вились между полыми сталагмитами, тянущимися к потолку, словно длинные тонкие пальцы. В самом центре острова виднелся высокий пик, каменный, со срезанной верхушкой. Его венчал храм Кайрансали — гигантская глыба черного мрамора. Над ним, словно обезумевшие ласточки, носились призраки, их надрывные стоны звенели в воздухе, сливаясь в жуткий хор.

Когда лодка подплыла ближе к острову, Кбрас смог разглядеть сваленные в кучи тела, которыми были забиты городские улицы, — груды трупов. Несколько тел валялись на пристани, там же, где упали, их руки и ноги свешивались с причала. С дюжину их молча поднялись на ноги, когда лодка заскрежетала о каменные ступени, ведущие на пирс. Все были дроу, кожа их побледнела и стала тускло-серой. У каждого тело покрывали огромные, давным-давно лопнувшие волдыри, похожие на грибы-дождевики, — отметины аскомной чумы. Будь эти волдыри свежими, они лопались бы от малейшего прикосновения, рассыпая облака смертоносных спор, переносящих болезнь. Но прошло уже сто лет, как чума свирепствовала здесь, убивая всех подряд.