Попутчики - Наталья Авербух Страница 61

— Да, вон там, — рассеянно указала совсем в другую сторону ведьма.

Потом подошла к оборотню. Оказалось, что из двора ведьмы можно было незаметно выскользнуть в нескольких разных местах.

Или проникнуть в него…

Оборотень повёл носом и пошёл рыскать по двору.

— Смотри… вот тут деньги… золото… не очень чистое… меняла две такие монеты за одну хорошую даст… вот тут… железки какие-то… ими с железом работают… инструменты… серебро… а здесь медные монеты… нож…

Зашёл в дом. Фыркая, обнюхал кухню и жилую комнату. Там не было ничего подозрительного, если не считая тайника с ещё одним запасным ножом за кадушкой, но оборотню что-то не давало покоя и он полез на чердак.

— Он припрятал у тебя деньги за стрехой, — доложил Арне, возвращаясь в кухню, — одежду и съестные припасы, их подвесил на крюк к балке. Среди твоих трав.

Он сморщил нос и смешно чихнул.

— Ты не понимаешь, что это значит? Этот разбойник в любую минуту был готов бежать — и приготовился. В лесу тоже им пахло. Готов спорить, он зарыл там свой разбойничий клад.

— Ну и что? — пожала плечами ведьма. — Хорошо, что готов бежать. Значит, у меня его не поймают.

— Ты не понимаешь? — взмолился Арне. — Прогони его! Он опасен!

— Это ты не понимаешь! — снова рассердилась ведьма.

Кричать уже не было сил. Как бы не начался жар — после всего, что случилось. Она принялась разводить огонь (Виль всегда говорил, что она слишком долго с ним возится). Надо принести воды из колодца (возле которого Виль, оказывается, зарыл золото)… Арне, конечно, помогать не приставишь, только знает, как приказывать…

Хорошо, Рамона накормила.

Надо отправить Арне в деревню. Они приехали вдвоём, на виду у всех. Что люди подумают, если он останется тут ночевать? Что они подумают из-за того, что он так задержался?

Надо его выставить.

Надо остаться одной.

Наконец-то — одной.

— Ладно, — решил Арне и шагнул к двери.

— Куда ты отправишься? — обессиленно спросила ведьма.

— К отцу, — ответил рыцарь. — А от него — в Тамн. Там собирается тот отряд, который ловит разбойников. Я присоединюсь к нему. Если этого разбойника не может поймать человек — его поймаю я, пока он сюда не вернулся. Ты же помнишь, Денна говорила, на нас ваше колдовство не действует.

Магда ничего не ответила. Было ясно, что Арне невозможно отговорить от его намерения.

В этом он весь…

Врени почти успокоилась. С каждым днём их всё охотней принимали в свите молодой баронессы. Её острый язык и умение вскрывать нарывы пришлись по вкусу людям Фирмина, а искренняя вера брата Полди снискали ему уважение — пусть и пополам с жалостью. Марила же быстро стала любимицей баронов, которых забавляли её нелепые ужимки.

Всё было хорошо.

Полди был в безопасности. Кто его узнает? Один из многих странствующих монахов. Последнее время его даже звали к баронам, чтобы он поговорил с ними о вере. Это было прекрасно. Множество глаз, множество вооружённых людей. Конечно, на них нельзя полностью полагаться, но подобраться к нему будет непросто.

Всё было хорошо.

Пока они не остановились под Аншем, за ночь до прибытия в Сетор. Врени отошла от остальных, и, пробираясь обратно в шатёр людей Фирмина, заметила… ничего она не заметила. Просто колыхнулась матерчатая стенка и знакомый голос лениво сказал:

— Ты, знаешь, Большеногая, заказ мне тут подкинули… дурацкий какой-то заказ… светошу очередного прирезать.

Врени наклонилась и принялась поправлять башмак.

— Ну и что? — тихо спросила она. — Тебе всё время дают такие заказы, Медный Паук.

Стенка снова заколыхалась.

— Да вот, знаешь… не такие… Этого прикончить — ну, что котёнка… мне того святошу подробно описали… мелкий… беглый… при нём может быть книжка такая занятная… знакомо, а?

— Чего ты хочешь? — напряглась Врени, нащупывая за пазухой бритву.

За стенкой раздался тихий смешок.

— Брось, Большеногая. Ты даже дёрнуться не успеешь. Не взял я этот заказ. Я младенцев не режу. Только, знаешь, странность какая… Такого прирезать — медяка два, не больше. А обещали пять золотых, смекаешь? Кто ж его так любит, ты подумай? Я ведь не один у нас такой, есть и другие. Ржаной Пень, сама знаешь, шлюха та ещё. Пока только я знаю, где твой святоша. А вот в Сеторе… народу там много собирается… нашего тоже… имя вы ему не сменили… лысину тоже старую оставили. Смотри за ним, Большеногая. Заказ — ну, совсем плёвый. Смешно даже.

Врени выпрямилась, шагнула туда, откуда доносился голос Медного Паука… но там, конечно, никого не было. Искать его она не стала.

* * *

Конечно, не всё было так уж безоблачно. Например, когда однажды на пиру Марила стала обходить одного за другим людей баронессы, пока не дошла до высокого сухого старика со строгим лицом, будто бы списанным с ликов святых. Она каждого спрашивала, что он умеет и каким подарком её одарит. Иные отшучивались, иные огрызались, иные отдаривались. Старика сумасшедшая спросить о подарке не успела.

— Я палач, моя милая, — ответил он с суховатой улыбкой. Врени только тогда поняла напряжённое ожидание, которое воцарилось среди людей баронессы, когда Марила подошла к нему со своими шуточками. — Я могу заставить человека говорить — или замолчать. Могу помочь ему пожалеть о том, что он сказал или сделал… могу…

Марила зажала уши руками и замотала головой.

— Не надо! — взмолилась она. — От тебя пахнет смертью и болью!

Она ушла в дальний угол и долго сидела там, молча раскачиваясь из стороны в сторону. Если к ней кто-то пытался подойти, она мотала головой и каркала со слезами на глазах.

Врени попыталась её расшевелить, плюнула и вернулась на своё место.

Кто-то подошёл к ней, протянул полную кружку сладкого вина. Цирюльница подняла взгляд — и увидела давешнего старика.

— Меня зовут Клеменс, — сказал палач. — А ты — Врени, цирюльница? Я всегда считал, что наши ремёсла родные друг другу, только вам нельзя людей привязывать… зато нас они не благодарят, когда мы заканчиваем.

Врени немного подумала и приняла кружку.

* * *

В Сеторе госпожа баронесса изволила распорядиться, чтобы всех троих поселили при ней — в большом доме, больше похожем на замок, с внутренним двором, галереями вдоль каждого этажа во дворе и толстыми внешними стенами. Пока слуги поспешно наводили порядок, все остальные собрались во дворе. Норе принесли кресло, Вейма пристроилась на скамеечку у её ног, остальным предложили пока позаботиться о себе самим. Для старика Клеменса по настоянию Веймы сняли отдельный дом в соседнем квартале. Вампирша не любила об этом распространяться, но в присутствии палача её всегда мутило, ему даже в Ордуле пришлось переселиться к самой крепостной стене, чтобы не попадаться на глаза госпоже жене шателена.