Игры по чужим правилам [СИ] - Марина Ефиминюк Страница 61

Они оставили меня в одиночестве. Неуютно поежившись, я все-таки присела на шаткий стул и приготовилась терпеливо ждать возвращения парней. Вдруг в голове всплыла странная фраза: «Надеюсь, что вечеринку не застану». Секундой позже, в сумке тренькнул мобильник. Оказалось, что мама прислала сообщение: «Дочь, послезавтра возвращаемся. Жди».

Вокруг царила жутковатая тишина. Где-то, как в фильме ужасов, от сквозняка хлопало открытое окно. Почудилось, будто в соседнем помещении кто-то ходит. Спрятав телефон в карман, я неуютно поежилась. Раздались едва слышные потусторонние шепотки, и у меня лопнуло терпение.

Вскочив со стула, я быстро пересекла комнату и, толкнув дверь, оказалась в сумрачном зале. Везде, куда не кинь взгляд, пестрели символы в виде солнца с кривыми лучами. Знаки перемежались со строчками на латинском языке. Перевода я не знала, но созвучие слов, если произнести фразы вслух, казалось смутно знакомым.

— Интересный знак, не находишь? — Раздался хрипловатый мужской голос с акцентом.

Я резко обернулась. В нескольких шагах, сложив руки за спиной, стоял высокий господин в черном пальто, следивший за мной все утро. Мужчина, как будто, вырос из-под земли, и от него исходила странная аура, заставлявшая цепенеть на месте. По спине побежал холодок.

— Действительно необычный, — промямлила я, изнывая от желания убежать без оглядки, желательно, на другую планету.

— «Злое солнце», — пояснил он и кивнул на стену, где красовался особенно крупный символ. — Знак черной магии.

— Ясно. — Казалось, что фигура собеседника отталкивала взгляд. Что-то не позволяло сосредоточиться на лице, и черты превращались в размазанное пятно.

— Зачастую его используют, чтобы отнять колдовской дар. — Для чего-то пояснил мужчина и добавил на чистой латыни, вероятно, не ожидая, что его поймут: — Символ воров.

— В этом архиве крадут чужую Силу? — смутившись, перепросила я.

— Здесь ничейная территория, и пентаграмма не позволяет пользоваться колдовским талантом, — усмехнулся собеседник. — Напомни мне позже, девочка, чтобы в твоем присутствии я не говорил на колдовском языке.

— Позже?! — ужаснулась я, и горло сжалось от дурного предчувствия. — Кто вы?

— До встречи, Александра.

Мужчина едва заметно кивнул и, сделав широкий шаг, растворился в воздухе. Изумленная я развернулась на сто восемьдесят градусов, проверив опустевший зал, но незнакомец действительно исчез.

* * *

В кабинете стоял зверский холод, и даже в дневное время суток горела лампа — зарешеченные окна прятались под самым потолком и едва пропускали свет.

Братья никак не ожидали бесцеремонного опоздания от серьезного визитера! Стараясь унять растущее беспокойство, Филипп мерил комнату шагами. Заккари ссутулился за длинным столом переговоров и, пытаясь унять нервы, выстукивал кончиком шариковой ручки по расцарапанной столешнице.

Вдруг лампочка в светильнике моргнула и затрещала, а воздух всколыхнулся ледяной волной. Мгновением позже, из пустоты вышла высокая фигура в черном затрапезном пальто.

У Инквизиторов имелись две характерные особенности. Первая заключалась в том, что на них не действовали ни магические символы, ни заклинания привычного колдовского мира — в эволюции палачи находились на ступеньку выше обычных ведьмаков-обывателей. А вторая была намного паршивее: сколько не жди встречи с опаздывающим инквизитором, не посматривай на часы, он все равно появится неожиданно.

Узнать гостя не составило труда. Сводный брат окаменел на месте, холодно воззрившись на родного отца. Их схожесть не заметил бы только слепой: одинаковые скулы, подбородок, нос. Различались лишь глаза — у Верховного судьи они выцвели до белесости.

Из рук Зака выпала ручка и, прокатившись до края, сорвалась на пол.

— В новой ведьме столько твоей Силы, Филипп! — пропуская приветствия, вымолвил по-польски Роберт Гордон и расстегнул пальто. Под верхней одеждой прятался деловой костюм, на щегольском галстуке поблескивала рубиновая булавка.

— Аида все-таки вызвала группу поддержки? — наконец, вымолвил парень, не особенно обрадовавшись появлению родителя. Вокруг не имелось зрителей, перед которыми стоило разыгрывать комедию и притворяться семьей, а потому он и не думал скрывать отчуждения.

— Твоя мать звонила сегодня утром, когда я уже приехал в город, — сухо заметил отец. — Просьба вернуть гримуар Марисы Вестич возбудила интерес инквизиторов, и я вмешался. Чтобы вы понимали оба, книга ввезена в страну нелегально.

Роберт вытащил из внутреннего кармана пальто маленькую пухлую книженцию, скорее напоминавшую потрепанный блокнот для кулинарных рецептов, нежели запрещенный манускрипт. На кожаной обложке темнела выдавленная пентаграмма в виде пятиконечной звезды, и ярко-красной кляксой выделялась печать Инквизиции.

— Так понимаю, что гримуар я должен передать Заккари? — уточнил гость и обратился к блондину: — Насколько мне известно, ты взял на себя обязанности семейного жреца?

Гримуар мягко лег на стол, и Зак согласно кивнул.

— Благодарю.

Он протянул руку, но гость придержал томик указательным пальцем с золотым перстнем. Под ногтем четко просматривалась черная метка в виде незнакомой блондину руны.

— Сначала я хотел узнать причину, для чего вам, молодые люди, понадобилась опечатанная книга.

— Мое человеческое обличие не является достаточной причиной? — с кривой усмешкой вопросом на вопрос ответил Филипп.

— В записях Марисы нет заклинания для ритуального убийства. — Белесые глаза мужчины сфокусировались на сыне. В пронизывающем взгляде блеснул лед.

— Разве кто-нибудь здесь говорил о ритуальном убийстве? Тем более что, благодаря тебе, я отлично помню заклинание.

— Новорожденная ведьма, не таясь, пользуется даром, — со значением заметил Роберт.

— Девушку зовут Александра, — спокойно поправил Фил. — И тебя неверно информировали, она избегает пользоваться колдовством. Особенно на людях.

— Я знаю, как зовут девушку, и кем она является для тебя, однако сегодня лично убедился в правдивости доноса. Понаблюдал за ней в университете, — сообщил гость.

Изогнув бровь, сводный брат вопросительно глянул в сторону Заккари. Мол, и как это понимать? Тому лишь оставалось пожать плечами. Конечно, не заметить присутствие польского гостя умудрился бы только последний олух. Именно таким блондин себя и почувствовал.

— На глазах у десятков людей она зачаровала человеческого парня и заставила съесть рисунок, — объявил Роберт.

Новость прозвучала столь нелепо, что Филипп удивленно руками развел:

— В каком смысле?

— В самом прямом, — пояснил отец, — по клочкам. На рисунке твою подругу изобразили обнаженной.

Не удержавшись, Заккари раскашлялся в кулак, чтобы замаскировать ехидный смех.