Элегия Мёртвых - Дарья Кадышева Страница 61

Хруго суетился на другой стороне кузни, подготавливая наковальню для новой партии, и напевал себе что-то под нос. Размещаться на вилле полугном наотрез отказался, но не растерялся и нашёл, чем себя занять. Невозможно было представить его в более подходящем месте, чем в обители пламени и стали. А кузнец Хальдора был только рад лишним рукам.

– Так вот что приказал тебе ярл? Сделать из кандалов клинки? – поинтересовалась Лета у северянина, глядя на крупные мужские руки, орудовавшие мехами.

– Мечей и топоров нам не хватает, командир. Скюрскую сталь не то что в руках держать, даже перековывать что честь порочить. Я предпочту кандалы.

– Ага. Вчерашние оковы на руках трэллов сегодня станут их разящими клинками, – проговорила она претенциозно.

Кузнец не уловил насмешки в её голосе.

– Верно говоришь, командир, – отвечал он и, закончив с мехами, заглянул в горн. – Будь у меня больше времени, я бы сделал тысячу отличных мечей. Под ладонь каждого из воинов. Но и тогда ни один из них не сравнился бы с твоим клинком.

Лета машинально повернула голову к плечу, над которым возвышалась рукоять Анругвина.

– Хочешь рассмотреть поближе?

Кузнец робко моргнул:

– Одним глазком, если можно.

Меч беззвучно выскользнул из ножен и оказался в руках Леты в горизонтальном положении. Северянин шагнул к ней и с трепетом провёл рукой над лезвием.

– Что это за сталь?

– Сальрольская. Так могли ковать только Древние1. Постепенно они утратили о своём искусстве все знания. Талак, наверное, был последним, кто что-то ещё смыслил в Сальрольской стали.

– Песнь Гнева. Ключ к гробнице Бастарда из Перевала Лармэ, – прошептал кузнец. – Всегда мечтал увидеть его. Больше, чем Драупнир... А это что? Елю теа...

Он запнулся, пытаясь прочитать надпись.

– Ellure teau mrat en fale et avime, – поправила Лета. – Услышишь меня в огне и крови.

– Будто слова самого оружия, а не того, кто ковал его, – заметил кузнец и убрал ладонь. – Этот меч создан отнимать жизни, а не защищать их.

– У всего своё предназначение, – девушка вернула клинок в ножны. – Как я говорила, твои клинки послужат символами свободы. Достойнейшее применение для стали, окроплённой невинной кровью.

Кузнец отвесил полупоклон и отошёл к мехам. Лете хотелось верить, что она говорила искренне. Во всяком случае, северянин не распознал криводушия в её голосе.

Утомившись жаром горна, Лета вытерла лоб и направилась к Боре, подпиравшей дверной косяк у входа. Дева щита смотрела на прохожих. Взгляд её скрупулёзно скользил по людям, отмечая детали. Весь Темпраст и его жители будто бы дремали. Иногда мимо проносились маленькие группки Сынов по очередному поручению. Остальные же неспешно брели по дороге, так и не избавившись от привычки озираться по сторонам в страхе перед имперцами. Здесь северяне могли перемещаться, имея при себе распоряжение их господина. И везде чувствовался этот запах, не перекрываемый ничем...

Кровь. И разложение.

Вместе с этой вонью притихший и побитый дождём городишко приобретал вид кладбища. Лета была вынуждена признать, что вместе с сехлинами город покинуло хоть какое-то оживление. Безмолвие, нарушаемое редкими разговорами и, вроде бы банальными, но искусственными звуками повседневности, вроде грохота мастерских и шипения костров, уничтожало напрочь все светлые мечты о свободном Севере. Утраты и перемены, вот что занимало умы жителей Темпраста, а не победы Сынов. И всё же оставалась надежда, что когда-нибудь в утонувшем в скорби городе зазвучат песни и на улицы выйдут те, кто ничего не слышал о войне.

Лета пристроилась к косяку напротив Боры и вперила взгляд вдаль. На другом конце улицы среди высоких двухэтажных домов и приземистых срубов, словно распухших в деревянных боках от недавнего ливня, виднелась каменная коробка храма Одина. Крышу венчал каменный идол, простирающий к небу руки. По легенде в этих потемневших от времени, грубо вытесанных ладонях вспыхивал огонь – так сообщали о наступлении вражеского войска. Такой же храм существовал и в Ноэтисе, правда Лете не удалось его повидать. Этот сигнал придумали в те древние времена, когда на Севере не было чародеев. Некоторые люди до сих пор в это верили, что пламя загоралось по велению богов.

Храм был единственной такой постройкой, не разрушенной имперцами, хотя другие места поклонения предали забвению. Однако лишившись главного храма, северяне взбунтовались бы намного раньше.

Поводок в руках Империи был коротким, но и душил вполсилы. Они всегда действовали тонко, обдумано. Рубить сгоряча и сразу до кости – привычка Инквизиции. Но рабство настолько поглотило Север, что смогло врасти в само человеческое мышление. Поколениями северяне никогда не задумывались о том, что существует иная жизнь. Без хозяина и розг в его руках.

От Хальдора Лета слышала истории о золотом веке Севера, времени, когда народ знал себя покорителями южных земель, искусными мореплавателями и доблестными воинами. Девушка глядела на освобождённых трэллов, потерянно ползающих по городу неведомо куда и зачем, с жалостью осознавая, что от былого Севера не осталось ничего. Империя сломала его.

Она вдруг заметила какое-то столпотворение у дверей храма и прищурила здоровый глаз. Несколько Сынов вынесли на порог мешки и озверевшие люди кинулись к ним. Вырвав поклажу у обескураженных воинов, они стали разбирать то, что было внутри, судорожно набивая карманы. Лете удалось разглядеть, что было в мешках.

Хлеб.

Люди у храма дрались за еду.

– Нелёгкая беженцев принесла, – заявила Бора, тоже глядя на толпу. – Шахтёры, земледельцы, трэллы... И ни одного воина.

Слова Боры вторили отчасти её собственным мыслям, и Лета отрешённо повела бровью.

– Откуда они пришли?

– Драдор. Твари из Лаустендаля отобрали его у нас. Много выродков засело и в Калло Интни.

Знакомое название резануло слух Леты, и девушка поглядела на Бору.

– Ночлеге Богов?

– Да, ты помнишь, – хмыкнула она. – На очереди у них Кьярдаль. Поэтому Ларс такой нервный в последнее время. А разрывать своё войско нельзя. В Темпрасте нужен каждый человек, способный держать меч. Сыны Молний. Сыны Одина, – Бора с презрением плюнула на землю. – Что толку от прошлых побед, если Империя постепенно возвращает земли себе? Мы оставили им пепелище наших городов и перекочевали в угол. В их угол, но по сути это ничего не меняет.

Лета промолчала. Возразить тут было нечего, она и в своей голове по кругу ворочала те же доводы.

– Помнишь башню, которую мы уничтожили два года назад? С помощью которой имперцы общались между собой, – подала голос Бора через какое-то время.

– Ну.

– Они построили новую. Поглубже в горах, чтобы Сыны не добрались до неё. Да мы и не сможем, ибо тут все и подохнем, – процедила она и, украсив порог под ногами новым плевком, пробубнила: – Фэктх дурох2. Эйнхтра скомар ди ар хунд3.