Иная - Сьюзан Хаббард Страница 61

— Думаю, мне известно не больше, чем тебе. — Она с любовью смотрела на царицу. — Он извлекает плазму из крови трупов…

— Этого я не знала.

Она подняла на меня глаза.

— Чего ты так всполошилась? Это же не значит, что он кого-то убивает. Когда я жила там, кровь поступала от похоронного бюро Салливана. Когда труп бальзамируют, кровь обычно просто сливают в канализацию. Твой отец платил Салливану за доставку крови к нему. Переработка ресурсов принимает самые разные формы.

— Значит, он использовал человеческую кровь.

— И звериную тоже. Доставка происходила дважды в неделю, как у нас здесь. Ты наверняка видела фургоны «Зеленого креста». По части транспортировки крови это самая надежная курьерская служба. — Она аккуратно задвинула рамку на место. — Он использовал плазму для получения заменителей — некоторые в форме тоников, некоторые в виде сухой заморозки. Оставлял себе необходимое количество, а остальное продавал фирме в Олбани. У меня на кухне есть некоторое количество замороженного продукта, он продается под торговой маркой «Санфруа». [31]

Я видела на кухне красно-черный контейнер.

— А где ты покупаешь «Санфруа»?

— «Зеленый крест» привозит. — Мама пристально вглядывалась в следующий улей. — Иди сюда и взгляни, Ариэлла. Ты когда-нибудь видела более красивый рой?

Сотни пчел лепились на блестящие золотые соты, совершая непонятные мне крохотные зигзаги.

— Умнички мои, — проворковала мае.

— Они красивые, — сказала я, вдруг почувствовав ревность. — Когда приходит следующий фургон?

Мама сделала мне подарок: мой собственный сотовый телефон. Она сказала, что питает к технике смешанные чувства, но поскольку домашний телефон используется и по работе, мне нужен собственный номер.

По ее совету я первым делом позвонила Майклу, дабы известить его о том, что я поправилась. Озабоченная поисками отца, я хотела расспросить его о Деннисе и Мэри Эллис Рут, но он не был с ними знаком, и откуда ему было знать, в городе они или нет. Больше мне сказать было особенно нечего.

— Я скучаю по тебе, — сказал Майкл двусмысленным тоном.

— Я тоже. — До некоторой степени я сказала правду; я скучала по тому мальчику, каким он был до гибели Кэтлин. — Может, как-нибудь приедешь нас навестить?

— Может быть. — Но, судя по его тону, подобная перспектива была весьма отдаленной. — Ари, мне нужно кое о чем тебя спросить. Кэтлин говорила о тебе всякое. Мол, мне надо быть с тобой осторожным, что ты не… — Он смешался.

— Она говорила, что я ненормальна? Ну, это правда.

— Она говорила… глупости всякие. Она увлекалась этими дурацкими ролевыми играми и колдовством, и кто знает, чем еще. Но порой она вела себя так, будто все это по правде. Она говорила, что ты вампир.

У меня в мозгу это слово светилось, как раскаленные угли.

— Я понимаю, это смешно, но я все-таки должен тебя спросить, не знаешь ли ты что-нибудь о том, как она погибла. Тебе что-нибудь известно?

— Я знаю только то, что прочла в газетах, и что рассказал мне ты. Я не причастна к ее смерти, Майкл. Мне жаль, что меня не оказалось рядом в ту ночь… иногда мне кажется, что я могла бы оказаться в силах спасти ее. Но мне стало плохо, и ты отвез меня домой, а потом твой отец позвонил моему узнать, не у меня ли она.

— Так я и думал. Извини, что поднял эту тему.

— Ничего страшного.

Я спросила, не появились ли в деле какие-нибудь зацепки. Он сказал, что полиция опрашивает персонал ипподрома.

Как только я рассортировала то, что знала об отце сама и что рассказала мне мама, всплыли некоторые факты, способные, возможно, помочь его выследить. Я записала их в дневник.

Во-первых, каждый январь отец отправлялся в Балтимор, Возможно, в следующем году полезно будет съездить туда. Но до января еще несколько месяцев, а я была не склонна проявлять терпение.

Во-вторых, отец целиком отдавался своим исследованиям. Чтобы продолжать дело «Серадрона» и оставаться в живых, ему требовалось постоянное снабжение кровью. Значит, следовало расспросить службу «Зеленого креста» и, возможно, похоронные агентства. Но где?

В-третьих, он полагался на своих помощников: Денниса Макграфа и Мэри Эллис Рут. Найти их, и след может привести к отцу.

В-четвертых, связаться с портным.

Это были наиболее очевидные направления поисков. Разумеется, он мог выкинуть что-нибудь неожиданное: сбежать в Индию или начать новую жизнь в качестве учителя или писателя. Но я так не думала. Как говорила мама, большинство вампиров — существа привычки.

В тот вечер после ужина мае, Дашай, Харрис и я сидели на воздухе в лунном саду на северной стороне дома. (Джоуи Дашай отправила в постель, поскольку луна возбуждала его, и он слишком шумел.) Мае насадила кругами разные цветы — душистый дурман, луноцвет, цветущий табак, гардении, — и мы сидели лицом друг к другу на двух скамьях из старого тика, наблюдая, как цветы начинают призрачно светиться по мере угасания неба. Полумесяц висел низко в июньском небе, и густой аромат цветущего табака действовал на меня усыпляюще. Вокруг нас звенели комары, но ни один не касался нашей кожи. Их жужжание напоминало мне высокие струнные инструменты. Я знаю, что для смертных, которые опасаются укуса, этот звук неприятен.

Я изложила остальным свой план по поиску отца. «План возвращения», как я его назвала. Они слушали, не перебивая.

— Я планирую начать обзвон завтра. Я достаточно оправилась, и голова у меня снова ясная.

— Это хорошо, — сказала Дашай. Сидевший рядом со мной Харрис согласно хрюкнул.

— А что, если ты отыщешь его, Ариэлла? — спросила мае. — Что тогда?

Ответа у меня не было. Лицо ее наполовину скрывала тень, а Дашай сидела позади нее, почти невидимая. Я попыталась представить, что на скамье рядом с мамой сидит отец, дышит вечерним воздухом, восхищается сиянием похожих на фонарики цветов, — и не смогла. Я не могла представить его с нами.

Ребенок внутри меня переживал: «А вдруг он не любит обезьян?»

Все молчали. И тут тишину разорвал дикий хохот: «Уа-ха-ха!»

Подскочила только я. Харрис вообще протянул руку и погладил меня по руке.

Крик повторился, на сей раз в ответ прозвучало: «Ух-хуу».

Перекличка продолжалась около минуты. Я не могла сообразить, откуда исходят звуки. Затем они начали стихать, и вот уже снова только комары звенят.

— Совы? — шепотом спросила я, и остальные кивнули.

— Полосатые совы, — уточнила Дашай.

Внезапно я вспомнила папину колыбельную. В лунном свете у сидевшей напротив мамы блеснули глаза. Она запела, на тот же мотив, что и он: